Карта неба - Феликс Пальма

— Кто бы вы ни были, вы меня разочаровали, — произнес он подчеркнуто недовольным тоном, стараясь, чтобы его голос не дрогнул. — Неужели вы не понимаете, что я даю вам возможность высказаться и потому пока не выдаю вас?

Карсон по-прежнему молчал, не сводя с него глаз.

— Мы не низшая раса. Мы можем общаться на равных! — воскликнул Рейнольдс, но матрос не выказал никаких признаков того, что его заинтересовало данное предложение. — Судя по вашему поведению, вы на этот счет другого мнения. Искренне сожалею. Я действительно считаю, что мы могли бы многому научиться друг у друга, наша раса у вашей, а ваша у нашей.

Карсон издал неприятный смешок, как бы показывая, что у человеческой расы ему учиться нечему. Хотя можно было бы истолковать этот смех и как беспомощную реакцию матроса на безумные речи вышестоящего начальника. Глава экспедиции наклонился в кресле, не зная, как продолжить разговор. Непонятно почему, беседа вдруг приняла нежелательное направление, а потом и вовсе зашла в тупик. Как же теперь ее продолжить? И дальше провоцировать марсианина, пока тот не согласится сбросить маску и прислушаться к нему? Но ведь Карсон мог встать, хлопнуть дверью и пойти пожаловаться капитану. Рейнольдс нимало не сомневался, что для Макреди это станет идеальным поводом обвинить его в подстрекательстве или в чем-то подобном и запереть в трюме. Он умоляюще взглянул на шкаф. Потом положил локти на стол и вновь посмотрел на Карсона.

— Вы, наверное, удивлены, но наша раса обладает гораздо более высоким разумом, чем вы думали, — сказал он с отчаянием в голосе. — И хочу вас заверить, что у меня по отношению к вам самые честные и мирные намерения. Я всего лишь хочу пообщаться с вами, прийти к взаимопониманию. Но если вы не измените своего поведения, мне не останется ничего другого, как разоблачить вас.

— Сэр, я…

— Перестаньте притворяться, Карсон, черт бы вас побрал!

Матрос со вздохом прислонился к спинке стула. Рейнольдс тряхнул головой, раздосадованный его упрямством.

— К тому же вы ошибаетесь, если думаете, что я единственный, кто знает ваш секрет. Прежде чем открыться перед вами, я позаботился о том, чтобы обезопасить себя. Так что, если со мной что-нибудь случится, кое-кто поднимет тревогу, и, уверяю вас, не найдется ни места, ни тела на этом судне, где бы вы смогли укрыться. Нас здесь гораздо больше, мы знаем ваш секрет, и потому, чтобы загнать вас в угол, много времени не понадобится. И тогда уж я не вызовусь вести с вами диалог. Вас быстренько изрешетят пулями, не сомневайтесь. И хотя я видел, что вы способны сделать с полярным медведем, боюсь, вы все же не успеете перебить всю команду и вас прикончат раньше, — выпалил он, чувствуя, что выглядит нелепо, объясняя все это сидящему напротив него замухрышке.

— Ну конечно же, не успею, сэр! — отчаянно замотал головой матрос. Потом едва слышно добавил: — Только звездный монстр смог бы такое сотворить…

— Что вы сказали, Карсон? Вы снова мне угрожаете? — Рейнольдс испытывал скорее ярость, чем страх. — Значит, монстр… Только монстр может такое сотворить. Но уж никак не вы, простой моряк, верно? — Он вонзился глазами в лицо матроса и прибавил: — Простой моряк, так сильно обморозивший ногу, что доктор Уокер собирался ампутировать ее, а теперь расхаживающий по судну как ни в чем не бывало. Может ли такое произойти с простым моряком?

— Очевидно, доктор Уокер, да будет земля ему пухом, ошибся в своем диагнозе, — пожал плечами Карсон.

— Очень сомневаюсь: доктор Уокер не был новичком в своем деле. За его плечами долгие годы практики.

— Все люди ошибаются, сэр, — робко улыбнулся матрос. — Доктор Уокер был таким же человеком, как вы или я. Способным ошибаться, слабым и смертным, как каждый из нас.

Рейнольдс почувствовал опустошенность. Было очевидно, что все его слова, дружелюбные или провоцирующие, оказались бесполезными. Наверное, его судьба состояла не в том, чтобы добиться славы, а в том, чтобы продолжать этот разговор до тех пор, пока не начнут таять льды, а может, и до Страшного суда. Правда, он не верил, что у пришельца хватит на это терпения. По сути дела, тот играл с ним, как кошка с мышью, готовая сожрать свою добычу, когда ей надоест эта игра. Рейнольдс понял, что в такой ситуации ему осталось только одно. Правда, после этого все решительным образом менялось. Разумеется, он должен отказаться от своей заветной мечты установить диалог с жителем другой планеты, которая в свете последних событий выглядела столь же нелепой, сколь ребяческой. Если бы пришелец был намерен вступить в переговоры, разве отказался бы он от его предложения? Макреди оказался прав. И тут возможен лишь один разговор: подпустить его на расстояние выстрела и спустить курок. Однако Рейнольдс испортил все дело. Результат говорил сам за себя: он сидел в своей каюте напротив монстра, выложив на стол свои карты, — отчаявшийся, униженный, испуганный, полностью сознающий, что повел себя в этой ситуации как самоуверенный идиот. Он в последний раз перевел взгляд на шкаф, надеясь, что Аллан понимает всю важность этого краткого и единственного мгновенья славы. Потом взглянул на пришельца, не скрывая своего разочарования. К сожалению, теперь оставалось только пристрелить его. Быстрым движением Рейнольдс схватил пистолет и прицелился собеседнику в переносицу. Однако курок не спустил. Вытянув перед собой руку, он сурово глядел на матроса.

— Сожалею, что вы не захотели разговаривать, потому что теперь у меня нет выбора.

— Вы станете в меня стрелять? — вышел из оцепенения Карсон. — В одного из ваших матросов? Вас будут судить военным трибуналом, вас…

— Благодарю вас за заботу, Карсон, только я уверен: как только я выстрелю, вы сразу измените форму, и все убедятся, что я убил звездного монстра, — сказал Рейнольдс, стараясь выглядеть спокойным. — Я дал вам возможность решить вопрос цивилизованно, но вы этот вариант отвергли. Считаю до трех и стреляю. У вас есть последний шанс изменить свое мнение.

Карсон смотрел на него с искаженным от ужаса лицом.

— Один, — произнес Рейнольдс.

Матрос дернулся на стуле и вдруг безудержно разрыдался, умоляюще сложив вместе руки.

— Сэр, прошу вас, не стреляйте! Вы ошиблись: труп, найденный вами в снегу, не может быть моим. Ради бога, не делайте этой ужасной ошибки!.. — всхлипывал он, и слезы ручьем лились по его щекам, скатываясь, как в воронку, в полуоткрытый рот.

Рейнольдс старался, чтобы его рука, сжимавшая пистолет, не дрогнула. Ужасные сомнения между тем терзали его душу. Боже мой, что он собирается сделать? Хладнокровно пристрелить матроса? А если он действительно ошибся и тот труп принадлежал не Карсону? Значит, он выстрелит в невинного человека? Но он был твердо уверен, что наткнулся на труп Карсона. И этот хнычущий матрос не мог быть им. Нет, перед ним сидел марсианин. Это было самое простое объяснение, а ведь Аллан говорил, что самое простое объяснение, каким бы абсурдным оно ни казалось…