У Вечного огня - Алла Герцева

 — Я больше чай люблю! — улыбнулась девушка. — Но если  подождете,  только куртку надену.

 — Подожду! На улице!

 Вот не предполагал о таком повороте событий. Пошел  права качать! Алексей  достал сигареты из кармана, закурил.  Прошел по тротуару вперед, повернул назад.

 Инна сбежала по ступенькам. Серебристая куртка с капюшоном  сделала  ее неотразимой. Сердце Алексея ускорило бег. Ну вот, Лешка, произнес он про себя. Сразили тебя наповал! И табельное оружие не пригодилось! Взгляд карих глаз встретился с его взглядом.

 — Куда пойдем! Товарищ милиционер!

 Он согнул руку, Инна смело положила ладошку на его локоть.

 Навстречу счастью! Подумал он, прилаживая шаг к ее маленьким ножкам.

Глава 24.

 Иван Захарович подвинул чистые листы бумаги на столе, переложил папки с левого края, на правый.  Постучал костяшками пальцев. Повернул голову, остановил взгляд на,  прибитой, к дубу скворечне, за окном. Опустела! Теперь до весны! Запорошит скоро все снегом. В дверь постучали.

 — Новеньких привезли! — застыл у двери, сержант.

 — Да я уже в курсе! — вздохнул  начальник тюрьмы. — Вот думаю, куда их поместить!

 — Дети совсем. В милиции их не могут держать. Условий нет. До суда, говорят!

 — Говорят! Говорят! — мужчина встал, прошел по комнате.  — Весь город знает! По телевидению передавали.  Прославились на всю Россию! — мужчина хлопнул ладонью по стопке папок. —  Отведите,  в  пятую! Один бензином торговал, второй щипач! 

 — Есть!

 — Предупреди! Чтобы без фокусов!

 — Есть! — снова вытянулся парень.

 — Да, ладно, тебе! — махнул рукой Иван Захарович.

 В узкое зарешеченное окошко заглядывает солнце. В лучах столбом вытянулись пылинки.

 — День, какой сегодня солнечный! — вздохнул высокий мужчина, почесал темную волосатую грудь. — Хорошо прогуляться по парку. Листья, наверное, все облетели, шуршат под ногами. Последние осенние деньки.                                                    

 — Ты, давай, сдавай, не отвлекайся. А то я отвернусь, так ты вмиг все карты перетасуешь! — сладко зевнул худой, покрутил рыжий ус.

 — Уж, больно, ты,  недоверчивый! — скривил рот в усмешке, открыв золотую фиксу, мужик. —  Меня никто никогда не обвинял в  крысятничестве! Графа все знают! Я честный карманник.  Это ты, спекулянт паршивый, бензин воровал на бензоколонке!

 — Какой же я спекулянт, если продавал шоферне по дешевке.

 — Уж, точно! У государства воровал,  продавал почти задарма.

 — У меня дети, кормить надо!

 — Ладно, заливать!  — Граф покрутил в руках колоду, сбросил верх. — Слышал об убийстве в парке?

 — Что на вечном огне сожгли? — худой покачал головой.

 — А то!  Говорят, им всем по восемнадцать! В армию собирался паренек!

 — Как думаешь,  сколько им впаяют?

 — Да, уж, по десятке на брата, это точно!

 — У одного, говорят, папаша богатенький! Менты  здорово погреются у его сейфика!

 Звук ключей в замке, нарушил их рассуждения. Скрипнула дверь. В проеме возникла фигура сержанта и дежурного майора.

 — Встать! 

 Мужчины переглянулись, лениво поднялись со стульев.

 — Новенькие!  — сержант прошел в камеру. Один за другим,  перешагнули порог трое ребят. — Чтобы никаких! Поняли!? — майор погладил на поясе кобуру с оружием.

 — Обижаете! — оскалился высокий. — Примем, как родных!

 Дверь захлопнулась. Ребята застыли у входа.

 — Проходите! Знакомиться будем! —  высокий, подошел к ребятам.

 — Дядя Сема! А это, дядя Миша! — махнул  рукой  на, присевшего у стола, мужчину. — Располагайтесь! Будьте как дома!

 Володька поднял голову,  презрительно оглядел мужчину.

 — Ох, какая у нас улыбка! — покачал плечами Семен, протянул руку, видимо, пытаясь, ухватить парня за воротник.

 — Ну, ты! — cхватил его цепкими пальцами, Николай. — Без рук!

 — Сем, не балуй! Разве не видишь, дети!

 Семен сморщился от боли, вырвал руку.

 — Спортсмен! — скривил рот. — Ладно! Живите, пока!

 — Проходите, ребята! Присаживайтесь! — сделал широкий жест, Михаил, приглашая к столу. — Так сказать, чем, богаты. Обед через два часа!

 Володька, боком подошел к столу. Николай, прихрамывая, прошел по камере до окна, бросил куртку на нары. Мишка, повесив голову на грудь, всхлипнул.

 — Не кисните, ребята. Не боись! Не обидим! — хлопнул паренька по плечу Михаил.

 — Звать тебя как?

