Романтическое приключение - Сара Монк

Лизель перевела разговор на женщину на фотографиях. И Эрик рассказал, что это была его жена. Она погибла в автомобильной катастрофе двадцать лет назад, когда их сыну Эрику было пятнадцать.

— Столько же, сколько мне, когда умерли мои родители, — проговорилаЛизель.

Эрик вздохнул, и его глаза наполнились слезами.

— Это вы? — Лизель указала на фотографию мужчины в форме.

— Да, когда служил на флоте.

— Я всегда подозревала, что вы были дьявольски красивы, — сказала Лизель.

Эрик выдавил улыбку.

— Я был такой кретин, не верил в любовь с первого взгляда, и потом встретил Джин. Она улыбнулась мне, и я пропал.

— Ах, как прекрасно!

— Если честно, она заставила меня побегать. Я был в ужасе. Понял, что пропал, понимаете? Вел жизнь холостяка и вдруг понял, что все кончено. Одна женщина до конца моих дней. — Эрик замолчал и отвернулся.

Лизель догадалась, что он плачет и не хочет, чтобы она видела. Она повернулась к подоконнику и притворилась, что рассматривает фотографии, пока он снова не заговорил.

— До сих пор так больно, — вздохнул Эрик.

— Очень хорошо понимаю вас, — отозвалась Лизель.

— И у вас своя боль. И это заставляет меня чувствовать еще больший стыд. Я просто… — Он остановился и указал на бутылку виски. — Не всегда как сейчас… Но иногда это единственное, что может успокоить… Вы думаете, после всего, что произошло, я смогу справиться с этим?

Лизель покачала головой.

— Тут, к сожалению, нет определенных рецептов.

— Вы потеряли мать и отца, но, кажется, справились, — сказал он со стыдом на лице.

— У меня есть Мэрилин и Алекс. Если бы не они, то я закончила бы в другом месте.

— Правда?

Лизель кивнула:

— Думаю, да. Я не смогла бы выжить без них. У меня тоже было тогда ужасное время.

— Когда это случилось, я не смог взять себя в руки.

Услышав признание Лизель, он открылся полностью, рассказал ей о самых черных моментах своей депрессии, в которую периодически погружался. Он опустошал бутылки виски, понимая, что это ужасно, но все же лучше, чем черная реальность, которая постоянно напоминала о себе, словно это случилось только вчера. И, наконец, пришел к признанию своей вины, которая преследовала его с тех пор.

— Это была моя вина, я не должен был оставлять ее, но я согласился на внеурочную работу. В ту ночь она не должна была садиться за руль…

Он делал все, что мог, стараясь держать себя в руках ради сына, но когда Эд решил отправиться путешествовать, уже ничто не могло удержать его, и он все чаще и чаще уходил в запой и называл это «потакание своим слабостям».

— Я очень извиняюсь, что это отражается на моей работе, мисс Лизель. Завтра я принесу вам мое заявление.

— Ни за что! — вскричала Лизель.

— Это единственный выход. В любом другом месте меня бы уже давно выставили за дверь.

Однако Лизель проигнорировала его слова и просто протянула руку.

— Пойдемте, — сказала она.

Эрик, не понимая, посмотрел на нее.

— Вы должны быть с нами. Я не оставлю вас здесь одного.

— Но я только что заявил об отставке.

— Понимаю. Но я отказываюсь принять ее. — Эрик сидел на софе, понурив голову. В его позе была такая щемящая безысходность, что Лизель смягчилась и, опустившись на колени рядом с ним, мягко сказала: — Вы не должны быть один, мистер Эрик. Больше ни дня. Вы сейчас же переедете к нам. Вставайте, помогите мне сложить ваши вещи. Вы вернетесь в отель со мной.

— Я не могу.

— Можете. Если хотите… конечно… — Она протянула руку. — Давайте пойдем домой.

* * *

Мэрилин выглянула из ресепшен и мгновенно оценила ситуацию.

— Я привезла Эрика к нам, — твердо сказала Лизель.

Мэрилин не задавала вопросов, просто кивнула сестре. И улыбнулась Эрику, прежде чем усадить его на софу и попросить Лизель принести чистое белье. Она принесла чай и печенье и включила телевизор, где шел какой-то старый фильм, а потом повела Лизель на кухню, где молча выслушала ее рассказ, объяснивший частые приступы «болезни» и отсутствие Эрика.

— Он так одинок. Неудивительно, что часто впадает в депрессию. Я не могла оставить его там, Мэрилин. — Ее взгляд умолял. Это было как и тогда, когда она хотела взять котенка. Эрик не котенок. Он взрослый мужчина шестидесяти лет.

— Он гордый человек, Лизель, и не захочет принять наши благодеяния.

— Понимаю, я не думала предлагать ему это, но он мог бы снять у нас комнату. Думаю, он мог бы платить почти столько, сколько мы получаем от наших постояльцев. И хотя нам с трудом удается продержаться даже с гостями, я думаю, некоторые вещи важнее, чем деньги. И если случится чудо из чудес и нам понадобятся все номера, он может жить в моей комнате, если ты не станешь возражать против того, что я поживу с тобой.

— Как в старые времена, — рассмеялась Мэрилин.

— То есть, ты говоришь «да»?

Мэрилин кивнула:

— Ну, разумеется.

— О, ты самая лучшая сестра на свете! — вскрикнула Лизель, обнимая Мэрилин.

— Столько, сколько захочет сам Эрик. Мы не можем заставить его жить здесь, если он сам не хочет.

— Он захочет, вот увидишь, — ответила Лизель.

Мэрилин сложила руки на груди и прищурилась.

— Ты уже спрашивала его, не так ли?

Лизель прикусила нижнюю губу и улыбнулась.

— Мне пришло это в голову, когда я возвращалась сюда… — Но, к ее радости, Мэрилин просто покачала головой и рассмеялась.

— Что именно?

— Извини, я понимаю, мне не следовало делать это, не поговорив с тобой, но я знала, что ты не будешь против.

— Что ж, пусть так, а теперь сделай для меня кое-что. Ты можешь совершить один маленький, но не очень честный поступок?

— Это не в моем характере, но, видя, как ты заинтересована… Что именно?

— Я хочу, чтобы ты стащила у Эрика его мобильный.

— Господи, зачем тебе это?

— Его сын должен быть в курсе.

— Наше дело рассказать ему?

— Может быть, нет, но… Но кто-то должен. Эрик не может продолжать прятаться от всех. Ему нужна помощь, и он должен обрести семью, которую потерял. Ты хотела бы, чтоб это были мы?

— Конечно!

— И что бы ты сделала, если бы кто-то позвонил и сказал, что ты нужна?

— Я бы примчалась.

— Тогда иди.

Лизель все еще не выглядела полностью убежденной, поэтому Мэрилин остановила Лоррейн и забрала у нее половину белья, которое та несла из прачечной.

— Я только один раз видела его, — сказала Лоррейн, имея в виду сына Эрика, — но мне показалось, он хороший.

Мэрилин твердо кивнула. Услышать от Лоррейн «хороший» дорогого стоит.