Семейство Доддов за границей - Чарльз Ливер

Напротивъ, я ожидаю не лишнихъ расходовъ, а значительной экономіи; потому-что, какъ говоритъ лордъ Джорджъ, «въ гостинницахъ всегда выгоднѣе жить большимъ обществомъ». И онъ очень-любезно взялъ на свои руки всѣ расходы.

Лордъ Джорджъ удивительный молодой человѣкъ; онъ принадлежитъ къ знатнѣйшей аристократіи, а между-тѣмъ не считаетъ унизительнымъ для себя дѣлать намъ всякаго рода услуги. Онъ знаетъ К. Дж. такъ же хорошо, какъ и я сама. «Предоставьте мнѣ одному (говоритъ онъ) ладить съ вашимъ старикомъ; я его знаю; онъ вѣчно ворчитъ на расходы и хнычетъ о нищетѣ; но замѣтьте, онъ всегда достаетъ денегъ сколько нужно». Это замѣчаніе чрезвычайно-справедливо, Молли; какъ бы ни были затруднительны его обстоятельства, онъ всегда умѣетъ выпутаться изъ бѣды; это убѣждаетъ меня, что онъ просто обманываетъ насъ, говоря о недостаточности своихъ средствъ и тому подобныхъ вещахъ. Понявъ это, я перестала дрожать, какъ бывало, надъ копейкою.

Условіе наше съ мистриссъ Г. Г. было устроено лордомъ Джорджемъ. «Положитесь во всемъ на меня (сказалъ онъ К. Дж.), потому-что мистриссъ Горъ Гэмптонъ совершенное дитя въ денежныхъ дѣлахъ. Она даетъ своему разсыльному сто фунтовъ, и онъ расплачивается за все, пока израсходуетъ, или скажетъ, что израсходовалъ деньги; тогда она даетъ ему другой билетъ во сто фунтовъ. Изъ этого видите, что она не мучитъ себя счетами — нѣтъ, они до нея и не доходятъ».

— Если такъ, сказала я: — у нея должно выходить множество денегъ?

— Ужасное множество, отвѣчалъ онъ: — потому-что, хотя сама лично не любитъ она ни малѣйшей роскоши, но никогда не обращаетъ вниманія на цѣну, не заботится объ издержкахъ.

Я намекнула, что, при нашемъ ограниченномъ состояніи, мы не въ силахъ жить на такую ногу, какъ она; но лордъ Дж. остановилъ меня словами: «объ этомъ не безпокойтесь; кромѣ-того, долженъ я напомнить, она такъ пристрастилась къ вамъ (то-есть ко мнѣ, Молли) и къ миссъ Доддъ, что было бы рѣшительнымъ безчеловѣчіемъ отказывать ей въ вашемъ обществѣ, особенно въ настоящую минуту, когда она такъ нуждается въ сочувствіи, къ участіи». Мнѣ ужасно хотѣлось спросить, чѣмъ же она огорчена: тѣмъ ли, что овдовѣла, или въ разводѣ съ мужемъ, и почему? но я не рѣшилась спросить, да и онъ не далъ мнѣ времени, безостановочно продолжая свою рѣчь. «Позвольте ей платить половину издержекъ, какъ и слѣдуетъ; денегъ у нея бездна, и рѣшительно никуда дѣвать ихъ. Даже при такомъ условіи будетъ она въ выигрышѣ, потому-что старикъ Грегуаръ половину ея денегъ прячетъ себѣ въ карманъ».

По вашему предположенію, Молли, такія выгодныя условія должны бы, конечно, удовлетворить К. Дж.? — нисколько. Онъ отвѣчалъ только: «а много ли выйдетъ денегъ на нашу половину расходовъ»?

— Не-уже-ли вы, К. Дж., воображаете, что можно путешествовать по Европѣ задаромъ? сказала я:- или опытъ вамъ говоритъ, что это стоитъ очень-дешево?

