Счастливо оставаться! (сборник) - Татьяна Булатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Приятного аппетита, – пожелала она мужу, на что тот буркнул в ответ: «И вам того же», и приступил к священнодействию.
Наконец-то появились кубанцы. Уже в привычном порядке: Гена – во главе процессии, Дашка – замыкающая.
– Всем приятнохо аппетита! – на всю столовую объявил Гена. – Кроме Даши!
Отдыхающие с готовностью обернулись на «говорящее устройство». Кубанский бизнесмен наслаждался произведенным на публику эффектом. О том, что у разыгрываемой миниатюры должен быть запланированный финал, Тамара догадалась сразу же по Дашкиной реакции. Девочка радостно хихикала.
– А Да-а-аше… – Гена взял паузу, – два-а-жды приятнохо аппетита!
Дальше по сценарию должны были последовать бурные аплодисменты зрителей вместе с официантками. Но красоту эпизода смогла оценить только Маруся, готовая простить Гене любой промах по причине зародившейся на пляже любви.
Больше всех порадовалась Тамара: «Слава богу, второй аниматор появился. Хватит уже Машке публику развлекать».
Кубанцы шумно расселись за столом и приступили к обеду. Гена продолжал солировать. Видя, как Виктор уплетает харчо, он на всю столовую поинтересовался:
– Твоя жена умеет харчо хотовить?
Мальцев чуть не поперхнулся от кубанской непосредственности и встал на защиту Тамариных чести и достоинства.
– Моя жена умеет готовить все, – поторопился с ответом Виктор.
– Нет, – позволил не поверить ему Гена. – Харчо она хотовить не умеет.
– Не умею, – призналась Тамара.
– Ну вот! – обрадовался тот. – Я же ховорил.
– Хе-ена, – попыталась умерить пыл супруга более чуткая в вопросах этикета Вика.
– Ну что тут такохо? – изумился глава кубанского семейства. – Я же вот не умею пирохи печь! Я же не расстраиваюсь!
– И я не расстраиваюсь, – поддержала его Тамара.
– Вот и правильно. Не расстраивайся. Вика тебя научит.
– Согласна, – подтвердила Мальцева свою готовность взять у краснодарской поварихи мастер-класс.
Принесли второе – водянистое пюре со скукоженным от сумасшедших градусов хеком. Торчали обуглившиеся рыбные косточки.
– Ма-а-ам, – заканючила Машка.
– Не ешь, – великодушно разрешила Тамара и подвинула причитающиеся ей и дочери порции взмокшему от поглощения горячего харчо супругу.
За кубанским столом обливалась слезами Дашка, пытаясь проглотить непригодную для детского желудка рыбину. Вика с тоской наблюдала за муками дочери и ждала Гениного разрешения прекратить экзекуцию. Гена в этот момент был занят разглагольствованиями о технологии приготовления краснодарского соуса в домашних условиях.
– Килохрамм помидоров… – перечислял он ингредиенты не участвующему в беседе Виктору. – Хлавное – с перцем не переборщить, – предупредил Гена остальных отдыхающих.
Дашка не выдержала и плюнула в тарелку комком непрожеванной рыбы.
– Да-аша! – возмутился отец. – Как ты ведешь себя за столом?! Ты видишь, Вика?! Ей восемь лет, а она до сих пор…
– Ты… сказал… ей… есть рыбу, – не поднимая глаз, медленно отчеканила зардевшаяся от всеобщего внимания женщина.
– Вот и пусть ест, а не выплевывает! – дал приказ командир семейного корабля.
– Это невозможно есть, – сопротивлялась Вика.
– Тохда зачем ты ее заставляешь? – неожиданно повернул ситуацию в свою пользу Гена.
– Это ты ее заставляешь! – напомнила супругу Вика.
– Я-а-а? – искренно возмутился забывший о своем приказе отец. – Да ради боха! Пусть не ест моя девочка эту хадость! Пусть бережет, моя кисонька, свой желудок. Выплюнь, моя красавица! Выплюнь скорее!
Дашка с готовностью вывалила на тарелку перетертую зубами массу, а Тамара еле удержалась от рукоплескания талантливому актеру из «хорода Краснодар».
Встретились на пляже вечером. Как близкие родственники, огорченные послеобеденной разлукой. Разбились на группки, согласно пола и возраста. Мужчины со Стасом поднялись наверх вести неторопливую беседу под навесом кафе «У Алика». Девочки самозабвенно играли в карты. Женщины шлифовали загар под мягким вечерним солнцем.
Вика ерзала на лежаке, шумно вздыхала, и Тамаре пришлось задать наводящий вопрос:
– Что-то случилось?
– Нет, – обрадовалась та дружескому участию и пересела поближе.
Мальцева не торопилась поддержать разговор и сосредоточенно рассматривала сваленные Марусей на лежак морские камушки. Первой не выдержала Вика:
– Тома, а вы сколько лет с Витей женаты?
