Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Судья, делая вид, что не замечает задумчивого вида магички, протянул к ней руки.

— Устраивайтесь с удобством, — пошутил он, при этом вид у него был вежливо-отстранённый.

— Да, вынуждена вас эксплуатировать, так как у самой нет сил держаться, — вздохнула она.

Он бережно приподнял её, лишь слегка прижимая к себе, и Эмма почувствовала себя капризной принцессочкой. Может, ему не особо тяжело, но он всё же усложняет себе спуск только ради её спокойствия.

На стоянке подопечные тепло встретили Эмму, норовя подкормить её, рассказать новости и хвастая, как хорошо прогрели за день землю, где она устроится спать.

Белоснежка и Беляк смотрели на устроенную ради магички суету с недоумением, а Эмма была растрогана. Когда уже все успокоились, она в красках рассказывала, как проходили переговоры с гномами.

По её словам, выходило, что одной только силой ничего не добьёшься, но и разумные слова, не подкреплённые кулаком, для горного народа мало что значат.

— Но мы же не угрожали гномам, когда шли по их королевству? — не понимал Вьюн. Его привлекала позиция, где главенствует ум, смекалка, знания.

— С нами получилось не так всё наглядно, как сегодня, — задумалась Эмма. — но в нашем случае была задействована тень силы всех магов и возможно угрызения совести, по поводу того, как не совсем честно поступили со стаей.

Белка зевнула и, скинув с себя одежду, обернулась волчонком, пользуясь помощью сильных и вытягиваясь вдоль бока Эммы. Для неё самое интересное закончилось. Было здорово слушать, как судья побил гномов тушей барана, а остальное она не особо поняла. Жар тоже принял звериную форму, а Искра с Вьюном ещё долго беседовали с Эммой обо всём на свете.

Глава 12. Обустройство Эммы, приход стаи Пепла

Впервые Эмма выспалась и не дрожала от холода на рассвете. Проснувшись, тут же услышала, как её подопечные учили своих новых знакомых заботиться о ней.

— Эмме нужно тепло, у неё нет тёплой шкурки, — с важным видом поучала Белка, — скажи, Жар, — велела она — и товарищ согласно кивал.

Мелкие следили за костром, а когда ветер дул в сторону Эммы, то вскакивали и весело прогоняли дым. Белоснежка чистила рыбу, а деловитая Белка и её поучала:

— Надо вытащить кости, а то Эмма подавится. Последний раз она страшно хрипела, мы думали, она умрёт, — маленькая нахалка вздела указательный палец вверх, как иногда делала Эмма и, копируя её же, заявила:

— Нельзя торопиться во время еды! Надо есть красиво и делать вид, что не особо голодна.

Эмма покраснела. Вроде ляпнула что-то такое у гномов в гостях, но не думала, что Белка всё впитывает как губка.

— Зачем? — раскрыв голубые глазища, спросил Беляк.

— Надо! — чуть подумав, отрезала Белка, и тигрёнок принял эту форму ответа.

Эмма потянулась, увидела, что Искра с Вьюном возле реки собирают камешки, по-видимому, для печи. Судьи не было видно, а Белка тут же рванула к ней, чтобы помочь одеться. Эмма опешила, а потом догадалась, что малышка играет в дочки-матери. Пришлось подыграть и стать на время малышом у малышей, наградой за это стало смешливое фырканье Белоснежки.

Мимоходом Эмма узнала, что судья отправился в прайд тигрят, чтобы выяснить обстоятельства гибели их родителей и проверить правдивость показаний девочки.

Так получилось, что она весь день провозилась, готовя походную баню для себя и детей. А когда ловила последние лучи солнышка, стараясь тщательно просушить волосы себе и ребятам, то её неожиданно пригласили принимать новое жилище.

— Но как же… — Эмма посмотрела на стройку и ничего кроме заготовок не увидела.

— Госпожа магичка, вы вон туда посмотрите, — улыбнулся оборотень, кажется, именно он был тем самым владельцем сковороды и любителем готовить.

Она посмотрела, но из-за деревьев ничего не увидела, а когда поднялась на холм, то обомлела. Специально для неё на скорую руку поставили лесную хижину. Домик расположили на склоне, и часть его уходила в холм, а часть гордо топорщилась, показывая, что строение обладает ещё и внушительным погребом, и интересной лестницей из половинок брёвен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Окна не делали, так как стёкла надо везти из человеческих земель, а впереди зима…

— Да-да, я понимаю.