— Ну, не могу сказать, отвѣчалъ онъ съ убійственной для меня сардоническою улыбкою: — опытъ нашъ говоритъ противное.

— Прекрасно, сказала я. — Лучше ли для насъ путешествовать людьми никому неизвѣстными, ничтожными, или быть принятыми, уважаемыми повсюду? Имя Доддовъ, продолжала и:- небольшая рекомендація; и нѣкоторые изъ насъ на-видъ очень нефешёнэбльны. — Ахъ, еслибъ вы видѣли, какъ покоробило его отъ этихъ словъ! — Существенный вопросъ, продолжала я, состоитъ въ томъ: зачѣмъ поѣхали мы за границу?

— Ну, да; именно въ этомъ, проревѣлъ онъ, стукнувъ кулакомъ но столу такъ, что у меня вырвался крикъ. — Ну, да зачѣмъ мы поѣхали?

— Можно спрашивать объ этомъ и не подвергая меня нервическому припадку, К. Дж., сказала я. — Хотя я привыкла къ вашему ужасному характеру, но моя комплекція не вынесетъ вашихъ нѣжностей. Впрочемъ, если вы серьёзно и хладнокровно желаете знать, зачѣмъ поѣхали мы въ чужіе края, я готова объяснять вамъ.

Сдѣлайте милость, сказалъ онъ, складывая руки на груди:- вы меня очень обяжете, просвѣтивъ на этотъ счетъ.

— Мы поѣхали за границу, сказала я, вопервыхъ, съ цѣлью…

— Не экономическою, сказалъ онъ съ усмѣшкою.

— Нѣтъ, не именно съ экономическою цѣлью.

— Очень-радъ, вскричалъ онъ:- очень-радъ, что мы наконецъ разочаровались въ одномъ пустомъ обольщеніи. Извольте же продолжать.

— Можетъ-быть, вы назовете свѣтскость пустымъ обольщеніемъ, мистеръ Доддъ? сказала я:- можетъ-быть, хорошія манеры, французскій языкъ и музыка — пустыя обольщенія? Высшее общество — пустое обольщеніе? Сфера, въ которой мы нынѣ живемъ, обольщеніе?

— Готовъ думать, мистриссъ Д., что обольщеніе, и совершенное обольщеніе, сказалъ онъ:- ко всему этому нѣтъ у насъ привычки. Высшее общество не по насъ. Ему не о чемъ съ нами даже говорить. Что занимаетъ насъ, даже не существуетъ для высшаго общества. Знаете ли вы даже имена князей и княгинь, о которыхъ вѣчно толкуете?

Но я не хотѣла слушать болѣе и остановила его словами: «по-крайней-мѣрѣ вамъ, мистеръ Доддъ, не о чемъ жалѣть, потому-что, по вашимъ манерамъ, языку, туалету и поведенію, никто не скажетъ, что вы хоть сколько-нибудь измѣнили вашему Додсборо. Вы не принадлежите къ числу людей, живущихъ за границею».

— Отъ всей души желалъ бы, чтобъ моя расходная книга показывала то же самое, говоритъ онъ, и съ этимъ словомъ беретъ кипу счетовъ и начинаетъ громко читать свои, какъ онъ называетъ, разочарованія.

— Знаете ли вы, мистриссъ Д., говоритъ онъ:- что ваша модистка въ послѣдніе четыре мѣсяца получила больше денегъ, нежели употребилъ я на улучшеніе своихъ земель въ послѣднія восемь лѣтъ? Что генуэзскій бархатъ и мехельнскія кружева унесли больше денегъ, нежели понадобилось бы на осушеніе лаускихъ луговъ? Что на деньги, которыхъ стоитъ вашъ красный тюрбанъ, дѣлающій васъ похожею на Рауля Синюю-Бороду, можно было бы сдѣлать потолокъ въ школѣ?

