Триумф солнца - Уилбур Смит

– Это первый признак, что они на грани физического истощения, – предупредил Якуб Пенрода. – Если мы не достигнем источника завтра вечером до наступления сумерек, они начнут умирать.

Не стоило даже объяснять, что случится с людьми, если погибнут верблюды. На следующее утро, когда они сделали привал в небольшой яме на пятачке твердой земли, Пенрод указал рукой на темные силуэты газелей, видневшиеся впереди. Они казались крошечными в дневном мареве, напоминая призраков пустыни, но кремовый окрас, изогнутые в форме лиры рога и белые морды указывали на их реальное существование. Через мгновение газели бесшумно исчезли за высокими валунами, будто их никогда и не было.

– Они пьют воду в оазисе Марбад-Тегга, – сказал Якуб, разлепив иссохшие губы впервые за последние несколько часов. – Осталось немного. Думаю, мы доберемся туда до заката солнца. – Он удовлетворенно хмыкнул и украдкой посмотрел на Пенрода.

В полдень верблюды отказались подниматься на ноги, громко стонали, дергали головами и издавали угрожающие звуки.

– Чувствуют запах воды, – радостно пояснил Якуб, – и желают поскорее добраться туда. Поведут нас, как охотничьи собаки к дикому зверю.

Они сделали небольшой привал, выпили по чашке кофе, с трудом подняли верблюдов и незамедлительно тронулись в путь. Животные ворчали от возбуждения, ускоряли шаг и жадно вдыхали ноздрями запах воды. А когда поздно вечером наконец остановились, Пенрод узнал ландшафт, который врезался в память во время его последнего посещения этого места – фантастическое нагромождение невысоких скал и холмов, обожженных за многие столетия солнцем и высушенных ветром. Сама природа создала эти узкие лабиринты и извилистые проходы среди скал, напоминавшие то армию шагающих каменных воинов, то мрачных крадущихся львов. Иногда попадались фигуры, похожие на огнедышащих драконов, крошечных гномов или джиннов пустыни. А над ними возвышалась высокая каменная колонна, отдаленно напоминающая женщину в длинном одеянии и с вдовьей накидкой на голове – застывшая в камне невыразимая скорбь.

– Это так называемая «вдова Ахаба», – сказал Якуб. – Смотрит в сторону источника, где якобы умер ее муж. – Он ударил верблюда плетью, и они поспешили к воде, причем животные торопились больше, чем наездники.

– Постойте! – неожиданно остановил Пенрод Якуба и аль-Саада и предупреждающе поднял руку, когда те удивленно повернулись к нему. Он направил верблюда в узкое ущелье и жестом позвал за собой спутников, которые без колебаний последовали его примеру, чего нельзя было сказать о животных. Они отчаянно мотали головами, издавали хриплые звуки и недовольно фыркали, разбрызгивая оставшуюся слюну. Наездникам с большим трудом удалось уложить их на землю и крепко привязать ремнями, чтобы те не вскочили на ноги. Аль-Саада остался сторожить их, а Пенрод повел Якуба к каменным изваяниям, где они нашли укромное место и скрылись за невысокими скалами. Пенрод улегся на живот, вглядываясь в покрытое камнями пространство перед «вдовой Ахаба». Якуб послушно лег рядом, морщась от вечернего, но все еще безжалостно палящего солнца.

– Здесь нет ничего, кроме песка и скал, – недовольно проворчал он, устав от затянувшегося ожидания. – Тебе померещилась какая-то тень, Абадан Риджи. В этом месте не могут жить даже джинны пустыни, – добавил, поднимаясь.

– Ложись на землю, недоумок! – зашипел Пенрод. Прошло полчаса, и капитан протянул Якубу полевой бинокль. – Можешь полюбоваться на своих джиннов.

Араб уставился в бинокль, вздрогнул всем телом и даже вскрикнул от неожиданности, увидев вдали смутную фигуру человека. Он был почти незаметен в тени каменного монолита, и только яркий отблеск солнца на широком клинке выдавал его присутствие. Именно этот блеск и заметил Пенрод, проезжая неподалеку. Человек вышел из тени, ярко выделяясь на фоне однообразного ландшафта.

– Я вижу его, Абадан Риджи, – возбужденно прошептал Якуб. – У вас острый взгляд. Он одет в джиббу, которую обычно носят махдисты. Интересно, есть здесь еще кто-нибудь?

– Естественно, – недовольно пробурчал Пенрод. – В этих местах люди не путешествуют в гордом одиночестве.

– Группа разведчиков? – догадался Якуб. – Шпионы, которых послали на поиски британских солдат?

– Они хорошо знают, что источник Убийца Верблюдов слишком мал, чтобы напоить целый полк, а горькая вода не утолит жажду солдат. Нет, они пришли сюда, чтобы перехватить посланника, который должен доставить донесение генералу Гордону в Хартум. И хорошо знают, что другого пути туда нет и мы должны пройти именно этой дорогой.

– Значит, они поджидают у источника нас, – заключил Якуб, – прекрасно понимая, что мы не сможем продолжить путь без воды для верблюдов.

– Да, – согласился Пенрод. – Мы должны убить их всех, чтобы никто не предупредил остальных о нашем присутствии. – С этими словами он осторожно поднялся и, скрываясь за скалами, направился к месту, где аль-Саада сторожил верблюдов. Они решили дождаться ночи, отказавшись от идеи сварить немного кофе, поскольку дым от костра мог их выдать. Вместо этого выпили теплой воды из бурдюков и слегка перекусили, оттачивая клинки и готовясь к бою. После чего арабы расстелили на земле свои коврики и усердно помолились Всевышнему.

Темнота накрыла холмы, как горячее и тяжелое шерстяное покрывало, но Пенрод все же решил подождать, пока созвездие Ориона не окажется в высшей точке южного небосклона. После этого они оставили верблюдов и бесшумно двинулись вперед. Первым шел Пенрод с револьвером «уэбли» и обнаженной саблей в правой руке. Они проделывали это уже не раз и двигались на расстоянии друг от друга, но все же не теряя связи. Пенрод обошел стороной то место, где они обнаружили постового дервишей, и благодарил Бога за легкий ветерок, заглушавший самые слабые звуки их шагов. Он первым учуял запах небольшого костра, разведенного из кучи вонючего верблюжьего навоза, и щелкнул пальцами, предупреждая Якуба и аль-Саада, которые послушно пригнулись к земле.

Пенрод снова пополз вперед навстречу ветерку, скрывавшему его присутствие. Остановился он лишь уловив утробное сопение и едва слышное чавканье верблюдов. Капитан прижался к земле, глядя вперед с азартом заядлого охотника и тщательно исследуя небольшое пространство, усыпанное камнями и пеплом, стараясь запомнить каждую деталь, каждую возвышенность и едва приметную кочку, и вдруг заметил какое-то движение. В темноте на расстоянии не более двадцати шагов едва виднелся округлый предмет, и Пенрод узнал в нем человеческую голову. Часовой сидел на краю неглубокого ущелья и покачивал головой, хотя было уже далеко за полночь. Он явно не спал и был настороже. Пенрод ощутил рядом запах Якуба, состоявший из причудливой смеси человеческого и верблюжьего пота и грязной одежды.