Неизбежность (СИ) - Мила Гусева

восьми часов назад, но ей отчаянно кажется, что дорога тянется чудовищно медленно. Стрелка спидометра то и дело упирается в максимальное значение, другие водители раздраженно сигналят вслед, но Аддамс абсолютно не реагирует, продолжая остервенело вжимать в пол педаль газа.

— Уэнсдэй, послушай… — в какой-то момент Ксавье предпринимает робкую попытку завязать диалог, но она обрывает его ледяной хлесткой фразой.

— Не лезь.

Из короткого разговора с Аяксом она узнала, что еще прошлой ночью Энид ушла в лес с другими оборотнями. А на рассвете не вернулась к месту общего сбора. Её собратья шли по следу весь день, но он оборвался возле реки в нескольких десятках километров от Джерико.

От напряженной позы начинают болеть руки, спина давно затекла, но у Аддамс ни на секунду не возникает идеи остановиться. Тягостные мысли запускают в мозг ядовитые щупальца, отравляя сознание.

Это целиком и полностью её вина. Пока она спокойно спала в одной постели с Ксавье, Хайд снова вышел на охоту.

Вероятно, на целенаправленную.

Рациональное мышление вновь восстает, набирая силу и подталкивая к закономерному выводу. Нет, это не совсем её вина — ведь она намеревалась проникнуть в лечебницу в первую же ночь пребывания в Детройте, а затем отправиться назад в академию. И тогда трагедии, вероятно, можно было избежать.

Но её остановил Ксавье — один раз, а потом и второй. И она с чудовищной легкостью прислушалась к нему, безрассудно поддавшись проклятым чувствам. Перестала с ними бороться. Преступила запретную черту.

Расплата за собственную слабость настигла незамедлительно.

Теперь Энид, вероятно, уже мертва.

И Уэнсдэй никогда не сможет забыть, что стало тому причиной.

Точнее, кто.

Спустя несколько часов, когда небо на востоке уже окрашивается первыми лучами рассвета, на горизонте наконец появляется указатель поворота на Невермор. Не сбавляя скорости, Аддамс круто выворачивает руль влево, Форд слегка заносит, и она едва успевает ударить по тормозам, чтобы не врезаться в витиеватые ворота академии. Она тут же выскакивает из машины и бегом устремляется к школе.

— Черт, подожди секунду! — Ксавье быстро догоняет её и хватает за локоть, резко разворачивая к себе.

— Это ты виноват, — сквозь зубы шипит Уэнсдэй, ловким движением выворачиваясь из цепкого захвата его пальцев. — Забудь все, что между нами было.

— Нет, пожалуйста… Прошу тебя. Ты не можешь… — его лицо искажается от концентрированной боли, губы дрожат. — Только не сейчас… Ведь я же тебя…

— Если ты еще раз приблизишься ко мне, я сверну тебе шею.

Он отшатывается как от огня, качая головой, словно силясь сбросить морок кошмарного сна. Словно не веря, что все это действительно происходит наяву.

Прячет лицо в ладонях, лихорадочно запускает пальцы в волосы, судорожно хватает ртом воздух. Уэнсдэй на долю секунды вдруг становится неприятно от этого зрелища.

Нет. Не неприятно.

Ей вдруг становится… больно.

На крохотную долю секунды, когда она подается к нему на крохотную долю миллиметра.

Но мгновенно одернув себя, разворачивается и устремляется к академии. Решение принято.

Она больше не повторит этой ошибки.

Никогда. Ни за что.

На негнущихся ногах Аддамс подходит к Офелия-Холлу. Из-за двери их комнаты доносятся приглушенные голоса, и она замирает на мгновение, чтобы вернуть ослабшее было самообладание и придать лицу обыкновенное непроницаемое выражение. А потом решительно нажимает на дверную ручку.

При её появлении в комнате повисает гнетущая тишина, и почти все присутствующие как по команде обращают взгляды в её сторону.

