Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина

– Ну-ну, ничего, – сказал Ласточкин, похлопав его по плечу. – Сейчас пройдем в отделение, посидим, потолкуем по душам, и вы мне все расскажете.

Юлиан Верховский давал показания неполных пять часов. Он рассказал абсолютно все. И о фирме «Ландельм», «купите наши колготки – не пожалеете», и о торговле оружием, и о Григоровиче, который, как оказалось, их прикрывал и имел с их деятельности солидные проценты. Рассказал о Кликушине и о том, как тот умел устраивать дела – чтобы все было шито-крыто и не подкопаешься. Рассказал обо всех чиновниках, которые знали о подлинной деятельности «Ландельма» и тем не менее смотрели на нее сквозь пальцы; назвал суммы взяток, которые эти чиновники запрашивали; сумму подарков на украшения и машины их женам… Там были такие откровения, что даже Тихомиров, который в принципе мало кого боялся в своей жизни, и тот, послушав свидетеля, выбегал из кабинета и стонал в коридоре:

– Подумать только, что некоторым везунчикам на завтрак красотки коктейли подают, а я… Чем я в жизни занимаюсь? Надо же было так вляпаться! Плакал теперь мой отпуск… Что теперь начнется, даже представить себе страшно!

Наконец зам умолк.

– Это все? – спросил Ласточкин.

– Да, все! – ответил тот.

– Вы представляете себе последствия ваших слов? – спросил капитан.

Верховский несколько раз энергично кивнул.

– Я думаю, Григоровичу стало мало того, что мы ему отстегивали. И он решил нас припугнуть. Сначала убил Мишу. Потом начал отстреливать «шестерок». Я звонил ему, умолял прекратить это. В Следственном комитете же не дураки сидят, они могут догадаться, что… что мы вовсе не колготками торгуем. Да и людей жалко… Но он уверял меня, что он тут ни при чем. А я знаю! – взвизгнул зам. – Знаю, что он врал! Он так же уверял Гену Фролова, что он не замешан в наездах на его фирму, а потом Гену и его жену нашли убитыми! Знаю я, чего стоит слово этой мрази! И когда моих охранников при мне… при мне убили… мое терпение лопнуло. Я решил: будь что будет, но я тебя сдам! Не будешь ты на моих костях пировать! Он думал, я его боюсь. Его же все боялись… А мне надоело бояться. Надоело, понимаете?

– Понимаю, – кивнул капитан. – Но, может быть, вы расскажете, за что убили жену Кликушина, Эмму? Уж не ваших ли рук это дело?

Верховский широко распахнул глаза.

– Клянусь вам! Я тут ни при чем! Зачем мне…

– Ну, скажем, затем, что она знала о деятельности вашей фирмы и могла проболтаться.

Верховский вскинул вверх обе руки.

– Да нет же! Я ее не убивал! И не собирался убивать! Мало ли что она знала, все равно она бы никогда не проболталась. Знала же, чем это ей грозит!

– Значит, вы тут ни при чем? – спросил Ласточкин. – Ну ладно. Пока я вам верю. Подпишите, пожалуйста, протокол. Здесь и здесь. – Он потянулся к трубке телефона. – Алло, Стас! У меня для тебя сюрприз. Что, у тебя тоже? Слушаю. Да? Это интересно, но у меня еще интереснее. Верховский сдал Григоровича со всеми потрохами. Будь другом, приезжай сюда. И вот еще что: сделай мне такую милость, притащи ко мне начальника отдела кадров в фирме Кликушина. Как его зовут? – спросил он у Верховского.

– Это она. Лариса Маркелова, – с готовностью ответил тот.

– Лариса Маркелова. Да? Зачем? Хочу у нее уточнить кое-что. Стас, кончай! Я ему на блюдечке такое дело отдаю, а ему мне одной бабы жалко. Да, нужна. Нет, не скажу, надо кое-что проверить. Жду.

Ласточкин повесил трубку и откинулся на спинку стула. Лицо у него было серое и измученное. Капитан явно еще не настолько окреп, чтобы возвращаться на работу. Он повернул голову, увидел меня и слабо улыбнулся.

– Так, первое дело почти завершено, – сказал он. – А что там по поводу дамы с попугаем, не знаешь? Удалось нашим нарыть что-нибудь новое?

Я немного помялась.

– Видишь ли, Паша… Пока ты был в больнице, а я сидела рядом с тобой, дело передали Славянскому, и он недолго думая арестовал Машу Олейникову. Отпечатки на трубке телефона у Рытобора – безусловно ее, алиби на первое убийство, как оказалось, у нее нет – она нам соврала про поездку на дачу… Но хуже всего оказалось то, что она когда-то вызывала нас якобы по поводу убийства подружки.

– Это когда Настя еще была жива? – вяло спросил Ласточкин.

– Ну да. Славянский увидел в этом коварный умысел: типа, подстраховаться на будущее, изображая заботливую подругу. И арестовал ее.

