Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

Зачастую пластичный детский разум, как губка впитывающий все новое и необычное, не в силах успеть за форсированным развитием своего физического тела. Но, возможно, именно эта способность разума и является той защитной реакцией, которая спасает от губительного перегрева хрупкую субстанцию, называемую человеческой душой. Будь Генрих взрослым человеком, он, скорее всего, не сумел бы устоять перед натиском суровых испытаний, обрушившихся на его неокрепший детский рассудок. Детям свойственно значительно проще воспринимать многое из того, от чего сходят с ума взрослые люди. Но, несмотря на преждевременную физическую зрелость и огромную ответственность перед своим народом, которую налагали на него унаследованные имя и титул, барон оставался всего лишь наивным десятилетним ребенком. Поэтому произнесенный им вопрос прозвучал вполне естественно:

– Так, значит, я умер? – доверчиво спросил Генрих.

– Хм, а с чего это ты так решил? – в свою очередь удивилась Смерть.

– Но вы же не приходите к живым.

– Логично! – усмехнулась Смерть. – Но для тебя я решила сделать исключение. Ты должен помочь моей сестре…

– А кто она, ваша сестра?

– Я думала, что такой умный мальчик мог бы и сам догадаться. – Смерть не скрывала своего разочарования. – Конечно, богиня Аола…

– Дарующая жизнь? – Юный Повелитель сильфов не верил собственным ушам.

– А что в этом такого? – Смерть пожала плечами. – Это вполне очевидно. Ночь и день, свет и тьма, добро и зло, красота и уродство, жизнь и смерть – всего лишь две ипостаси одного и того же явления. Силы, неразрывно связанные между собой и не имеющие возможности существовать друг без друга. Пойдем же. – Смерть показала в сторону светящегося тоннеля, слабо угадывающегося сквозь толщу воды. – Ты должен все увидеть сам.

Генрих повиновался.

Смерть легко шла по белому песку, покрывающему дно озера. Казалось, никакие законы природы не распространялись на ее поступки и движения. Да разве не являлась сама Смерть тем высшим законом, который властвует не только над живой, но и над неживой материей. Следовавший за ней Генрих оказался вовсе не таким ловким, и его сапоги утопали в вязком песке по самую лодыжку. Первое время мальчику было вовсе не до окружающих чудес, все его силы сосредоточились на усилии не отставать от удивительной проводницы. Но вскоре он приноровился к неторопливой поступи Смерти и начал с любопытством оглядываться по сторонам. Он обратил внимание, что путь их лежал в сторону светящегося тоннеля, уже замеченного им ранее. Свет немного оживлял запустение мрачных глубин. Ни рыбы, ни даже простейшие водоросли не скрашивали унылого ландшафта озерного дна.

Смерть заметила интерес мальчика:

– Озеро не имеет ничего общего со скоплением обычной воды. Точнее, оно состоит не из воды даже, а из чистейшей магии в своем первозданном виде. Лишь в такой среде тела моей сестры и братьев могли пребывать долгое время без ущерба для себя, практически лишенные жизненных и колдовских сил. Но ничего не может противостоять разрушительной силе времени, поэтому даже летаргический сон не должен продолжаться бесконечно. Если не разбудить их в ближайшее время, то физическая оболочка начнет подвергаться необратимым изменениям, и даже я не могу предсказать – что произойдет после этого с их бессмертными душами.

Широко распахнув глаза, Генрих внимал тайным знаниям, не ведомым не только простым смертным, но даже величайшим сильфским и эльфийским магам.

Увлекшаяся собственными мыслями, Смерть продолжала излагать неумолимые факты:

– Все произошедшее с моей семьей предсказано в древней легенде, начертанной на стенах этой пещеры. К сожалению, даже мы не совсем понимаем язык тех ушедших мудрецов, написавших это пророчество.

– Кем же они были? – Генрих старался не упустить ни слова из услышанного сегодня. – Неужели есть кто-то, чья власть и сила превышают возможности не только богов, но и самой Смерти?

– Есть! – раздосадовано развела руками Смерть. – Они оказались не только создателями великих пророчеств, но и демиургами, сотворившими этот мир.

– Они – ваши родители? – восхищенно предположил мальчик.

– Этого мы не знаем, – вздохнула Смерть. – Слишком много древних знаний утеряно, и память наша стерлась за тысячи прошедших лет. Точно я помню только одно – из всех демиургов ныне в нашем мире сохранилось лишь одно существо, называемое Оружейницей. Но мы даже приблизительно не догадываемся, как выглядит он, она или оно, и где его искать. Впрочем, мы уже пришли, сейчас ты все узнаешь.

Путь, скрашенный беседой, закончился. Барон поднял глаза и увидел, что они стоят у одной из стен пещеры, вернее, у ее подводного основания. Мальчик затруднился бы сказать, какие силы – природные или искусственные – и из какого материала сотворили эту твердыню. Генрих осторожно прикоснулся к тому, что внешне напоминало гранит с золотистыми прожилками, а на деле оказалось удивительным веществом, мягко спружинившим и оттолкнувшим руку сильфа.

– В древних книгах написано, что это называется силовым полем, – пояснила Смерть, – и его функционирование поддерживает какая-то машина демиургов, находящаяся под озером.

– А кто-нибудь пытался спуститься ниже уровня озера?

– Мы не знаем, под силу ли это кому-то, кроме самих демиургов. – Смерть выглядела растерянной. Видно, такая мысль раньше и не приходила ей в голову.

На уровне плеч мальчика в стене виднелся небольшой округлый проход, служивший входом в тоннель, откуда струился неяркий свет. Сам вход окружала ажурная арка, которую украшали несколько слов на неизвестном Генриху языке.

– Обитель света и тьмы, – медленно, с трудом перевела Смерть – и первая шагнула в тоннель.

У следовавшего за ней Генриха возникло ощущение, словно вход оказался затянутым тонкой, невидимой пленкой, которая неохотно поддалась нажиму его тела и вновь сомкнулась у него за спиной. И в следующий миг легкие мальчика пронзила острая боль он неожиданной струи свежего воздуха, наполнившего их, и он снова обрел способность дышать. Мучительная судорога беспощадно скрутила его конечности, заставив упасть на гладкий, белый пол. Генрих до крови прикусил губу, сдерживая стон. Смерть помогла ему подняться на ноги и сочувственно погладила по щеке.

– Нелегко рождаться на свет. Рождаться повторно – тяжелее вдвойне.

– Что вы сделали со мной тогда, когда я задыхался под водой? – спросил мальчик, с трудом переводя дух.

– Провела через Портал смерти. – Смерть говорила об этом как о чем-то простом и обыденном. – Но – ш-ш-ш, сейчас нас ждет что-то более интересное.

Они шли по длинному прямому коридору, видимо, ведущему куда-то в глубь горы. Генрих с удивлением рассматривал высокие ровные стены, освещенные странными светильниками, имеющими форму полусферы и закрепленными на стене через равные промежутки. Светильники излучали яркий холодный свет. «Какая магия позволяет им не гаснуть уже тысячи лет?» – думал сильф, вслушиваясь, как перестук высоких каблучков Смерти рождает эхо под сводами коридора. Тоннель закончился огромным залом. Смерть повелительно взмахнула рукой, пропуская мальчика вперед. Генрих перешагнул невысокий порог и очутился в помещении, казавшемся бесконечным. В центре располагался помост, утопающий в бесценных мехах. На пушистых белых шкурах стояло четыре хрустальных саркофага.