Тома не сразу поняла, кто такой Витя и почему ее об этом спрашивают. Постигнув смысл вопроса, через какое-то время немногословно ответила:
– Давно.
– А я смотрю – он у тебя совсем не пьет.
– Не пьет, – подтвердила Тамара.
– Том, давай на «ты»?
Мальцева про себя застонала, понимая, что сулит ей этот переход. «Не хочу! Не хочу никаких признаний, чужих секретов, чужого грязного белья и чужих скелетов в шкафу!» – возмущалась она про себя, проклиная собственную карму. Где бы она ни находилась, в какое курортное место ни забрасывала бы ее судьба, везде происходило одно и то же: «Давай перейдем на ты». Ответить: «Не считаю нужным» не позволяло воспитание, и в результате Тамаре приходилось выслушивать бесконечные истории о том, «что нельзя рассказывать никому. Даже родной маме!». Как называлась отведенная ей должность, Мальцева догадалась не сразу. Первые несколько лет она думала, что это почетный титул «наперсницы» и «духовника», поэтому слушала старательно и даже пыталась давать советы. Потом вдруг обнаружила, что глубоко заблуждалась. Оказывается, должность, ей уготованная, к разряду высокооплачиваемых никакого отношения не имела и вела к быстрой профессиональной деформации. И называлась она по-другому: «воспринимающее устройство» или «смывной бачок».
– Как вам удобно, Вика.
– Тогда на «ты».
Тамара «включила радар» и приготовилась слушать.
Баллада о земном тяготении
Вика парила в воздухе как бабочка. Легкая и изящная.
– Далеко пойдет! – обещала ее тренер спортивному сообществу. И оно с готовностью верило «далеко идущим» прогнозам.
– Пока не до учебы… – обнадеживала тренер Викиных родителей, растерянно показывающих на часы – шесть, десять, двенадцать, пятнадцать, семнадцать лет.
– Она не сдаст экзамены!
– Сдаст! – уверенно тыкала тренер в Викины награды: золотые и серебряные кубки-урны, хранящие в себе прах школьной программы.
Пришлось прервать очередные сборы. Получить аттестат зрелости и блеснуть на выпускном вечере в сногсшибательном платье. Заново познакомиться с одноклассниками и укатить обратно.
Снова парила в воздухе, как бабочка. Меняла снаряды, делала сальто на бревне, пока не сработало земное тяготение.
– Отработанный материал! – заявила тренер спортивному сообществу после беседы с врачом.
Спортивное сообщество начало поиски новой Вики.
– Самое время заняться учебой… – обнадежила бывшая тренер Викиных родителей, сгорбившихся у дверей больничной палаты.
– Врач сказал «пока не до учебы». Если повезет – год на вытяжке.
– Встанет! – легкомысленно пообещала тренер обезумевшим от страшных прогнозов родителям и испарилась готовить чемпионов.
Земное тяготение не подвело: Вика прочно стояла на ногах перед врачебной комиссией, присудившей инвалидность. На время. До следующей комиссии.
– При поступлении – льготы! – жизнерадостно обнадежили врачи, дабы подсластить пилюлю.
Викина семья им не поверила и отправилась восвояси. А зря. Команда Краснодарского педуниверситета нуждалась в штатных красавицах для участия в конкурсе «Мисс Кубань». Согласно закону земного тяготения, на голову проректора по делам молодежи рухнула бывшая чемпионка, а вместе с ней и лояльное ректорское: «Ну иди… Работай…»
Начали работать. Снова стало не до учебы. Но льготы действовали, и Вика снова колесила по стране, меняя платья и купальники, до тех пор, пока очередное жюри не попросило ее спуститься со сцены. На-сов-сем.
– Не беспокойся, – пообещало руководство вуза и сдержало свое слово. Бывшая неоднократная Мисс вышла на финишную прямую, ведущую прямо в актовый зал, где проходила церемония вручения дипломов.
Родители плакали от счастья – в руках профессия.
Вика плакала от злости – не знала, что с ней делать.
«Хо-ре-о-гра-фи-я, хо-ре-ог-раф, хо-ре-о-гра-фи-ня, хо-ре-о-гра-фин, хоре – горе, море – ре…», – бубнила про себя бывшая студентка педвуза по дороге на работу.
В пыльном зале районного Дома культуры на облупленном паркетном полу перед Викой замерли девочки.
– Это ваш новый педагог, прошу любить и жаловать, – обыденно проговорила руководитель хореографической студии и кивнула аккомпаниатору.
Та старательно забарабанила по клавишам, и девочки зашагали по кругу, прилежно вытягивая носки.
«Какой ужас!» – подумала Вика, наблюдая за своими воспитанницами. Будучи когда-то бабочкой, она созерцала рядом других особей – тоненьких и мускулистых одновременно. Теперь перед ее глазами прыгали толстушки, пампушки, ватрушки, тщательно оберегаемые родителями и бабушками. Своих детей они видели изящными и стройными, одним словом – идеально подходящими на роль танцовщиц.