Керенский. В шаге от краха (СИ) - Птица Алексей

Деньги вам буду давать я, перечислять через счет, на который укажете. Это будет происходить до тех пор, пока вы не перейдёте на самоокупаемость. С этой поры весь доход можете оставлять себе на увеличение тиража и найма новых сотрудников. Основное направление газеты — это весьма безобразные, но интересные факты. Например, ммм, вы можете писать об огромных крысах, живущих в подвалах домов и трюмах кораблей. Об оборотнях, притаившихся в особняке Кшесинской. О людоедах Кронштадта.

— А что, такие разве есть?

— Может быть, и есть. Тело адмирала Вирена сбросили в овраг уже обглоданным. Так и напишите, что убили и съели живьём, и не его одного, а ещё многих убитых там же. Чем больше чудовищных подробностей вы придумаете или узнаете, тем лучше.

— А! Э! — Апоксин испугался. — Это правда? А если со мной придут разбираться?

— А вы подберите с городского дна несколько индивидуумов, любящих употреблять кокаин, и насытьте их этой информацией, покупая им бесплатные дозы. Возможно, они это увидят и в действительности, или изобразят, а вы сфотографируете.

— А оборотни?

— А, эти…, - устало махнул рукой Керенский. — Да, бывают. Это так называемые оборотни в погонах. Тоже весьма бытовая вещь. Но о них мы напишем немного позже, когда я добуду несколько фактов о наших доблестных военных. Точнее, о некоторых из них. А ещё, возможно, будет информация о проведении чёрной мессы в зданиях иностранных посольств. Вы представляете себе масштаб разоблачений?

Апоксин осознав, задрожал всем телом. Тут Керенский внезапно перегнулся через стол и, уставившись прямо в глаза газетчику, начал тихо ему говорить.

— Я буду вам доплачивать за вопиющие факты, которые только может породить человеческая фантазия. Вы будете это красиво оформлять и печатать. Найдите подходящих людей, у которых мало денег, но есть огромное желание их получить, и используйте на полную катушку. Я помогу вам. Начните сначала с обычных фактов, а потом будем переходить и к более необычным. Вы должны быть готовы к этому.

— Вы меня пугаете! — проговорил Модест, как только Керенский снова уселся в своё кресло.

— Что поделать, не я такой, жизнь такая. Революция не терпит слабости и слабых. Так вы согласны?

— Да, мне некуда деваться, — поделился своими проблемами Апоксин. — У меня трое детей, жена беременная четвёртым и давно уже не работает.

— Сочувствую! Я вот тут подумал, а не сделать ли нам фотоколлаж. Нужно переодеть морфиниста в матросскую форму и сфотографировать рядом с трупом, который он вроде как ест. Как вам идея?

Апоксин застыл и немигающими глазами уставился на Керенского. В этот момент он был очень похож на рака. Керенский молча пожал плечами и, достав из ящика стола ещё одну пачку денег, небрежно бросил перед Модестом. Тот перевёл взгляд на них, но продолжал молчать, что-то лихорадочно соображая.

Керенский вздохнул. «Вот же, наивные люди, ничего не понимают в газетной шумихе и в том, как делаются острые репортажи. Придется учить, буквально на коленке». Секунду подумав, он выудил из ящика несколько золотых червонцев и швырнул их на стол.

Жёлто-оранжевые кружки покатились, подпрыгивая, с лёгким звоном по столешнице из красного дерева и, покружившись в лёгком танце богатства, легли на стол неровной стопкой, поблескивая гладкими гранями.

Вид золотых монет вывел Апоксина из состояния глубокой задумчивости. Его рука мягко накрыла деньги и он ответил.

— А почему бы и нет. Много происходит в этой жизни гадкого и отвратительного. Почему бы и нет.

— Вот именно! А ещё пропадают дети. В этом деле вы можете своими репортажами оказать помощь уголовному розыску и совместно с ним найти похитителей, а то и убийц. Я слышал, появились сатанисты, это насчёт иностранных посольств вам намёк. Вот сколько материала я вам уже накопал, дерзайте, и помощь придёт.

— Да-да, я всё понял.

