И унесет тебя ветер - Жан-Марк Сувира

— Нет, пока нет. И пакистанские номера удалось установить только по геолокализации.

— Когда будет получен список звонков на телефоны Димитровой за последние месяцы?

— Завтра утром. Уже договорились, что я за ним заеду.

— Как только получишь, сразу передашь мне.

— Вот как? Ты же, кажется, велел мне самому этим заниматься.

— Я передумал. Буду сам с ними работать, чтобы набить руку.

— Это не дело начальника отряда, Поль.

— Это мое решение, Жозе.

— Как скажешь.

Фариа знал, что Дальмату лучше не возражать.

Мистраль доложил Бальму обо всех событиях за день и особенно о задержании, назначенном на ближайшую ночь. Бальм отозвался парой колоритных выражений и просил Мистраля сообщить о результатах операции.

Мистраль вернулся домой, собираясь немного отдохнуть, а в половине первого вернуться на набережную Орфевр и поехать вместе с группой на задержание. За ужином он рассказывал Кларе о своем рабочем дне и бегло упомянул о грядущей ночной операции. Клара, внимательно слушая, медленно опустила на стол руки с ножом и вилкой.

— И ты туда поедешь?

— Конечно. Когда такое дело…

— Это опасно?

— Совсем не опасно, к тому же нас будет очень много. Ты не волнуйся.

— А я волнуюсь, и ты знаешь почему. Одного раза мне хватило. К тому же у тебя совсем нет сил, а ты не понимаешь.

Людовик не отозвался на выпад Клары, сменил тему, но разрядить обстановку ему не удалось, и жена не отходила от него, пока он не уехал.

— Как только все кончится, сразу позвони. Разбудить не бойся, я все равно не усну!

Около часа ночи человек вернулся к себе в квартирку, изнемогая от усталости, от стресса, от страха. Последние предметы, принадлежавшие трем убитым, покоились теперь на дне Сены. Для полной гарантии он все их разбил молотком, а сумку, прежде чем выбросить, набил песком. И после этого он высосал в общей сложности с десяток бокалов пива, но оставался достаточно трезв.

Человек сидел на стуле, подперев руками и обхватив ладонями голову. Он думал.

В ближайшие дни надо было во что бы то ни стало подготовить бегство. Он встал, открыл шкаф. Прямо на уровне глаз на полке между двух стопок идеально выглаженных голубых рубашек лежала плоская коробка. Заученными движениями он снял крышку и вынул из коробки опасную бритву с очень острым блестящим лезвием. Человек обрадовался встрече со старым другом. В рукоятке из слоновой кости была просверлена дырочка, а через нее продет тоненький кожаный ремешок. Он надел бритву под рубашкой на спину, потом доведенным до автоматизма за много лет движением сложил руки на затылке, как будто сдавался полиции. Палец правой руки потянул ремешок вверх, бритва скользнула по спине. Вдруг рука резко выбросилась вперед и, сжимая раскрытую бритву, пронзила пространство. Острое лезвие со свистом разрезало пустоту.

Глава 17

Среда, 13 августа 2003 года.

В 00.50 Мистраль закончил инструктаж по задержанию. Двум десяткам оперативников из криминальной полиции были приданы люди из ночной бригады Службы профилактики преступлений (СПП). Их машины собрались в начале проспекта Пармантье, неподалеку от улицы Предместья Тампль, и ждали, когда специальный фургон с аппаратурой для «перехвата» мобильных телефонов точно установит место, где работают сотовые Димитровой. Проспект Пармантье широк и не очень загружен, поэтому по нему можно ехать очень быстро.

Около двух часов ночи на антенну, установленную на крыше дома напротив больницы Святого Людовика, поступил сигнал с двух сотовых телефонов. В замаскированном полицейском фургоне высветились на экране номера Димитровой, за которыми было установлено наблюдение.

— Дело пошло, — сообщил один из техников так тихо, будто его мог кто-то подслушать на улице.

Роксана Феликс передала из фургона информацию Мистралю.

На мониторах проявились два номера с пакистанскими кодами. Связь с ними была только что установлена. Фургон медленно поехал, перемещаясь вокруг антенны так, чтобы запеленговать мобильники. Роксана следила за маршрутом полицейского автомобиля на плане округа по монитору. Тем временем группы задержания ждали команды действовать. Через полчаса фургон поехал по улице Жана Муанона — очень узкой, застроенной старыми трех- и четырехэтажными зданиями, большая часть которых нежилая. Остальные служат приютом нелегальным рабочим из разных стран. Водитель заметил, что возле одного из ветхих домов курят и болтают человек восемь — десять. Из-за жары люди — все только мужчины — не заходили в дома, так что фургону приходилось ехать на очень малой скорости, объезжая прохожих, слоняющихся по мостовой.

