Крест Империи - Яна Завацкая

Сказать, что жалею - да нет. Вот уже шесть лет я работаю с Лавеном. Работаем в столице - но в нашем деле это неважно, наоборот, в столице меньше настоящего, матерого врага, вот в Кари, например, есть целые древние школы практикующих магов. Но в Кари мне тоже не очень-то хочется, там я уже тоже побывал. Дела у нас все больше - мелочь. Вроде этих Белых Целителей. Шарлатанство, незаконная практика. У большей части задержанных никакого вреда доказать не удается. Их сажают на год либо условно - просто за оккультную практику. Случаются, конечно, и более серьезные события. Самоубийства, убийства, психические нарушения - последних вообще много. Любимое занятие хвостатого - сводить людей с ума. Индуцированные психозы… Такая статья тоже есть, и хоть наказание там предусмотрено тоже не то, чтобы очень зверское - однако общее положение преступника усугубляет.

Тарсий иногда посмеивается надо мной. Ну еще бы, у него работа куда более реальная и конкретная. Убийства, тяжкие телесные - обычная уголовщина.

И все же работать антимагом мне интересно. Приходится иметь дело с очень любопытными типами. Да и получается неплохо. Прав был Лавен - это мое место. Призвание, можно сказать.

Абель любит меня. На работе, конечно, мы общаемся строго официально. Но в свободное время - по имени и на ты. И на большие семейные торжества Абель меня приглашает. Вот как нынче, к примеру.

30-летие свадьбы Лавены отмечали на природе. Как раз, по иронии судьбы - на Ренке, правда довольно далеко от места, на которое я вчера ориентировал наружку. Речка - тихая, туманная, текла к морю, взбрыкивая на прибрежных валунах, две собаки носились по мелководью, поднимая тучу брызг. Абель самолично хлопотал у костра, развешивая на перекладине сарки - мясные лоскутья, хорошо промаринованные с вечера. Я подошел к компании молодежи… н-да, когда же случился этот момент, и я осознал, что уже не отношусь к данной категории? Ведь жизненный опыт здесь ни при чем, после войны, в 22 года я не почувствовал себя стариком - хотя следовало бы. Наверное, когда увидел их - других… Слишком уж непохожих на нас. Песни - хоть и близкие нашим, но другие. Другие лица. В центре кружка сидела Иринэль с гитарой. Дочь Абеля. Младшая. Заметила меня и глянула своими чудными, огромными карими глазами. Лицо ее очень осунулось в последнее время и побледнело. Так и не восстановилась еще после болезни. Недавно еще Абель ходил сам не свой - Иринэли поставили страшный диагноз. В наше-то время, когда медицина уже почти всесильной кажется… Поговаривают, что вирус злокачественной лейкопении - продукт искусственный, разработан в Сканти. Но серьезных подтверждений тому нет. Я лично в это не верю. Просто энтропия сопротивляется натиску разума: чем круче медицина, тем безнадежнее болезни. К счастью, диагноз Иринэли не подтвердился… Не знаю подробностей. Наверное, был обычный лейкоз какой-нибудь.

Иринэль и до того была полупрозрачной - темная фея, парао из карийских сказок. А после болезни уже вовсе потеряла материальность, и этот ее взгляд - словно в себя погруженный, хранящий тайну. Ей только парней с ума сводить… К счастью, меня такие взгляды мало привлекают. Гораздо хуже - когда видишь серые или зеленоватые глаза, чуть раскосые и ясные, как утреннее небо. Но такие редко встречаются.

Иринэль тихо перебирала струны, и так же тихо она запела, но голос ее был слышен четко - вокруг установилась мертвая тишина.

От жажды умираю над ручьем,

Палит нещадно солнце, медлит вечер,

Поток огня стекает мне на плечи,

Глаза следят за солнечным лучом.

Не дрогнет лист, не смолкнет пенье птицы,

Я не склонюсь к ручью, чтобы напиться,

Я, обретя свободу, заключен.

Я жаждать часа смерти обречен,

От жажды умирая над ручьем.

Я знаю, что меня не скроет ночь,

Как бы ни жаждал я свободы рьяно,

Мой враг, сосущий кровь, - сквозная рана,

И легкий шаг не сможет мне помочь.

Запутаны следы, но конский топот

И хриплых голосов азартный шепот,

Не приближаясь, не уходит прочь.* *Болдырева Наталья

Голос ложился хорошо на бледные гитарные звоны, на легкий шорох листьев и плеск воды. Диссонансом врывались в музыку сочные мерные удары по мячу - неподалеку народ постарше затеял игру в мету. Регина, жена шефа, весело скакала, ловко отбивая мячик, я даже залюбовался ее крепкой подвижной фигуркой - разве скажешь, что ей за 50? И как дочь непохожа на мать - ведь ничего же общего. Какие-то люди приближались к нам - запоздавшие гости? Две женщины. Подруги Регины… Я вдруг узнал - и вздрогнул, и невольно как-то, трусливо стал пятиться к реке, подальше от гитарной компании, от костра, от людей. Жесткошерстный пес подбежал, деловито обнюхал мои штаны, посмотрел на меня и счел малоинтересной личностью. Я спустился в овражек, где бежал ледяной прозрачный ручей, скользил по каменистому дну, чтобы влиться неподалеку в речонку, а дальше, в нескольких километрах ниже - в соленое устье, в море.