— Тогда я вас не задерживаю, вас ждет очень много работы. Деньги я дал, наймите извозчика и приступайте к делу. Да, раз у вас появились деньги, то вы можете отправить беременную жену и детишек подальше от социальных потрясений. Куда-нибудь в глушь, в деревню. О! В Саратов! Ну, или ещё куда пожелаете, главное, чтобы не в крупный город. Сейчас это нецелесообразно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я подумаю, спасибо.

И Апоксин, забрав деньги, задумчиво встал и водрузил дрожащими руками на голову свой «котёлок», беспрестанно при этом бормоча благодарности. Голос его хоть и был дрожащим, но осознание подвернувшейся удачи придавало ему радости. Споткнувшись на ходу о стул, он удалился из кабинета. А Керенский откинулся на спинку кресла и, сцепив руки над головой в крепкий замок, задумался.

«Вот это я змей! Самый настоящий, гадкий и ужасно ядовитый, искуситель. Да, по-другому и нельзя. Не укусишь ты, укусят тебя. А если кусать одновременно с врагом, то и слюна должна быть ядовитее. Да, плевать! Нам нужен результат, а то убьют».

Алекс Керенский сейчас отчётливо сознавал, что он никому не нужен. Его в любой момент могли легко сбросить со счетов, как никому не нужную пешку. А ему это было надо? Естественно, нет, как и любому на его месте. Подойдя к окну, он стал вглядываться в чёрную воду канала. Горькие муки отчаяния и гнева душили его.

«Какой же сволочью он стал! Подстрекатель, убийца, провокатор! Но другого пути нет, и не будет. Политику не делают чистыми руками. Для достижения своей цели все средства хороши».

Да только и другие играли неплохо, а то и лучше, а некоторые ещё и втёмную. Отойдя от окна, Керенский разделся и упал на диван. Нащупав холодный бок стеклянной бутылки, он быстро допил остатки вчерашнего коньяка. Марочный алкоголь постепенно принёс успокоение, и он провалился в крепкий сон уверенного в своей правоте человека.

Глава 15. Юскевич-Красковский

"Политика есть дело грязное: ей надо людей практических, не брезгающих кровью, торговлей трупами и скупкой нечистот… Но избиратели доселе верят в возможность из трех сотен негодяев построить честное правительство в стране." М.Волошин

"Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц." Че Гевара

Пятнадцатое апреля вышло не менее хлопотным, чем предыдущий день. И Керенский с самого раннего утра заново окунулся в сумбурную лихорадку действий и противодействий. Первым позвонил Климович и сообщил, что нашел человека на должность начальника железнодорожной милиции.

— И кого вы мне предлагаете? Полковник Николай Карлович Раш? Раша? В смысле Раша? Наша Раша? Нет, вы не поняли! Ааа! Это я не понял? Так, это у него фамилия такая необычная. Немецкая? А он русский? Немец? Русский немец? В смысле остзейский немец? Ладно, я понял. Был начальником военной контрразведки в 1916 году? Хорошо. Немец, начальник контрразведки? Да, Бог с ним, главное, что не еврей. Беру! Я сказал, заверните, беру. Согласен. Что нужно для этого сделать? Понял, сделаю запрос. Хорошо. А что с казаком, этим, как его? Шкуро? Угу, есаул, угу, в Карпатах. Сколько с ним нужно казаков? Двести хватит? Лучше полк? Нет, здесь и так три полка. Ясно, хорошо.

— Сомов! — Керенский, положив трубку на телефонный аппарат, громко прокричал в закрытую дверь.

— Александр Фёдорович?! — Нарисовался перед кабинетом Сомов.

— Скачи в канцелярию и скажи, чтобы сделали запрос в военное министерство для откомандирования командира Одесского полка Николая Карловича Раша в моё распоряжение для отработки расследования. С пометкой «Срочно». Только без сопровождения и со всеми документами, чтобы его там не арестовали, перепугавшись, а то я уже ничему не удивлюсь. И ещё, отправь запрос в военное министерство с требованием откомандировать в моё распоряжение есаула Андрея Шкуро и вместе с ним двести казаков-пластунов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Будет сделано! — бодро рявкнул Сомов и сразу же исчез.