Леонид обязательно умрет - Дмитрий Липскеров

– Не знаю, – содрогнулась в ответ администраторша.

– Ищи, дура! Открой Интернет и найди мне пять лучших! Ясно?!!

– Уже ищу!

Утякин хлопнул дверью кабинета и принялся ждать. Солнце быстро падало за крыши домов, а доктор думал о том, как в случае неудачи с поисками сообщит об этом Чармену Демисовичу. Что после этого сообщения последует?..

Через пятнадцать минут ожидания на его стол лег лист бумаги с напечатанными телефонами и названиями «модного» бизнеса.

Михаил Валерианович набрал номер первого.

Телефон долго молчал, и доктор, теряя самообладание, глянул на часы, уверенный, что рабочее время кончилось. Так оно и было. Но на другой стороне провода ответили приветствием – вежливо, мило и эротично.

– Чем интересуетесь? Вы уже пользовались нашими услугами?

– Мне нужна Ангелина Лебеда.

– Ага, конкретная девочка. – Голос стал еще более мил. – Напомните, она блондинка или брюнетка?

– Она – единственная в своем роде! – нервничал Утякин. – Она – седая! Ей восемьдесят два года!

Было слышно, как где-то там поперхнулись.

– Восемьдесят два?

– Да, именно!

Михаил Валерианович очень отчетливо расслышал, как заскрипела чья-то ладонь, прикрывающая микрофон трубки. Услышал приглушенный гул голосов.

– У нас такой девочки нет, – вернулся милый, но очень удивленный голос. – Вы наш постоянный клиент?.. У нас имеется отличная рыжеволосая дива, но чуть младше…

Здесь доктор понял, что попал не совсем туда, куда хотел. Он коротко извинился и отключился от номера.

В другой раз он бы расхохотался от такого курьеза, но сейчас было больше драмы, чем комедии.

Утякин набрал следующий номер.

И здесь ответили приветливо. Настолько, что доктор подумал: опять влетел в публичный дом.

– Это модельное агентство «Пять звезд»?

– Совершенно верно.

– Я – доктор медицинских наук Утякин Михаил Валерианович!

– Очень приятно… Но руководства сейчас уже нет…

– Мне нужна информация…

– Чем смогу?

– Вы давно на модельном рынке?

– Мы – одно из старейших агентств в России, – ответили с нескрываемым чувством гордости в голосе. – Мы – единственные, кто аффилирован в мировое сообщество!

– Это очень хорошо! – обрадовался Утякин. – Значит, вы владеете информацией!

– В полном объеме! Что вас интересует?

Он решил говорить в открытую.

– Моей пациенткой является манекенщица Ангелина Лебеда!

– Лебеда, Лебеда…

– Она еще – старейшая манекенщица Европы!..

– Это Экзотическая Геля, что ли?

– Она, она! – обрадовался Утякин.

– Она такая же манекенщица, как пони – беговая лошадь! Так, потехи ради!

– Согласен! Абсолютно согласен!

– Так что вам нужно?

Утякину пришлось врать:

– Дело в том, что у нее обнаружилась серьезная форма диабета. Адреса этой Лебеды у нас нет, а ей необходим немедленно инсулин! Иначе кома, а потом…

– Слышите, у Гельки диабет! – поделился новостью голос с кем-то. – Знает кто адрес? Помрет бабка!

– Может быть, телефон? – с надеждой уточнил Михаил Валерианович.

– …По-моему, на каком-то бульваре… Мы за ней еще заезжали… Кажется, на Петровском… Сейчас посмотрю точнее… У нас все записано…

– Очень вам большое спасибо! – от чувств не по-русски поблагодарил Утякин. – Пожалуйста!..

– Ищу, ищу!.. А я вот не знала, что ее фамилия Лебеда…

– Она – герой войны!

– Что, правда?

– Истинная! Три ордена Славы!

– Вот жизнь! А она вынуждена была купальники демонстрировать!

– Ну что там? – не выдержал доктор.

– Ищу! У нас более сотни девочек! И пятьдесят мальчиков!

– Жду!

– Нашла! Записывайте…

– Пишу!

– Петровский бульвар, 17, квартира 8. Лебеда Ангелина.

Он даже не поблагодарил. Швырнул трубку, выбежал из кабинета вон и, погрозив администраторше кулаком, бросился по лестнице на улицу. Поймав такси, назвал адрес и всю дорогу нервически покашливал, чем ужасно злил водителя.

Стояли в пробках, и Утякин расстраивался, что не воспользовался метрополитеном. Вышло бы в два раза быстрее и в двадцать дешевле.

Михаил Валерианович вновь покашлял.

– Туберкулезный, что ли? – не выдержал таксист.

– Что? – не понял доктор.