– Ладно, это дело мы все равно расколем, – сказал Ласточкин. – А Славянскому я еще накостыляю по шее за то, что он натворил.

Я не стала бередить его раны и спрашивать про третье дело, самое важное, которое, с моей точки зрения, находилось в совершенно безнадежном состоянии. Вместо этого я спросила:

– Ты говорил с Зарубиным? Что интересного он тебе сообщил?

– Да все то же, – отмахнулся Ласточкин. – Результаты баллистической экспертизы. Все жертвы в деле Кликушина убиты из одного ствола, кроме жены и Болдыревского. Есть о чем задуматься.

И больше он не сказал ни слова до тех пор, пока не появился Стас.

Глава 20. Простая история

Стас привез с собой Ларису Маркелову, начальницу отдела кадров «Ландельма», и в моем присутствии состоялся форменный обмен пленниками. Потом ликующий Зарубин подписал необходимые бумаги и забрал с собой трепещущего Юлиана Верховского, причем снаружи их ждало по меньшей мере два десятка омоновцев в бронежилетах и с автоматами. В общем, для зевак тут было самое настоящее раздолье.

Что касается капитана Ласточкина, то он вел себя по меньшей мере загадочно. Вопреки всем правилам нашей совместной работы он выставил меня из кабинета и заперся там с нервничающей Маркеловой. Примерно через сорок пять минут они вышли из кабинета вместе, причем Маркелова улыбалась, а капитан вел ее под ручку. Не удостоив меня даже взглядом, он промаршировал мимо меня со своей спутницей, и в окно я видела, как он усадил ее в машину и они укатили вместе.

– Так-так, – сказал Морозов, неведомо как оказавшийся в этот момент за моим левым плечом, – неужели Ласточкин отважился на измену? Какой негодяй!

– Это должно быть смешно, да? – спросила я чуть резче, чем следовало. – Он просто ищет к ней подход как к свидетельнице.

– Ой, не смешите меня, – сказал Морозов, скривившись. – Что такого особенного может знать эта сорокалетняя баба?

Меня тоже очень волновал этот вопрос, но ответа на него спросить было не у кого. Смутно я догадывалась, что Ласточкин вовсе не считает дело об убийстве Михаила Кликушина законченным, несмотря на показания Верховского. Он ищет какое-то уязвимое место, слабую точку, которая поможет понять ему до конца причину всех последних происшествий в фирме «Ландельм». И все-таки я была на него сердита за то, что он не пожелал посвятить меня в свои поиски.

Ласточкин вернулся через два часа. На его щеках цвел румянец, и вообще, вы бы ни за что не поверили, что всего несколько дней назад этот человек получил пулевое ранение и еле выкарабкался с того света.

– Лиза, – сказал он мне, – собирайся.

– Куда? – спросила я.

– В Следственный комитет.

– Зачем?

На что отвратительный Паша Ласточкин ответил не менее отвратительной фразой:

– Затем, что надо.

– Если тебе нужен Зарубин, – начала я, окончательно сбитая с толку, – то с ним можно и по телефону поговорить. Или нет?

– Нет, – коротко ответил Ласточкин. – Мне нужен не только Зарубин. Мне нужен отряд для задержания…

– Григоровича? – спросила я, затаив дыхание.

– Да пошел он, – отмахнулся Ласточкин, забирая из сейфа кобуру с пистолетом. – Григорович от своей судьбы не убежит, вон только сегодня у принадлежащего ему банка отняли лицензию. Я закрываю это дело и очень надеюсь, что больше никто из связанных с «Ландельм» людей не будет убит.

Больше я не смогла от него добиться ни слова.

Выслушав Пашу, Зарубин задумался.

– То есть ты уверен, что Верховский…

– Он оказал нам большую помощь, рассказав правду о махинациях и торговле оружием. Но к убийству главы фирмы и остальным убийствам это никакого отношения не имеет.

– То есть бизнес…

– Никак тут не замешан, поверь мне.

Зарубин потер подбородок. Я видела, что он находится в затруднении.

– Ладно, – буркнул он, – я скажу Мартынову, чтобы он поехал с вами и помог с задержанием.

– Лады, – сказал Ласточкин. – Кстати, сам тоже можешь поехать с нами. Убедишься, что я прав.

Зарубин покачал головой.

– Нет, сегодня наверняка не выйдет, – промолвил он с сожалением. – Я еще Верховского буду допрашивать по поводу разных мелочей.

– А как Григорович? – спросил Паша. – Взяли его?

– Какое там! Какая-то сволочь стукнула ему, и он уже смылся в Европу на личном самолете. Так что, я думаю, ты все же ошибся. Не стал бы он бегать, если бы у него не было рыло в пуху.

– Ну, на нем не только этот пушок, – возразил Ласточкин. – Эти граждане – ребята ученые, они понимают, что, как только их притягивают к ответу за одно, как расплачиваться приходится и за все остальное. В любом случае ему конец.