— Можно было бы у гномов выкупить горный хрусталь, но за хорошую обработку они десять шкур сдерут, а если оставлять как есть, то толку не будет.

Эмма не знала, хвалить ли помощников, называя строение результатом креативного дизайна, или тягостно вздыхать. Ей едва хватило силы толкнуть здоровенную дверь.

— Дерево сырое, надо будет со временем ещё не раз подправить, — принялся объяснять подошедший вместе с Орликом Мрак.

Запах в доме стоял обалденный! Пахло деревом. Пройдя крошечный предбанник, на который она не рассчитывала, Эмма попала внутрь. Со стороны дом казался маленьким, так как слишком крупные бревна были использованы для небольшой постройки, но представшая перед ней комната была не меньше двадцати квадратных метров. Часть её занимала печь, которую Эмма сначала приняла за нагромождение камней, но, как оказалось, свои функции эта фантазийная каменная россыпь честно выполняла. Дым уходил наружу, и готовить можно было как внутри печи, так и снаружи на выровненной поверхности.

— Вот тут жара нет, — показывая на выложенные камни, которые предполагалось использовать как плиту, пояснял Мрак. — Наши хозяйки по осени сушат здесь ягоды, травы для чая, сверху подвешивают мясо… ну, в общем, сами разберётесь.

Одна комната с печью, от которой шли тепло и свет, пара пожертвованных кем-то горшков — и, пожалуй, всё. Между брёвен торчал мох, а пол невозможно было бы помыть, только подметать, такой он был неровный. Но главное, что он был! А вот погреб оказался на удивление грамотно оборудованным.

Эмма благодарно улыбнулась. Щели заткнуты, тепло держится, а про усадку дома, которая будет продолжаться не один месяц, она пока ничего не знала.

Вечером, когда дети пришли к ней, чтобы устроиться рядом, она подготовила для них небольшое волшебство. Подключила телефон к зарядке — и для ребят играла тихая музыка, под которую Эмма рассказывала сказки.

Когда малыши заснули, то старшим ребятам довелось услышать более взрослые истории. Она решила начать им рассказывать о делах китайского судьи Ди, который прославился своим умом. Каждое его дело раскрывало пороки, свойственные всем разумным, их ошибки, хитрости настолько тонко и умно, что после каждой истории Эмма с ребятами долго обсуждали её героев.

Белоснежка в первое время больше молчала, а утром задавала вопросы Вьюну, но вскоре она уже участвовала на равных в полуночных посиделках, и это стало большой общей тайной Эммы с ребятами.

Между тем стройка общего дома подходила к концу. На крышу огромного строения уже укладывали кору, которую использовали вместо черепицы. Эмма надеялась, что такая крыша простоит хотя бы одну зиму, но вслух своих сомнений не высказывала. Когда поднимался ветер, то на холме вне дома становилось зябко, но надеяться на то, что оборотни могли бы расположиться в низине, было глупо. Стоя на самом верху, Эмма сама понимала, что весной речка разольётся и все равно выгонит поселенцев на обдуваемый всеми ветрами холм.

С каждым прошедшим днём она всё больше переживала, как сложится её дальнейшая жизнь. Сейчас для неё добывали еду оборотни из стаи Мрака или Орлика, но скоро они уйдут, а когда придёт Пепел, то вся забота ляжет на него.

Эмма не знает леса, не умеет охотиться, да много чего она не умеет, и нет времени научиться. Но всё равно она считала, что может принести много пользы стае.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В её воображении одинаково хорошо укладывались версии её зимовки здесь, развитие романа с Пеплом и большая дружная семья с вверенными ей детьми. Далее в мечтах следовало уважение всей стаи, чествование её достижений и куча разной приятной мелочи.

В другой версии её будущего больше мечталось о процветании в королевстве. Она снимет для себя небольшой домик, обустроит его, начнёт учёбу в школе и потихоньку займётся обещанными разработками для гномов. Уютный камин, мебель, пледы, рядом небольшая лаборатория с колбами, травами, реактивами и спиртовкой… Единственное, что пугало — дорога.