Русский Царь Батый - Константин Пензев

Стоит особо обратить внимание на утверждение Вассафа о принадлежности Бату к христианской вере. «Хотя он [Батый – К. П.] был веры христианской, а христианство это противно здравому смыслу, но (у него) не было наклонности и расположения ни к одному из религиозных вероисповеданий и учений, и он был чужд нетерпимости и хвастовства».

Возможно, Батый принадлежал к несторианам, возможно даже, что и к католикам, а возможно и к православным. В любом случае при крещении он должен был получить христианское имя. Хотелось бы знать – какое? Князь Ярослав, к примеру, в крещении звался Феодор. Каких-либо оснований не доверять словам Вассафа, кроме голословных утверждений о том, что Батый был «изверг и кровопийца», нет, а посему, скорее всего, он исповедовал христианство. Если Сартак, сын Батыя, являлся христианином, о чем есть свидетельство того же Плано Карпини, то не таким уж фантастическим будет предположение, что Сартак унаследовал веру отца.

Брат Бату, Берке, принадлежал к мусульманству? Ну так что же? При Берке в Орде была учреждена православная епархия. Л. Н. Гумилёв пишет следующее: «Бату умер в 1256 г., великий хан Мункэ утвердил его наследником Сартака, который немедленно поссорился со своим дядей Берке, заявив ему: „Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское для меня несчастье“. Царевич не ошибался: через несколько дней после своего опрометчивого заявления он был отравлен» («В поисках вымышленного царства»). Между тем видеть лицо отца для Сартака не было несчастьем, а по меньшей мере означает, что Батый не был мусульманином или, тем более, шаманистом. Нет особых сомнений в том, что Батый, как и все чингизиды, был веротерпим, нет также сомнений и в том, что религия не играла в жизни Батыя большой роли (хотя кто знает?), тем не менее, согласно духу времени, Батый должен был идентифицировать себя с какой-либо верой.

Наше сегодняшнее российское начальство, будучи все как один до 1991 года коммунистами и атеистами (хорошо хоть не сатанистами), после распада СССР все дружно потянулись в храмы. Одни в православные, другие в мечети, некоторые в синагоги. Уверовали, однако… Такова жизнь.

Следует также упомянуть, что не только сын Батыя принадлежал к христианской вере, но и его племянник. Причем племянник являлся православным христианином. «Уже в XIII веке племянник Батыя принял христианство с именем Петра и стал так верно служить Руси, что был причислен к лику святых (преп. Петр, царевич Ордынский; его потомком, между прочим, был величайший иконописец эпохи Ивана III Дионисии)» (В. Кожинов, «О византийском и монгольском „наследствах“ в судьбе России», http://russia-hc.ru).

Правнук Чингисхана – русский святой. Есть о чем подумать.

Согласно В. В. Каргалову, татары после битвы на Калке продолжили натиск на половцев на просторах Дешт-и-Кипчак: «В начале 1230 г. войска улуса Джучи сконцентрировались в районе Яика, усилив действовавший здесь 30-тысячный монгольский отряд. Монголы перешли Яик и вторглись во владения половцев, в степи между Яиком и Нижней Волгой. По сообщению арабского историка, „в 627 году (1230 г.) вспыхнуло пламя войны между татарами и кипчаками“ (Тизенгаузен). Продолжались нападения монголов и на башкирские земли (Юлиан). С 1232 г. монголо-татары усилили наступление на Волжскую Булгарию; русские летописцы сообщают под этим годом, что в булгарские земли „придоша Татарове и зимоваша, не дошедше Великого града Болгарьскаго“ (ПСРЛ, т. I, стб. 459). Военные действия в указанных направлениях продолжались и в 1233–1235 гг.» («Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси»).

Нельзя не заметить, что военные действия, о которых сообщает Каргалов, происходили на территории, отведенной Чингисханом Батыю. Батый в 1227 году «получил урало-каспийскую степь с Хорезмом в придачу» (Л. Н. Гумилев «В поисках вымышленного царства»). Следовало бы ожидать, что Батый принимал в этих боевых действиях активное участие, а значит, все это время его ставка находилась преимущественно в приволжских степях.

Н. И. Костомаров пишет о событиях перед битвой на Калке: «Мстислав разослал вестников к разным русским князьям и созывал их для совета об общем деле в Киеве. Много князей съехалось туда. Там были Мстислав Романович киевский, Мстислав Удалой галицкий, Мстислав черниговский, Даниил Романович волынский, Михаил Всеволодович, сыны Всеволода Чермного и многие другие. Только суздальский Юрий не приехал на совет. Хан Котян щедро одарил русских князей: конями, верблюдами, буйволами и невольницами, а другой князь половецкий, Бастый, принял Св. крещение. Мстислав Удалой умолял русских князей спешить на помощь половцам. „Если мы им не поможем, – говорил он, – то половцы пристанут к врагам, и сила их станет больше“. После долгих совещаний князья решили соединенными силами идти в поход. „Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей“, – говорили русские» («Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», http://www.hrono.ru).