Здесь собралась большая часть друзей Синклер, многих из которых Уэнсдэй не знает. На полу возле кровати Энид сидит Аякс, уткнувшись лбом в нелепое цветастое покрывало — его плечи содрогаются от рыданий. Рядом с ним Йоко — из-под круглых темных очков стекают дорожки слез вперемешку с тушью. Поникшая Дивина обнимает её за плечи, периодически тихо всхлипывая. Вещь сжимает пальцами уголок пушистой розовой подушки.

Еще несколько оборотней, парочка горгон, трое вампиров — их имена Аддамс неизвестны.

— Уэнсдэй… — Аякс поднимает голову, взирая на неё с последней надеждой смертельно больного человека. Вместо обычного глуповатого выражения на его лице отчетливо угадывается отчаянная мольба. По щекам градом текут слезы, но он, кажется, этого даже не замечает. — Пожалуйста, Уэнсдэй… Помоги её найти. Если ты не сможешь, не сможет никто…

— Что сказала полиция? — окончательно взяв себя в руки, Аддамс решительно пересекает комнату и останавливается напротив Петрополуса.

— Н… ничего… — с трудом выдавливает он сквозь глухие рыдания.

— Сказали, что заявление о пропаже могут принять только через семьдесят два часа, — уточняет Йоко.

— Где это произошло? Покажите, — Уэнсдэй оборачивается через плечо в сторону оборотней.

— Там не осталось следов… Мы все проверили, — сообщает один из них, рыжий и худощавый. — Только её вещи и телефон.

— Дайте сюда.

Оборотень с готовностью достаёт из-под кровати помятый крафтовый пакет с ворохом яркой одежды и телефон в розовом чехле.

— Разблокируй, — Аддамс бросает устройство рядом с Вещью и хирургически пристально осматривает остальные улики.

Но одежда выглядит совершенно обычно — на первый взгляд, ничего подозрительного не обнаруживается. Впрочем, одного визуального осмотра недостаточно.

— Все вон отсюда, — безапелляционным тоном командует Уэнсдэй. Изгои не решаются возражать, быстро поднимаясь со своих мест, и мрачная процессия устремляется к дверям.

Привычная холодная собранность наконец возвращается, шестеренки в голове начинают вращаться с удвоенной силой. Она тыкает пальцем в сторону потерянного Аякса, а затем — в рыжеволосого оборотня.

— Вы двое. Останьтесь.

Вещь бурно сигнализирует пальцами, привлекая к себе внимание, и протягивает ей разблокированный телефон. Уэнсдэй тут же открывает длинный список сообщений и внимательно пролистывает один диалог за другим. Нельзя исключать вероятность, что Энид похитила вовсе не мать Тайлера — ведь прежде Хайд расправлялся с жертвами мгновенно. Как знать, вдруг неугомонная Синклер умудрилась нажить себе и других врагов?

Но, увы, в переписках тоже не обнаруживаются ничего, что могло бы подтолкнуть её к разгадке. Несколько сообщений Аяксу с обилием глупых сердечек, еще одно, достаточно сухое — в адрес матери. И великое множество — для самой Уэнсдэй. Они так и остались непрочитанными.

«куда ты слиняла?)) мы тебя ждем в комнате)))»

«я умру от любопытства, если ты сейчас же не ответишь»

«ты с Ксавье? вас обоих нет в школе)))»

«обещай рассказать мне подробности)) вы встречаетесь? у вас уже все было?))»

«учти, я не отстану ни за что на свете)))»

«напиши хотя бы, что ты в порядке… я волнуюсь…»

Иррациональное болезненное ощущение при упоминании его имени вспыхивает с новой силой. Царапает грудную клетку изнутри. Свербит, словно гниющая незаживающая рана.

Уэнсдэй отбрасывает телефон, словно опасное насекомое, и усаживается на пол напротив совершенно потерянного Аякса.

— Постарайся