Меж двух орлов (СИ) - Зиентек Оксана

В этот раз баня с дороги была не просто ритуалом. Помыться действительно следовало, и основательно. А также прогреться, продышаться горячим паром, выгоняя из тела всякую хворь, которая так легко цепляется к людям на болотах.

Воины рода встретили Боруту и Небра с нескрываемым облегчением, радуясь, что друзья вернулись живыми из опасной вылазки.

– Ну, что там? – Не утерпел Пьестило, едва дождавшись момента, когда друзья закончили омовение.

– Х…орошо там. – Устало проворчал Небр, с наслаждением растягиваясь на нормальной постели. – Только не нам.

Борута ответил более обстоятельно.

– Орденцы крепость на века поставить решили. На подножье из дикого камня. Рвы копают такие, что конем не перескочишь.

– Да-а… – Пьестило озадачено почесал затылок. – Дела-а-а. Это ж получается, если они ее достроят, их потом оттуда не сковырнешь?

– Когда они ее достроят. – Борута позволил себе прилечь. Но, в отличие от Небра, боялся закрывать глаза. Чтобы не уснуть. Кто знает, чего опять захочет от него этот странный Анкад. – Не «если», а когда.

– И что делать будем? – Встревоженно спросил один из ребят помоложе. Кажется, это был его первый поход с Борутой. Или второй?

– То, зачем нас сюда прислали. – Другого ответа Борута дать не мог, даже если бы знал его сам. – Смотреть. Мотать на ус. Договариваться с Анкадом. По возвращении все доложить вождю и совету старейшин.

– И все? – В голосе паренька отчетливо слышалось разочарование.

– А ты думал, – не удержался от ехидства Пьестило, – что придешь сюда – весь такой герой – и все враги сразу разбегутся?  Мы сюда не воевать пришли, а договариваться.

– Хе-хе… Договорщик нашелся! – Ехидный смешок, раздавшийся угла заставил всех мужчин насторожиться. Тот, помоложе, взвился с места в поисках оружия. Кто постарше, остался сидеть, но тоже был готов в любой момент к бою.

Борута внимательно посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос и, поморщившись, встал. Под любопытными взглядами соплеменников поклонился углу и сказал.

– Ну, здравствуй, Хозяин! Спасибо, что принимаешь нас в доме твоем. Садись с нами, прими хлеб-соль, не побрезгуй.

– Ишь, уважительный какой! Сразу видно, волховское племя, к порядку с детства приучены. – Из угла кряхтя и картинно держась за поясницу вылез дедок. Одет он был опрятно, в чистую, но неновую рубаху. О том, что тут не все чисто, можно было судить только по цвету рубахи. Не бывают старые рубахи такого яркого небесного цвета.

Дедок по-хозяйски оглядел разложенную на лавке снедь, зачем-то принюхался, потом одобрительно покивал и чинно уселся между Небром и Пьестилой.

– Можно есть! – Авторитетно заявил он и первым потянулся к еде. Правда не к хлебу и соли, к которым его приглашали, а к тоненьким полосочкам копченного сала.

– А что,  – рука Боруты зависла в воздухе, так и не донеся до рта кусок хлеба, – раньше нельзя было?

– Раньше я замучался хлопчиков твоих по рукам бить, когда вам дурман-травушку подсыпали. – Дедок, вроде, шутил, но старческие глаза были грустными. – Твои-то, олухи, сами ни разу проверить не додумались.

– Так вот оно что! – Пьестила с досадой хлопнул  себя по лбу. – А я уже подумал было, что со мной что не так. Все из рук валится.

– Так уж и все? – Прищурившись, переспросил Небр.

– Ну, ладно, не все. Но пиво разлил. И еще… Спасибо тебе, дедушка! – Пьестила перестал балагурить и, встав, до земли поклонился домовичку.

– Не за что, внучек. – старичок вздохнул. – Я тут тоже не просто так. Я предками поставлен порядок блюсти.

Боруте сразу захотелось спросить, как же тогда добрые духи допустили такое непотребство, но он промолчал. Волховская наука учила не только вежливости. Но еще и не лезть не в свое дело и вовремя держать рот на замке. Иной раз влезешь непрошенным в дела той стороны, сам вылезать замучаешься, и другим навредишь. Потому Борута мудро промолчал, чем заслужил еще один одобрительный взгляд домовичка.