– Если болен, ходи пешком! Нечего людей заражать!

– Это вы кому? – удивился Утякин.

– Тебе, кому еще! – Спортивной комплекции водила смотрел на тщедушного седока сверху вниз, отклячив пренебрежительно нижнюю губу. – Чего зыришь? – Водила нажал на тормоз, останавливая «Волгу» возле тротуара. – Бабки гони и вытряхивайся!

– Не понял…

– Ты чего, еще и глухой?.. Двести плюс еще двести за вредность!

Грубый водила потянулся здоровенной ручищей к чистому воротнику утякинской рубашки, но вдруг с удивлением обнаружил в руках клиента шприц. Не успел парень и глазом моргнуть, как длинная игла вошла ему в шею, в район сонной артерии. Ему не удалось даже понять, что произошло, как сознание полностью вышло из его глупой головы.

А Михаил Валерианович спешно продолжал свой путь. Он не испытывал мстительной радости от того, что так легко разобрался с хамом, вколов ему порцию наркоза, смешанного с веществом, от которого грубияна будет глючить и плющить после прихода в себя еще добрых два часа. У Михаила Валериановича была наиважнейшая цель – отыскать Ангелину Лебеду. Он доскакал до дома номер семнадцать и легко взбежал на четвертый этаж. Опять покашлял.

В самом деле, как туберкулезный, подумал.

Нажал кнопку звонка… Никакого ответа… Попробовал более просительно – долго и с разрывами… Ничего…

Утякин принялся стучать что есть силы, но… Здесь незапертая дверь клацнула и отворилась. Михаил Валерианович смело шагнул в темень чужой квартиры, вытянув вперед руки и шепотом взывая:

– Ангелина!.. Лебеда!.. Вы меня слышите?..

Его руки шарили по стенам в попытках отыскать выключатель, маленько при этом тряхануло током, так как влез в розетку.

Наконец палец нажал на клавишу, и прихожая осветилась люстрой а-ля шестидесятые. Хотя светильник был вовсе не «а-ля», а самый натуральный антик.

Из приоткрытой двери, ведущей в комнату, торчали ноги. Причем торчали они как-то вывороченно, неестественно.

– Умерла! – ахнул Утякин. – Материал скончался!..

9

Леонид Павлович Северцев продолжал плакать, и длился его плач шесть лет и три месяца…

Какие только титанические усилия не предпринимал медицинский персонал, чтобы прекратить этот невыносимый вой. Все известные науке седативные средства были вкачаны в кровь ребенка, но голосовые связки и заставляющие их работать легкие производили поистине разрушительные действия с психикой как ненормальных обитателей спецучреждения, так и его сотрудников. Множество известных специалистов посетило Леонида, чтобы изучить феномен его организма, на который не влияют даже наркотические вещества. Так или иначе, но все маститые психиатры покидали это место, напитавшись абсолютным разочарованием в собственных силах, а на добавку получив расстроенные нервные системы, будто после психической атаки. Руководство не знало, что делать с таким странным уродством, а потому ребенка Северцева поместили в отдельный звуконепроницаемый бокс № 19 с маленьким окошком, в которое изредка заглядывали служащие.

Крик перестал беспокоить персонал, чего нельзя было сказать о жителях спецучреждения. Все – и вечно радостные дауны, и имбецилы, и дебилы, и просто убогие – тихонько подвывали неслышному ору Леонида. Оказалось, что у мерзкого ребенка в голосе имелось много ультразвукового, чьи волны легко проникали через стены, возбуждая психических необыкновенно… Зато крысы исчезли…

Проблему решили с помощью физиков, которые окружили палату с орущим феноменом специальным материалом, задерживающим ультразвук. Контингент уродов поуспокоился, но вновь вернулись крысы. А к крысам привыкли, как к собственным детям…

О Леониде практически не вспоминали, как о собачке, живущей в глубине двора, ограничиваясь лишь питанием, которое орущий ребенок отказывался потреблять напрочь. Пищу вскоре перестали поставлять, так как не востребована она оставалась месяцами – гнила и воняла. Руководство спецучреждением было даже радо такому повороту событий, сердобольно считая, что чем раньше умрет несчастное создание, пусть от голода, тем лучше будет для него самого… Ну и, конечно, для начальства меньше хлопот!..

А через две недели главный психиатр больницы Паничкин разглядел в окно, выходящее во двор, двух служителей, везущих на санях огромную кастрюлю с кашей и детский гробик.

– Ну вот и славно, – выдохнул с облегчением руководитель больницы.

Но устремил свою душу на небеса вовсе не Северцев, а олигофрен Данилка, который попросту забыл, как дышать, вследствие чего и задохнулся с успехом.

– Прощай, крикун! – помахал ладошкой вослед санкам Паничкин и забыл о проблеме.