Два мобильных номера на экране перестали мигать и замерли. Появились две красные точки: телефоны находились внутри здания. Под заинтересованными взглядами обитателей улицы спецфургон ехал дальше. Роксана немедленно передала информацию Мистралю:

— Телефоны находятся в начале улицы Жана Муанона, а именно в доме № 10, по правой стороне. У подъезда стоит человек десять. Улица идет от Сен-Мор направо. Трущобы, и на улице полно народа.

Мистраль передал отряду полученные сведения.

— Первая задача — нейтрализовать людей на улице, пока не забили тревогу. Этим займется СПП. Тем временем уголовка с частью людей и СПП проникает внутрь и задерживает всех присутствующих. В этой гнилой дыре, очевидно, все нелегалы, они подумают, что это иммиграционный контроль и будут стараться сбежать любыми способами. Тут не путайте! Наша задача — найти только тех ребят, кто пользовался интересующими нас мобильниками.

Не прошло и пятнадцати минут, как полицейские из СПП, выскочив из трех машин, без труда нейтрализовали пакистанцев перед домом. Те испытали реальный ужас при виде людей в черном. Вся улица обратилась в бегство. Раздались вопли по-турецки, по-пакистански, по-китайски…

Полицейские вбежали в грязную подворотню, освещенную тусклой лампочкой, засиженной мухами: в ее свете были видны вскрытые почтовые ящики и нечистоты на земле. Подворотня вела в плохо вымощенный двор, где какие-то люди играли в карты, кто-то разговаривал, но с телефоном никого не было видно. Мистраль со своей группой побежал дальше, остальные нейтрализовали сидящих во дворе.

В доме было три этажа, на втором и третьем — по три квартиры с крохотными комнатками. На втором этаже не было никого. На третьем из-под двери одной из квартир пробивался свет. Дверь разлетелась в щепки. Одна из комнат, побольше других, была устелена коврами, там стояли низкие столики, чайник и чашки. Вокруг столика сидели, поджав под себя ноги, четверо: двое прижимали к уху телефоны, третий смотрел на часы, четвертый проворно принимал купюры. Полицейских они не боялись: у них имелось оружие. Мистраль это понял и, подходя к тому, кто собирал деньги, спрятал револьвер в кобуру.

Пакистанец, моложе и проворнее Мистраля, грозил полицейскому острым длинным кинжалом, которым стремительно вертел. В тысячную долю секунды Мистраль успел подумать: «В этот раз так не будет!» И застыл, ничего не предпринимая, глядя, как в полуметре от него вертится кинжал.

Венсан Кальдрон мгновенно сообразил, что происходит, и бросился на парня с кинжалом. Тот отлетел назад и свесился за раскрытое окно. Кальдрон подскочил к нему и схватил за горло, когда тот уже был готов перескочить за окошко. Пакистанец отбивался, Кальдрон без труда его одолел, заломив руку с кинжалом, и вывел на середину комнаты. Все четверо были задержаны меньше чем за минуту, хотя казалось, это продолжалось гораздо дольше.

— Спасибо, Венсан, — выдохнул Мистраль. — Не знаю, что на меня нашло и…

— А что такого? Я был слева от вас и ближе к тому парню.

— Ну, если так…

Полтора десятка пакистанцев в наручниках ожидали допроса в коридорах криминальной полиции. Уголовно-процессуальный каток тронулся с места. Но для допросов требовались переводчики, а они либо спокойно спали в четыре часа утра и не собирались покидать теплую постель, либо уехали из Парижа на лето. Пока что текли часы законного задержания, и, чтобы не терять времени, задержанных фотографировали, обмакивали их пальцы в краске и прикладывали к бумаге, снимая отпечатки, проводили по нёбу ватными палочками для анализов ДНК.

Захид Хан и Хафиз Джаабар, на которых все сразу указали как на владельцев мобильников, находились в разных кабинетах: Захид — у Кальдрона, Хафиз — у Дальмата. Пока у них на английском языке, далеко не оксфордском, но позволявшем французским полицейским и пакистанским грузчикам понимать друг друга, брали анкетные данные, Мистраль успокаивал Клару: «Самая обычная операция, ничего опасного, я же тебе говорил. Сижу в кабинете, вернусь не скоро. Да-да, конечно, перезвоню».