В общем, разговор пошел совершенно ни о чем. Так можно было бы разговаривать с посторонним человеком, пока коротаешь непогоду у его очага. Старик явно не хотел обсуждать хозяина, Борута тоже. Потому говорили больше о хозяйстве.

Наконец-то бесяда закончилась. Боруте еще предстояла встреча со старейшинами, а парни сегодня собирались погулять на местной улице. Правда, после рассказа домашнего духа о дурман-траве желания приударить за местными красавицами поубавилось. Только Пьестила помялся немного, а потом отозвал в сторону Боруту.

– … В общем, глянулась она мне.  – Закончил он свой короткий рассказ.  – Думал, потом вернуться, забрать честь честью. Или дождаться, пока вся весь к нам переселится, и тогда уже. Но раз такое дело… – Он просяще взглянул на друга, понимая, что последнее слово останется за сыном старейшины.

Выслушав, Борута схватился за голову.

– Пьестило! У тебя точно, весь ум в кулаки ушел! Другого времени ты выбрать не мог, нет?! Ты представляешь, как нам сейчас неделю, а то и дольше, с панной тащиться? Мы ведь не обозом идем. – Не зная, что еще сказать, Борута от избытка чувств поднес руки вверх и резко их опустил. Товарищи, вольно-невольно ставшие свидетелями разговора, только отводили глаза. Сказать было действительно нечего.

– А ты представляешь, – голос Пьестилы звучал глухо, словно каждое слово давалось с трудом, – как мне эту неделю ехать и думать, что мы-вот уехали, а там уже, может, заимка горит? Сам же говоришь, что видел, как тут х…хорошо.

– А ты понимаешь, что эти несколько дней, что мы потеряем, одну девку спасая, нам в десятки жизней стать могут?

– Девки на покосе сено ворошат. – Негромко, чтобы слышали только они трое, сказал подошедший Небр. Борута глянул на побратима так, будто споткнулся на ходу, и сразу как-то сник.

– Добро, Пьестило. Берем твою панну с собой. Но оглядываться ни на кого не будем. Не выдержит переход – с тебя спрошу. Перед предками.

– Понял. – Глаза Пьестилы сверкнули решительностью. Видно, сильно зацепила его северная красотка.  – Честь-по чести, с выкупом, или уводом?

– Уводом. – Проворчал Борута. – Не хватало мне еще время терять, с Анкадом за вас торгуясь. Только родителей пусть, все же, предупредит. А то поднимут еще шум, переполошат народ раньше времени.

– Так это мы мигом! – Пьестило оживился и, отпросившись на вечер, исчез в начинавшемся почти сразу за домом подлеске.

Парни тоже постепенно разошлись, получив от Боруты напутствие что «если еще хоть один…». Впрочем, выпив холодной воды из стоявшего в углу ведра, Борута и сам понял, что вспылил зазря. Ну, подумаешь, приглянулась товарищу девица. Эка невидаль! Так чего же он, Борута, так взвился?

– Дедушка, – Он подсел в домовичку, молча наблюдавшему за всем происходящим, – а посмотри-ка на меня повнимательнее. Не попотчевали ли чем в баньке?

Старик внимательно оглядел Боруту раз, потом другой. После нескольких мигов напряженного молчания покачал головой.

– Нет. А хоть бы и да, так с твоей защитой дурман-траву вместо чая заваривать можно. Сколоменд не поскупился, и еще кто-то подсобил. Уж не знаю, кто, дорожку ему я перебегать не стал бы.

Борута кивнул. Амулет на груди нагрелся и остыл, словно подтверждая что да, тут он я. Бдю.

– А я чего вылез-то, – вздохнул старичок, еще некоторое время понаблюдав за людской суетой. – У тебя, Борутко, сапоги запасные есть?

– Есть, как не быть. – Удивился Борута вопросу, но виду не подал. – Не парадные, конечно, но по болотам лазать – самое оно. В лесу ведь сушить некогда, а босиком не всегда сподручно.

– Это да, да. – Домовичок покивал головой и неожиданно выдал. – А возьми и меня с собой, что ли. Глядишь, пригожусь.

– Неужто Анкад тебя чем так обидел? – Ахнул Борута. Все ведь знают, что для любого хозяина уход домового – страшная беда.

– Да чем он меня может обидеть? – Старичок досадливо махнул рукой. – Только домовой в доме жить должен. А это так, – он презрительно обвел рукой свои владения, – не дом, а название одно. Что за дом, в котором и не живет никто?