Карта неба - Феликс Пальма

Они с Макреди избрали для себя центральный проход. Капитан медленно шел впереди с пистолетом в одной руке и высоко поднятым фонарем в другой, а Рейнольдс следовал за ним, стараясь соблюдать разумную, с его точки зрения, дистанцию: не слишком приближаясь, чтобы это не выглядело трусостью, и в то же время не особенно отставая, чтобы в случае нападения пришельца они могли бы защитить друг друга; он тоже сжимал оружие в руке, готовый выстрелить при первом же подозрительном движении. По мере того как они продвигались все дальше, темнота отступала, и в неверном свете фонаря появлялись стены узкого тоннеля, возведенные из ящиков с сухарями, ломтями лосося, солониной и шоколадом. Бесконечные ряды ящиков, поставленных друг на друг так ненадежно, что могли рухнуть, если бы Рейнольдс задел их рукой или даже просто дунул в ту сторону. К тому же света фонаря явно не хватало, и легко было споткнуться о многочисленные тюки, преграждавшие проход, — груз размещался в трюме явно несведущими людьми. Тишина окружала их такой же или даже еще более плотной завесой, чем темнота. Лишь изредка они слышали вдалеке осторожные шаги своих товарищей, выделявшиеся на фоне зловещей партитуры, которую разыгрывали льдины, сжимавшие корпус «Аннавана». Лишь огромным усилием воли Рейнольдс заставлял себя следовать за капитаном по извилистым проходам, стараясь, чтобы пистолет не дрожал в руке всякий раз, когда он оборачивался назад и ему мерещилось, будто что-то шевелится в кромешной мгле. Он был уверен, что марсианин захочет расправиться прежде всего с ним. Это было естественно: ведь именно он, Рейнольдс, его разоблачил. И охота на марсианина шла тоже по его вине. Они завернули за угол и тут неожиданно услышали выстрел.

— Кто стрелял? — крикнул Макреди, остановившись, и смешно задрал голову вверх.

— Это я, сэр! Я, Уоллис! — долетело из темноты. — Мне показалось, что я вижу монстра, вот и выстрелил, но, по-моему, не попал. Только бочку с лимонным соком пробил.

— Проклятье… — процедил Макреди, обернувшись к Рейнольдсу. — Теперь нам придется вместо лимона использовать уксус, чтобы предупредить цингу.

Рейнольдс состроил удрученную физиономию, что не понравилось капитану. Тот уже собирался сказать какую-нибудь резкость, как вдруг замер, увидев, как лицо Рейнольдса исказилось от страха: тот заметил исполинскую фигуру за спиной у капитана, в нескольких метрах от него.

— Боже мой… — прошептал Рейнольдс.

Макреди обернулся, но успел увидеть только, как фигура скользнула за ящики. Не раздумывая, он поднял вверх пистолет и поспешил по проходу туда, где скрылся пришелец. Рейнольдс же, напротив, застыл на месте, пораженный обликом, который на сей раз избрал для себя монстр. Марсианин пересек проход очень быстро, так что он не успел его толком разглядеть, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы понять, что теперь это никакой не резвый паук. Похоже, монстр достиг следующей стадии своей метаморфозы, существо имело гораздо более устрашающий вид и, хотя смутно напоминало человека, все же было ближе то ли к демону, сошедшему со страниц старинного фолианта, то ли к гигантской химере, слетевшей из-под козырька крыши какого-нибудь собора, — несмотря на то, что существо бежало, изрядно согнувшись, создавалось впечатление, что оно выше Петерса. И это было все, что он мог сказать о пришельце. Да еще, пожалуй, ему показалось, возможно потому, что марсианин перемещался упругими шагами, что он был похож на грабителя, подлого и бесчестного. Темнота в трюме не позволила определить даже цвет его кожи.

Два выстрела вывели Рейнольдса из задумчивости. Поскольку они прозвучали где-то неподалеку, он заключил, что стрелял Макреди. Рейнольдс проглотил слюну, стараясь победить страх, проникший в каждую клеточку его тела, и, поколебавшись, пошел в ту сторону, где скрылся капитан. Не пройдя и нескольких метров впотьмах, он споткнулся о какой-то тюк и рухнул наземь рядом с мягким на ощупь содержимым одного из ящиков. Оказалось, он перевернул ящик, набитый куропатками или фазанами. Рейнольдс с трудом поднялся и продолжил свой путь, ориентируясь на слабый свет капитанского фонаря. Когда разгоряченный Рейнольдс, тяжело отдуваясь, подбежал к Макреди, тот злобно всматривался в расстилавшуюся перед ним темноту, куда не доставал его фонарь.

— Этот подонок очень быстр, — сказал он.

— Вы попали в него? — осведомился Рейнольдс, переведя дух.

— Надеюсь, что так, хотя не могу быть до конца уверен. Видели, как он выглядит? Напоминает мерзкого орангутана, правда, с чем-то вроде двойного хвоста, который…

Но прежде чем Макреди успел закончить фразу, вдалеке послышались мушкетные выстрелы, а вслед за ними — визг, крики и звуки падающих с высоты ящиков. Когда шум стих, Рейнольдс услышал возбужденные голоса матросов, утверждавших, что они подстрелили монстра, причем голоса эти, как ему показалось, доносились с разных сторон. Макреди досадливо тряхнул головой.

— Собираемся у входа в трюм! — крикнул он, и фонарь высветил облачко пара, вылетевшее у него изо рта и сделавшее его похожим на дракона из кукольного спектакля.

Обратный путь они преодолели едва ли не бегом, но, когда прибыли к месту сбора, несколько человек уже дожидалось их. Тут же подоспели остальные, и они с облегчением убедились, что их маленький отряд не понес потерь. Они столпились возле узкого прохода, и, пока капитан силился составить хотя бы приблизительную картину того, что произошло, из сбивчивых рассказов подчиненных, Рейнольдс, прислонившись к крепкому на вид штабелю ящиков, взирал на эту сцену со странным равнодушием: после того как перед ним промелькнул пришелец в грозном и ужасном облике, какой не привидится и в горячечном бреду, мысль о том, что любая их попытка выжить бесполезна, все больше овладевала им, а эйфория, охватившая его, когда ему удалось живым выбраться из каюты, рассеивалась. Впрочем, нельзя поддаваться мрачным мыслям, сказал он себе, иначе впадешь в отчаяние, а это в нынешних обстоятельствах хуже всего. Нужно по-прежнему верить, что надежда на спасение остается, какой бы призрачной она ни была.

— Думаю, я в него попал, — утверждал взволнованный Рингуолд.

Рейнольдс с недоверием разглядывал его, как, впрочем, и других матросов, потому что все утверждали одно и то же. Внезапно по лбу матроса поползла капля крови. За ней последовала другая, и вскоре это был уже целый ручеек, стекавший по щеке к губам. Потрясенный Рингуолд поднес руку ко лбу и, убедившись, что это не его, а чужая кровь, льющаяся откуда-то сверху, поднял голову к потолку. Его примеру последовали остальные. На самом верху высокого штабеля они заметили нечто, напоминавшее человеческое тело, хотя ясно можно было различить только болтавшуюся в пустоте и вывернутую под невозможным углом ногу.