— Если вамъ угодно говорить пошлости, мистеръ Д., сказала я: — позвольте мнѣ удалиться. И я ушла, хлопнувъ дверью такъ, что ударъ скажется въ его подагрической ногѣ.

Упоминаю объ этихъ мелочахъ, чтобъ показать вамъ, съ какими трудностями должна я бороться, какія должна терпѣть страданія, чтобъ доставить моимъ дѣтямъ выгоды заграничной жизни. Я хотѣла разсказать вамъ о городѣ, въ которомъ мы остановились; но мысли мои блуждаютъ по другимъ предметамъ, такъ-что, вѣроятно, не буду въ-состояніи описать его подробно.

Тутъ есть университетъ; это все-равно, что Trinity College въ Дублинѣ; только у нихъ нѣтъ правила носить такую форму, какъ у насъ, и они не живутъ въ особыхъ домахъ, а въ разбродѣ по всему городу. У насъ есть нѣсколько знакомыхъ молодыхъ людей, которые князья, а между-тѣмъ самые простые, скромные юноши. Въ Билли Дэвисѣ было больше бойкости, нежели въ нихъ во всѣхъ.

Самъ городокъ очень милъ; но, кажется, не по моей натурѣ. Не знаю, можетъ-быть, отъ воды, потому-что у насъ подъ окнами большая рѣка, но моя голова постоянно зябнетъ. Правда, мы дѣлаемъ неблагоразумно, каждый вечеръ сидя далеко за-полночь въ бесѣдкѣ, куда молодые нѣмцы приходятъ пѣть намъ, потому-что пѣть и курить — ихъ страсть. У нихъ меланхолическая музыка, въ которой мы, ирландцы, ничего не понимаемъ; но мистриссъ Г. и мои дочери говорятъ, что она восхитительна; я, разумѣется, соглашаюсь съ ними и говорю то же. Но вамъ, Молли, признаюсь, что меня она располагаетъ ко сну; большая часть другихъ нашихъ здѣшнихъ развлеченій точно то же. Мы ботанизируемъ, или ищемъ камней и раковинъ, по которымъ узнаемъ земную исторію. Вы удивитесь, Молли; но увѣряю васъ, что мистриссъ Г. и Мери Анна въ-самомъ-дѣлѣ по камнямъ узнаютъ все, что было прежде. Однажды онѣ нашли челюсть слона; это ужасно ихъ обрадовало, а К. Дж. сказалъ: «я могу узнать по зубамъ лошади, сколько ей лѣтъ; но сказать по слоновымъ клыкамъ, сколько лѣтъ какой-нибудь горѣ — это мудрено для меня».

Если на дворѣ дождь и нельзя ѣхать на ученую экскурсію, мы занимаемся дома химіей; но я боюсь огня, и думаю, что когда-нибудь мы дорого поплатимся за свои забавы съ нимъ. У старика, который приходитъ читать намъ эти лекціи, брови совершенно выжжены, на одной рукѣ только два пальца, а на другой послѣдній суставъ большаго пальца оторванъ; не говорю ужь о томъ, что разъ, когда онъ сѣлъ, подъ него подвернулся карманъ, набитый какими-то штуками въ родѣ шутихъ, которыя хлопнули страшнымъ манеромъ.

Если погода будетъ ясная (я почти желала бы, чтобъ было пасмурно) мы на слѣдующей недѣлѣ каждую ночь будемъ заниматься астрономіею. Но эти науки для меня легче «этики и статистики». Въ первой изъ нихъ даже слова употребляются не въ настоящемъ смыслѣ, а какъ-то навыворотъ. Не дальше, какъ третьягодня, надо мною съ полчаса хохотали за самый справедливый отвѣтъ, который извѣстенъ всякому ребенку.

— Къ чему, по мнѣнію Локка, болѣе всего должны стремиться наши мысли? спрашиваетъ меня учитель.

— Не знаю, къ чему, по мнѣнію Локка; но каждому извѣстно, что больше всего надобно думать о деньгахъ, отвѣчала я.