Р. Г. Скрынников называет вышеупомянутого половецкого князя Бастыя «великим князем». «Перед походом „великий князь“ половецкий Басты крестился в православную веру. Этот акт Должен был скрепить союз Руси с ордой. В каких отношениях стояли между собой старшие половецкие ханы Бесты и Котян, сказать трудно» («История Российская. IX–XVII ее.»).

Очень любопытные сведения. В одно и то же время с Батыем, причем в тех же местах, проживал и некий крещеный половецкий великий хан Бастый. По утверждению Вассафа, Батый также был христианином. Не много ли совпадений?

При освещении событий 1237–1241 гг. историки очень часто цитируют «Сборник летописей» Рашид-ад-Дина.

Рашид-ад-Дин Фазлуллах ибн Абу-л-Хеир Али Хамадани (1247–1318), везир Газан-хана (1295–1304) в государстве Хулагуидов (1256–1353), во главе с ильханами, возводившими свой род к Чингисхану, написал свое сочинение на исходе XIII в.

В «Сборнике летописей» автор последовательно противопоставляет мирную политику преемников Чингисхана (начиная с Менгу-хана и Угедей-хана) завоевательным войнам основателя империи, сопровождавшимся грабежами и насилием. Поэтому его сведения о захвате монголами соседних стран выразительны и подробны. Типичный средневековый энциклопедист (врач и ботаник, историк и политический деятель), Рашид-ад-Дин показал себя не только незаурядным систематизатором и классификатором письменных памятников (в основе «Сборника» многочисленные предшествовавшие сочинения, в том числе и Джувейни), но и широко мыслящим гуманистом, проявлявшим последовательный интерес к народам, покоренным Монгольской империей.

Выдержки из Рашид-ад-Дина.

"Рассказ о войнах, которые вели царевичи и войско монгольское в Кипчакской степи, Булгаре, Руси, Мокше, Алании, Маджаре, Бударе и Башгирде, и завоевании [ими] тех областей.

