Под покровом тайны - Робинзон

Я же стояла и думала, что скорее бы заканчивались уроки, и мне можно будет пойти домой и готовиться к серьезному разговору с мамой.

После того, как мы провели разминку, Юр Саныч скомандовал парням, вытащить на середину зала козла и коня, объявив, что парни буду отрабатывать прыжки через коня, ну, а девочки через козла. Те, кто раньше выполнить эту задачу сможет играть в баскетбол, а тем, кто не выполнит, светит заниматься прыжками до конца занятий.

Я выполнила норматив первая и уселась на скамейку, с желанием смотаться отсюда быстрее.

Но тут, меня отвлек Ерема, позвавший сыграть в баскетбол вместе с мальчишками.

— Ты, главное, особо не бегай, не заводись, — сказал он, — мы тебе будем пасовать, а твоя задача отправлять мяч в кольцо.

Играли мы четыре на четыре, в одно кольцо, потому, что в другой половине зала продолжали «переползать» через снаряды неудачники.

Через пару минут игры я немного забылась, и у меня даже появился азарт. Но, к сожалению, очень быстро, другая команда потребовала моего удаления.

— Леха, — доказывали парни Еремину, — так нечестно, мы проигрываем сорок на шесть, Ленка ни разу не промахнулась, у нас силы неравные.

Их спор привлек внимание учителя. Тот подошел и поинтересовался в чем проблема.

Он, естественно, не поверил и опять устроил мне испытание, которое я прошла с честью.

— Даже не знаю, что и сказать, — признался Юрий Александрович, почесав затылок, — росточку побольше и тебе цены бы не было. Но все равно! — добавил он, — с сегодняшнего дня ты в сборной школы.

— Ну, вот, доигралась, — подумала я про себя, — собираешься школу бросать, а тебя в команду берут.

Но Юр Саныч не собирался на этом останавливаться. Он решительно прекратил дальнейшие прыжки неудачников и объявил, что сейчас поиграем в баскетбол.

Были сформированы две команды; одна, в которую вошли лучшие игроки класса, и вторая, так себе, в которую вошла и я.

Через двадцать минут игра закончилась полным разгромом команды мастеров. Самое интересное, что в конце игры я уже почти не кидала мяч по кольцу. Мои воодушевленные товарищи по команде, так разыгрались, что сами накидали кучу мячей.

Я стояла, окруженная девчонками, радостно поздравлявшими меня с выигрышем, и думала:

— Ведь почти год была комсоргом, столько мероприятий проводила, стенгазету выпускала, и никто меня так не поздравлял и не благодарил. А тут, стоило накидать мячей в корзину и все хотят с тобой дружить.

Когда урок закончился и все стали расходиться, Юр Саныч, стоявший до этого в странной задумчивости, подошел ко мне.

— Лена, — сказал он, — по-моему, ты никогда раньше таких талантов не проявляла. Была крепким середнячком по физкультуре, и не более того. Не скажешь, что с тобой произошло?

Я пожала плечами.

— Не знаю, само собой как-то получается.

— Ну, да, ну да, — скептически заулыбался мой собеседник, — наверно все лето тренировалась?

— Не без этого, — ответила я и пошла переодеваться.

Из школы я вышла в сопровождении нескольких девочек. Пока мы шли вместе, болтали ни о чем, им очень хотелось, чтобы я рассказала в подробностях, что у меня случилось. Но смелости им не хватило, а мне совсем не хотелось делиться своими переживаниями.

Когда зашла в пустую квартиру, чувство огромной потери вновь охватило меня.

Кинув портфель в угол, я села на трюмо и снова начала плакать.

В очередной раз, хлюпнув носом, я повернулась и увидела в зеркале свое заплаканное лицо, в обрамлении шапки волос.

— Вот дура! Чуть не попалась! — пронеслось в голове.

Я сосредоточилась, и шапка волос на глазах стала уменьшаться. Вот только повторить то, что было на моей голове после больницы, не получилось. Волосы оставались ровным ежиком.

— Нет, так не пойдет, — решила я и, взяв ножницы, выхватила несколько клочков волос.

Взяв веник начала выметать эти клочки, потом решила протереть пол. Закончилось все, тем, что я убрала всю квартиру. И закончила только к шести часам.

Это здорово меня отвлекло от всяческих мыслей. Зато, когда мама зашла домой, у нас все сияло и блестело

— Мама! — крикнула я в коридор, когда услышала скрежет замка, — вытирай ноги! У меня там тряпка положена.

Мама зашла в комнату и поглядела по сторонам.

После похорон и всей суеты в квартире был страшный бардак. Сейчас же все стояло на своих местах, как всегда. Только на комоде появилась папина фотография, перевязанная черной лентой.

— Леночка, ну чего ты одна корячилась! — укоризненно сказала она, — в выходные мы бы вдвоем сделали уборку.

Выглядела она плохо, бледная, уставшая с мешками под глазами и по-прежнему в черном платке.

Я даже не стала отвечать на ее упреки и понеслась на кухню накрывать стол.

Когда мы заканчивали ужинать, я решила начать разговор.

— Мамулечка, — вкрадчиво обратилась я к ней, — мне кажется, что нам следует поговорить, как будем жить дальше.

— Чего это на тебя нашло! — вскинула голову мама, — опять хочешь школу бросить?

— Ну, зачем же бросить, есть ведь вечерняя школа, буду в нее ходить. И начну работать.

— Ох, и кем же ты горе мое работать собираешься? — вздохнула мама, — кто тебя на работу возьмет?

— Возьмут! — сказала я беспечно, — Клевина говорила, что в горбольнице санитаркой влегкую можно устроиться. А зарплата целых шестьдесят рублей. Представляешь!

— Представляю? — с непонятной интонацией сказала мама, — до сих пор вспоминаю, как в войну в госпитале на морозе белье стирали и раненых на себе таскали.

— Ну, сейчас же не война, — сказала я, — и на мороз никто меня не пошлет стирать белье.

Мама вздохнула и, спрятав лицо в ладонях, заплакала.

— Делай Леночка, как знаешь, какая я теперь тебе советчица, — говорила она сквозь слезы, — только учиться все равно тебе нужно. Не хочу, чтобы ты всю жизнь утки за больными выносила.

После ужина мы разошлись по комнатам, и в квартире наступило тягостное молчание.

Я бесцельно сидела за столом в своей комнатушке и перебирала учебники. Делать домашнее задание не было никакого желания. Неожиданно запахло валерьянкой.

— Понятно, — подумала я, — опять мама пьет успокаивающие.

Я вышла на кухню и обнаружила, что мама сидит за столом, а перед ней открытая бутылка водки и граненый стаканчик.

— Ну, что так смотришь! — сказала она, — не мешай, дай мне напиться. Вчера на поминках такого позволить не могла, так хоть сейчас выпью по настоящему за упокой.

— Эх, Ленка, Ленка, остались мы с тобой без нашего папки! — сказала она, и одним махом выпила водку.