Я присел и коснулся воды рукой. Набрал в горсть, посмотрел, как солнце переливается в этом жидком осколке. Когда я поднял голову, Арвис стояла надо мной, на краю овражка. Она намного ниже меня ростом, но сейчас - царила и возвышалась, ее колени - на уровне моей головы. Я не стал менять положения, и сказал ей снизу вверх.

— Привет.

Сделать вид, что я вовсе не сбежал трусливо в овраг, не спрятался, увидев ее. Что я вообще ее не видел. И просто гулял тут, любуясь ручьем. Да впрочем, какая разница - а если даже и сбежал?

Она сама опустилась до моего уровня - села на бережок, так что мы оказались почти рядом.

— Ну как жизнь?

— Да ничего, - сказал я, - работаю.

— Трудишься.

— Ага. А ты как - вроде, замуж собралась, я слышал?

— Уже, - сказала она.

Какая я все-таки сволочь, и почему меня при этих ее словах царапнуло? Ну как, как я так могу? Ведь это не она от меня ушла. Неужели мне приятно видеть человека несчастным? Боже мой, да я монстр какой-то…

— И… кто? - поинтересовался я.

— Моряк. Военный. Центор.

— Ух ты, здорово! И сейчас он, конечно, в море?

— Конечно, - сказала она, - ждем ребенка.

… Нет, все-таки я не монстр. Смог за нее порадоваться. Не такая уж я сволочь.

Я просто не понимаю, почему все нормальные люди живут, как люди - не получилось с одним, вышла замуж за другого. Одна вильнула хвостом, нашел себе другую. Почему у меня-то все не так?

— Молодец, - искренне сказал я, - а на работе как?

— Отлично, - ответила Арвис, - вот ездила в Траинну, на симпозиум. Делаем совместный проект по… ну, короче, по тканевой регенерации. Похоже, меня назначат руководителем.

— Несмотря на беременность? - удивился я.

— Несмотря на. Больше некому просто. Да и у меня есть еще 6 месяцев совершенно свободных… а потом - будем крутиться. Титус вернется, возьмет отпуск…

— Ну да, - сказал я, - я помню, о тебе всегда отзывались… с большим уважением… Ты молодец.

— Просто люблю это дело. Да и в черепушке, наверное, что-то есть.

Говорить было вроде бы, и не о чем больше. Я открыл рот, чтобы предложить Арвис вернуться к костру, к ребятам, но она сказала.

— А ты… я слышала, принял целибат?

— Так уже давно, - удивился я, - уже года четыре как…

— Зря, - коротко сказала она. Я пожал плечами.

— А варианты, Арвис? Я инквизитор. Мы обязаны либо жениться, либо давать обеты. Я еле отвертелся от монашеских…

— Ну а… жениться? Неужели ж никого нет подходящего?

Я наконец не выдержал и посмотрел ей прямо в лицо.

Мне всегда хотелось смотреть в ее лицо. Если это долго делать, можно даже убедить себя, что оно - точно такое же. На самом деле оно более узкое и жесткое, и глаза другой формы. И выражение глаз - другое. И волосы уж совсем не похожи, темнее, жесткие, чуть вьющиеся. Но все равно она - похожа.

Именно поэтому я и расстался с ней. Я знаю, ей это было больно. Наверное, она меня любила. Наверное, до сих пор не может простить.

У Крис - совершенная форма лица. Не слишком узкое, но и не круглое. Совершенное лицо. Черты - не мелкие, и не слишком крупные. И глаза.

Я не держу ее фотографий, я вообще ничего не держу, что напоминало бы о ней.

Наверное, Арвис думает, что я ее оставил потому, что она в чем-то виновата… некрасивая, неправильная. Теперь, наверное, чувствует злорадство - вот, не оценил, а другие оценили…

— Арвис, - сказал я, - ты была подходящей. Очень даже. Все дело в том, что я… я сам - неподходящий.

— Извини, Йэн, это бред. Человек либо хочет иметь семью, либо нет. А это…

Я кивнул. Да, бред. Я ведь и сошелся с ней, Арвис, именно из этих соображений. Тогда, после Сканти. Мне все так говорили. Главное - это не любовь там какая-то, а намерение иметь семью. И конечно, я хотел семью! И сейчас, если честно… вот понимаю, что все, что уже ничего не будет, а в глубине души… если бы были свои дети, свои собственные! Чтобы видеть, как они растут, передать им частичку себя…

Но что мне делать с собой, покалеченным? Как мне избавиться от того, чтобы каждую минуту сравнивать любую женщину - с Крис?