Царевичи, которые были назначены на завоевание Кипчакской степи и тех краев, [были I следующие]: из детей Тулуй-хана – старший сын, Менгу-хан, и брат его Бучек; из рода Угедей-каана – старший сын, Гуюк-хан, и брат его Кадан; из детей Чагатая – Бури и Байдар и брат каана, Кулкан; сыновья Джучи: Бату, Орда, Шейбан и Тангут; из почтенных эмиров: Субэдай-бахадур и несколько других эмиров. Они все сообща двинулись весною бичин-ил, года обезьяны, который приходится на месяц джумад 633 г. х. [11 февраля – 11 марта 1236 г. н. э.]; лето они провели в пути, а осенью в пределах Булгара соединились с родом Джучи: Бату, Ордой, Шейбаном и Тангутом, которые также были назначены в те края. Оттуда Бату с Шейбаном, Буралдаем и с войском выступил в поход против буларов и башгирдов и в короткое время, без больших усилий, захватил их. Дело это происходило так: будары были многочисленный народ христианского исповедания; границы их области соприкасаются с франками. Услышав молву о движении Бату и эмиров, они снарядились и двинулись в поход с 40 туманами славного войска. Шейбан, составлявший авангард с 10 000 людей, послал известие [Бату], что их [буларов] вдвое больше монгольского войска и что все они бахадуры. Когда оба войска выстроились друг против друга, Бату, по обычаю Чингиз-хана, взошел на вершину одного холма и [целые] сутки смиренно взывал к богу и тяжко вздыхал, а мусульманам приказал помолиться соборно. Посредине [между обеими армиями] была большая река. Бату и Буралдай ночью переправились через [эту] реку и вступили в бой; Шейбан, брат Бату, лично вступил в сражение. Эмир Буралдай произвел нападение всеми войсками сразу. Они [монголы] устремились на шатер келаре, который был их царем, и мечами перерубили веревки. Вследствие падения [королевского] шатра войско их [буларов] пало духом и обратилось в бегство. Как отважный лев, который кидается на добычу, монголы гнались за ними, нападали и убивали, так что уничтожили большую часть того войска. Те области были завоеваны, и эта победа была одним из великих дел. Булар и Башгирд являются большой страной и [представляют собою] места недоступные. Несмотря на то, что [монголы] тогда завоевали ее, [жители ее] снова восстали, и она еще не вполне покорена. Государей тамошних называют келар, и они существуют еще доныне. После этого, в ту зиму, царевичи и эмиры собрались в [долинах] рек Кабан и отправили эмира Субэдая с войском в страну асов и в пределы Булгара. Они дошли до города [Булгара] Великого и до других областей его, разбили тамошнее войско и заставили их покориться. Пришли тамошние вожди Баян и Джину, изъявили царевичам покорность, были [щедро] одарены и вернулись обратно, [но потом] опять возмутились. Вторично послали [туда] Субэдай-бахадура, пока он не захватил [их]. Затем царевичи, составив совет, пошли каждый со своим войском облавой, устраивая сражения и занимая попадавшиеся им по пути области. Менгу-каан с левого крыла шел облавой по берегу моря [Каспийского]. Бачмана, одного из бесстыднейших тамошних эмиров, из народа кипчаков, из племени олбурлик, и Качир-укулэ, из племени асов, обоих забрал [в плен]. А дело было так: этот Бачман с группой других воров спасся от меча: к нему присоединилось скопище других беглецов. Он бросался во все стороны и что-нибудь да похищал; бесчинства его увеличивались со дня на день. Постоянного местопребывания он не имел, и поэтому войско монгольское не могло схватить его; он скрывался в лесах на берегу Итиля. Менгу-каан приказал изготовить 200 судов и на каждое из них посадить по 100 человек монголов в полном вооружении. Он же [сам] с братом своим Бучеком шел облавой по обеим берегам реки. В одном из итильских лесов они нашли свежий навоз и прочее, [оставшееся] от спешно откочевавшего лагеря, а среди этого застали больную старуху. От нее узнали, что Бачман перебрался на один остров и что все, попавшее за это время к нему в руки в результате [его] злодеяний и бесчинств, находится на том острове. За отсутствием судна нельзя было переправиться через Итиль. Вдруг поднялся сильный ветер, вода забушевала и ушла в другую сторону от того места, где была переправа на остров. Благодаря счастью Менгу-каана, показалось дно, и он приказал пустить в ход войска и захватить [Бачмана]. Его сообщников истребили – кого мечом, кого [утопили] в реке – и вывезли оттуда много имущества. Бачман умолял, чтобы Менгу-каан [сам] своею благословенною рукою довел его дело до конца; он [Менгу-каан] дал указание, чтобы его брат Бучек разрубил Бачана надвое. Качир-укулэ, [одного] из эмиров асов, также убили. Он [Менгу-каан] провел там то лето, после того, в такику-ил, в год курицы, соответствующий 634 г. х. [4 сентября 1236—23 августа 1237 г.], сыновья Джучи – Бату, Орда и Верю, сын Угедей-каана – Кадан, внук Чагатая – Бури и сын Чингиз-хана – Кулкан занялись войною с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладели ими. Осенью упомянутого года все находившиеся там царевичи сообща устроили курилтай и, по общему соглашению, пошли войною на русских. Бату, Орда, Гуюк-хан, Менгу-каан, Кулкан, Кадан и Бури вместе осадили город Арпан и в три дня взяли [его]. После того они овладели также городом Ике. Вулкану была нанесена там рана, и он умер. Один из русских эмиров, по имени Урман [Роман], выступил с ратью [против монголов], но его разбили и умертвили, [потом] сообща в пять дней взяли также город Макар и убили князя [этого] города, по имени Улайтимур. Осадив город Юргия Великого, взяли [его] в восемь дней. Они ожесточенно дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги, пока не разбил их [русских]. Город Переяславль, коренную область Везислава, они взяли сообща в пять дней. Эмир этой области Банке Юрку бежал и ушел в лес; его также поймали и убили. После того они [монголы] ушли оттуда, порешив на совете идти туманами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся [на пути], брать и разрушать. На этом переходе Бату подошел к городу Козельску и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня. Тогда они расположились в домах и отдохнули. После того, в нокай-ил, год собаки, соответствующий 635 г. х. [24 августа 1237—13 августа 1238 г.], осенью Менгу-каан и Кадан выступили в поход против черкесов и зимою убили тамошнего сударя по имени Тукара. Шибая, Бучек и Бури выступили в поход в страну Крым и у племени чинчакан захватили Таткару. Берке отправился в поход на кипчаков и взял [в плен] Арджумака, Куран-баса и Капарана, военачальников Беркути. Потом в кака-ил, год свиньи, соответствующий 636 г. х. [14 августа 1238—2 августа 1239 г.], Гуюк-хан, Менгу-каан, Кадан и Бури направились к городу Минкас и зимой, после осады, продолжавшейся один месяц и пятнадцать дней, взяли его. Они были еще заняты тем походом, когда наступил год мыши, 637 г. х. [3 августа 1239-22 июля 1240 г.]. Весною, назначив войско для похода, они поручили его Букдаю и послали его к Тимур-кахалка с тем, чтобы он занял и область Авир [?], а Гуюк-хан и Менгу-каан осенью того же года мыши, по приказанию каана, вернулись, и в год быка, соответствующий 638 г. х. [23 июля 1240—11 июля 1241 г.], расположились в своих ордах. Вот и все!" (Рашид Ад-Дин. «Сборник летописей». Т. II, Издательство АН СССР, 1960. http://www.hrono.ru)