 — Мишка! — парень потер кулаками глаза.

 — Тезка, значит! — снова хлопнул его по плечу, мужчина.

 Николай  раскинул на нарах матрац, сел.

 Владимир присел на стул, закинул ногу на ногу, достал из кармана пачку дорогих сигарет, вытащил одну, щелкнул зажигалкой, бросил пачку на стол.

 Семен  взял пачку,  покрутил в руках.

 — Ох, какие курим! Это твой папаша ресторатор держит!

 Володька  кивнул головой.

 — Меня Владимиром зовут, его Колька, — указал рукой в сторону Николая, а это Мишка.

 — Мы уже познакомились! — положил руку на плечо паренька, Михаил. — Тезка мой! — он присел рядом с Мишкой.

 — Пацан! Школу не закончил! В десятый пошел! — сплюнул на пол, Володька.

 — Это вы кореша  замочили? — Семен глубоко затянулся сигаретой, выпустил дым.

 — Что ж вы так? — Михаил подошел к столу, взял из пачки сигарету.

 — Он первый начал. Пьяные были! — вздохнул Володька.

 — По десятке вам влепят, это точно! — хлопнул по столу ладонью, Михаил.

 Мишка громко заплакал, размазывая по лицу слезы.

 — Не бил я! Не хочу в тюрьму!

 — А ты когда арматуру приволок, не хныкал! По лицу Серегу, дубасил. А теперь раскапустился! Заткнись, а то! —  Николай подскочил к парню, занес  руку.

 — Ну, ты! —  Михаил сжал запястье Николая.  — Не смей бить мальчонку!   Теперь со мной дело будешь иметь! Я пацана в обиду не дам! — он оттолкнул Николая, зло сверкнул  глазами.

 — Следователю  хорошо напели? — присел к столу Семен.

 — Экспертиза показала. Как выкрутиться? — пробасил Владимир.

 — Пусть кто-нибудь возьмет на себя! Что ж всем тащиться по этапу?

 — А кто захочет? — подошел Колька. — У меня спорт. Пока отсижу, прощай карьера. Век спортсмена недолог! После хоть, мусор убирать!

 Владимир потер ладонью лоб. — На фига мне чужой грех на себя брать! Мишка  арматурой забил до смерти!

 — Что Мишка! — всхлипнул подросток. — Ты сказал, на огонь положим, менты отпечатки не найдут. Серега еще живой был. Его спасти можно было.

 — И на допросе так показали?

 —Не знаю! — заскулил Мишка. — На меня хотите повесить! У одного папашка, у другого бокс. А я пропадай!?

 — Он малолетка! — покачал головой Семен.

 — Адвокат обещал всех вытянуть! — Володька смело встретил взгляд Семена.

 — Хороший адвокат, или большие деньги обещали? — усмехнулся Семен.

 Володька сжал кулаки. Эх, двинуть бы ему по наглой роже!   Какое его дело! Однако,  блатной, вправе  меня презирать.  Он честно отбывает свой срок. А я могу избежать наказания,  благодаря  отцу.

 Мишка повернулся на бок, потянул одеяло. Толстый грубый ворс коснулся щеки. Открыл глаза. В окне мигает свет уличного фонаря. Нащупал ногами туфли, надел, подошел к окну. Фонарь на столбе качается от ветра. Над ним ряды колючей проволоки. Который день  в тюрьме. Каждую ночь просыпается, и  не верит всему, что с ним произошло.  Кажется,  добрая фея махнет волшебной палочкой, и снова окажется дома, в домашней постели. Подойдет мама, погладит по волосам. С кухни пахнет свежеиспеченными блинами, или яичницей. Он тяжело вздохнул, подошел к нарам, сел, обхватил голову руками и тихо застонал. Зачем  пошел на вечеринку! Зачем поссорился с Сережкой. Наташка теперь меня возненавидит! Слезы покатились из его глаз. — Мамочка! — прошептал Мишка,  — Забери меня отсюда! Сделай что-нибудь! 

 — Эй, малец! Ты чего? — услышал  голос Михаила. Мишка лег, натянул одеяло на голову. Прижал ладонь ко рту, чтобы удержать рыдания. Теперь надолго здесь задержусь! Надо  заснуть. Во сне время быстрей летит. Он крепко сжимает веки. Спать, спать! Говорит себе. Но сон не идет. За кроватью  послышался тихий писк. Мыши! Вздрогнул паренек. Я боюсь мышей. Сжался под одеялом, прижал ладони к ушам.

 Сильная рука  сжала  Мишкино плечо.

 — Подъем! Завтрак принесли!

 Мальчик открыл глаза.

 Михаил склонился над ним.

 — Опять ночью стонал и плакал? Терпи! Сам виноват! Ничего, после суда легче станет. Пойдет отсчет дней!

 — Не хочу отсчета! Домой хочу! —  Мишка встал, потер кулаками глаза, защипавшие от набежавших слез.

 — Да, ты совсем,  ребенок! — хлопнул его по плечу мужчина. — Ты ж мужик! Мужик должен уметь отвечать за свои поступки! Натворил, терпи! Неси свой крест!