Третий лишний - Игорь Черемис

артисты. Какой-нибудь Нуреев там, конечно, как сыр в масле катается, но, во-первых, он гомосексуалист, а во-вторых, в прошлом году подхватил ВИЧ… вы, кстати, поосторожнее с этой заразой, — вспомнил я отсмотренный когда-то сериал про нулевого пациенты. — Она надолго, если не навсегда, таблетку от неё и через сорок лет не изобретут, а заражаются не только гомики, всякое бывает…

— Про это потом, — бросил Валентин. — Что там с Нуреевым?

Про СПИД мои кураторы были уже в курсе. Точной даты прихода этой болезни в СССР я не помнил, но помнил год — спасибо неплохому сериалу, который посмотрел несколько лет назад по моим внутренним часам.

Но потом так потом.

— Да нормально с ним всё, только умирает из-за вируса медленно. Там же мафия целая этих любителей мужиков… скоро ещё и Фредди Меркьюри из «Квин» заразится и помрет, тоже заднеприводный… но бог с ним. Я про другое. Вот уехал на Запад, например, Савелий Крамаров — здесь он звезда, его каждая собака знает. А там — языками не владеет, актерского образования толком нет, ролей не предлагают почти, а если предлагают — то только играть странных русских в антисоветчине всякой. Вот про это надо писать — прямо со ссылкой на западную печать, с цитатами их критиков и прочим. Можно даже его развести на интервью — прикинуться корреспондентом из Франции, например, и пусть жалуется на жизнь. Олег Видов — тоже там не сказать, что хорошо себя ощущает… ну и так далее, вам лучше знать, на кого обратить внимание.

— Идея любопытная… — задумчиво сказал Валентин. — Обмозгуем с товарищами… А пока давай к нашим делам вернемся. Ты сейчас не слишком занят? Не собирались с девушкой где-нибудь встретиться, в кино сходить, например?

— А что? — осторожно спросил я. — Если собираюсь, вы меня просто так отпустите?

— Нет, — несколько зловеще улыбнулся Валентин. — Но попрошу парней, чтобы её предупредили.

* * *

Я думал, что Валентин отправится по одному из уже знакомых мне адресов — на улицу Хользунова или на Сокол, и когда мы свернули на Ленинградку, я решил, что меня ждет ещё один сеанс воспоминаний о будущем. Но он проехал Сокол, свернул на Волоколамское шоссе, по будущему Митино, где пока торчало всего несколько новеньких многоэтажек, вырулил в район Волоколамского шоссе, спустился ещё ниже на юг — и мы оказались в деревеньке, которая называлась Никифоровкой. Это была именно деревня, тут ещё не было никаких дач и резиденций, а жили самые простые люди. Хотя я заметил бегущую по столбам линию телефонной связи — всё же в обычной деревне такая роскошь доступна далеко не всем.

Скорее всего, я бы смог преодолеть этот путь гораздо быстрее, но почему-то не стал предлагать свои услуги. И спрашивать, куда меня везут, тоже не стал, лишь порадовавшись, что еду я не в багажнике, не связанный и не с кляпом во рту, такая поездка и сейчас была очень плохой приметой. Валентин тоже молчал, лишь задумчиво крутил баранкой. Но вёл машину он так, словно ездил по этой дороге каждый день и не по одному разу.

Меня в эти места заносило не слишком часто, хотя я и жил относительно недалеко. Но работал-то я в «старой» Москве, а заказы на Рублевку поступали редко — тамошние обитатели имели собственные автомобили с персональными водителями и в услугах яндекс-такси класса «комфорт+» точно не нуждались. Но сколько-то раз я сюда катался — в основном по навигатору и не слишком пытаясь запомнить дорогу. Сейчас была другая ситуация, а молчание способствовало наблюдательности, так что я мог бы и обратно выбраться, и вернуться в эту деревню в случае нужды.

Деревня, впрочем, мало чем отличалась от многих деревень в средней полосе России — однообразные домики с обработанными участками, дышащие на ладан заборы и куча всякой живности от коров до уток, которые совершенно не боялись нашей машины, и собак, который провожали нас истеричным лаем.

Дом, у которого мы остановились, немного выделялся на фоне соседских строений. Он был кирпичным и двухэтажным, крытым железом поверх высокой мансарды, где, похоже, имелось что-то вроде третьего этажа. А вот всё остальное было такое же, как и у других — какие-то сараи на заднем дворе, небольшая беседка перед домом и куча яблонь, которые только начали цвести.

Нас встретила пожилая женщина, которую Валентин поприветствовал как родную.

— Припоздали вы, — проворчала она, никак не отреагировав на его слова. — Обещали час как быть, а приехали… эх, молодежь… Всё прогорело уже, надо ещё будет подкинуть. Справитесь сами или помочь?

— Сами, сами! — замахал руками Валентин. — Спасибо тебе!

Он подошел к ней и, кажется передал ей какую-то сумму в рублях. Но сколько именно и передал ли — этого я утверждать не мог, потому что он очень грамотно закрывал свои руки от моих глаз. Женщина после этого сразу вышла с участка и пошла куда-то по дороге, быстро пропав из виду. А Валентин повел меня к беседке, где стоял самодельный мангал — железный ящик, в котором весело горели дрова. Рядом на кособокой скамейке стояла миска с несколькими шампурами, а на столе имелась и пара бутылок «Столичной» с огромными тарелками с овощами. Ещё тут была целая буханка хлеба.

— По полной программе приготовила, — проворчал Валентин, покосившись на бутылки и оккупировав место у мангала. — Ничего тут ещё не прогорело, вовремя мы приехали. Минут через пятнадцать можно будет начинать.

— А кто-то ещё будет? — спросил я, показав на бутылки.

— Нет-нет, никого не будет… Это Галя перестаралась, хотя я просил спиртного не ставить, — объяснил он.

Кто такая эта Галя, он так и не сказал.

Я уселся на одну из табуреток у стола, отрезал себе горбушку — буханка была относительно свежей и ароматной, — щедро её посолил и откусил солидный кусок.

* * *

Я не ждал от Валентина какой-нибудь подлянки. Было множество разумных причин, по которым он мог отвезти меня в эти ебеня; не все варианты мне нравились, но я признавал целесообразным любой из них. Во всяком случае, домик в не самой очевидной подмосковной деревушке вполне подходил, например, для очень конфиденциального разговора — и подходил гораздо лучше, чем дача на Соколе или квартира в Хамовниках.

Он не торопился начинать свой важный разговор. Дождался, пока дрова в мангале не прогорят, заботливо разместил шампуры, пару раз перевернул их. И лишь затем подошел ко мне и сел на соседний табурет.

— Егор, ты понимаешь, что я привез тебя сюда не просто так? — спросил он.

Я