Мёртвый космос: Мученик - Брайан Эвенсон

Также отмечен значительный рост самоубийств в Чиксулубе и его окрестностях за последние несколько недель, в том числе…

— Выключить, — сказал Альтман.

Трансляция новостей прекратилась. Он изнуренно опустился на кровать. Еще одна дилемма повисла в его голове: Может быть убийство, может быть суицид. Он не смог рассказать об этом Аде, не так скоро после их ссоры, не так сразу после смерти Хэммонда. Это просто заставит её вновь попытаться остановить его. Это не значит, что я обманываю её, убеждал он себя. Я просто пытаюсь её защитить. Ада легла около него, и он поцеловал её, чувствуя себя постоянно виноватым. Затем он выключил свет и приготовился к началу очередных кошмаров.

30

Ленни Смолл, президент ДреджерКорп, еще спал, когда активировалась видеосвязь. Он не был уверен, сколько времени прошло, прежде чем он осознал это. Поначалу он решил, что это горничная говорила по телефону, провопил, Ради Бога, заткнись уже и убирайся к чертовой матери! и накрыл свою голову подушкой.

— Просыпайся, Смолл, — произнес голос.

Это был глубокий хриплый голос, ну или на грани того. Определенно не горничная. С любопытством он выглянул из-под подушки. Голос исходил из голографического экрана.

— А, это ты, Марков, — сказал Смолл.

— Чертовски верно, это я, — сказал человек с экрана.

Крейг Марков имел белые волосы, слегка длиннее, чем обычно носят военные, тщательно зачесаны назад и приглажены гелем. У него была внушительная прямоугольная челюсть и уверенные леденисто-голубые глаза. На нем была одета форменная одежда с эмблемой государственной разведслужбы. Как и полагалось всем сотрудникам разведки, его звание не было указано даже на парадной форме.

Смолл потянулся. Он перебрался к краю кровати и поднялся, голышом быстро набросил свой халат. Из настоящего шёлка, не из синтетики. В связи с законодательством об охране окружающей среды, ему пришлось тайно провезти его в Северо-Американский сектор. Это стоило ему небольшого состояния, но чёрта с два, если он мог сказать в чем разница с синтетикой.

Он выглянул из окна пентхауса и вздохнул.

— Это может подождать, пока я не приготовлю кофе? — спросил он.

— У нас сложилась ситуация. Таннер мертв.

Тотчас Смолл сосредоточился, его взгляд излучал тревогу, разум прояснился.

— Как он умер?

— Покончил с собой.

— Почему?

— Не знаю, — ответил Марков. — Чувство вины, вероятно.

— Невозможно, — ответил Смолл. — Я знал этого ублюдка в течение двадцати лет. Он имел дело с куда более худшим, чем эти события в Чиксулубе, и глазом не моргнул. Ты уверен, что его не убили?

— Уверен, — ответил Марков. — В его комнате была установлена камера. Он просто болтал сам с собой, а затем перерезал себе горло. Ты можешь просмотреть видеозапись его смерти, если желаешь.

Смолл содрогнулся.

— Нет, спасибо, — ответил он.

Марков пожал плечами.

— Как знаешь.

— У меня для тебя заготовка текста, — сказал Марков. — Вещи, которые ты можешь, и которые не можешь говорить относительно его смерти. Я хочу, чтобы ты заучил наизусть.

— Слово в слово? Я никогда не отличался особо хорошей памятью. Это будет звучать как заготовка.

— Важна сама суть, — сказал Марков. — Вложи её в свои собственные слова.

— Работать с тобой, все равно, что заключать сделку с дьяволом, — сказал Смолл. — Даже спрашивать не приходится, кто здесь руководит. — Он подождал, но Марков ничего не ответил. — Хорошо, — сказал Смолл. — Пересылай.

Марков сбросил текст на голографический экран. Смолл оставил его неоткрытым. Он разберется с этим позже, после того, как выпьет кофе.

— Что-нибудь еще? — спросил Смолл. — Или я могу наконец-то заняться своим кофе?

— Еще одна вещь, — сказал Марков. — Пульсация сигнала прекратилась.

— Прекратилась? Что это может означать? И как мы теперь поступим?

— Гравитационная аномалия до сих пор присутствует. Объект все еще на месте. Просто больше не передает сигнал.

— Думаешь, что он сломан? Возможно, те два ублюдка повредили его, когда отправились туда.

— Я так не думаю, — сказал Марков. — Если бы это было так, то сигнал пропал бы несколько дней назад, а не сейчас. Нет, не думаю, что это так. Случилось что-то еще. Или он по своей воле принял решение прекратить сигнал.

— Ты говоришь об этом, как если бы оно было наделено сознанием, — сказал Смолл.

— Может и так, — ответил Марков. — Я уверен, он еще не раз поднесет нам сюрприз.

— Ты правда полагаешь, что сможешь контролировать его?

— Я еще не встречал ничего, что бы не мог контролировать, — ответил Марков. — Включая текущую компанию. Не вижу никакой причины полагать, что данный случай будет исключением.

— В таком случае, есть пульсация или нет, продолжаем как запланировали?

— Продолжаем как запланировали, — сказал Марков. — В настоящий момент выполняется буксировка станции к месту работ. Это медленный процесс, но она будет там. Мы можем начать операцию поднятия субмарины и в то же время принимаем меры по подготовке объекта к извлечению.

— Прибыль по-прежнему делим поровну?

— Да, поровну, — ответил Марков. — Но прибыль едва ли главная цель. Шесть месяцев спустя, мы вполне можем стать двумя самыми влиятельными людьми в мире. — Он одарил Смолла холодной улыбкой. — Подумай над этим, пока будешь пить свой кофе.

31

Они заказали своё пиво у прилавка и забрали его на отдалённый столик, все четверо: Шоуолтер, Рамирез, Скад и Альтман. Он был на достаточно удалённом расстоянии, чтобы не бояться быть подслушанным, кроме того, с этого места Шоуолтер и Рамирез могли держать свой взгляд на входной двери, Скад и Альтман на запасной выход.

— Итак, она пропала, — сказал Альтман. — Пульсация сигнала прекратилась.

Скад скривил лицо.

— Я бы не утверждал, что она прекратилась, — сказал он. Я бы только сказал, что, возможно, она прекратилась. Может быть, сигнал настолько ослаб, что наши приборы не в состоянии его обнаружить.

— Это настолько же лучше, как и прекращение, — сказал Рамирез. — В итоге получаем тот же результат.

— Но это не одно и то же, — сказал Скад.

— Хорошо, Скад, — сказал Альтман. — Мы поняли. Первый вопрос это: что бы могло значить то, что мы больше не можем обнаружить сигнал?

Все промолчали.

— Аномалия все еще осталась, — сказал Альтман. — По крайней мере, когда я проверял последний раз, это было так.