Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов - Микки Фрэнсис

Тюрьма — не такое уж страшное место, если ты способен достать то, что нужно. Для этого требуются сильный характер, а также умение правильно себя поставить. Тогда у тебя действительно появится многое. Например, молоко, настоящее мясо, все свежее. Нет нужды питаться падалью. Можно даже получить приличную работу. Гораздо тяжелее приходится семье и друзьям. Они думают, что в тюрьме ты страдаешь, хотя на самом деле ты много спишь, два раза в день посещаешь спортзал, читаешь и просто отдыхаешь. Что еще нужно? Если ты любишь хорошо пожрать и заниматься спортом, то тюрьма — лучшее место, где можно набрать и вес, и нужную форму. Я вышел на свободу накачанным, как бешеный бык.

Самый большой минус в том, что ты не видишь семью.

Я провел в «Уолтоне» около трех месяцев, а затем меня перевели в «Уаймот», тюрьму с более свободным режимом. Она находилась в Лейлэнде, графство Ланкашир. Там я поначалу оказался в одной камере с Крисом, пока нам не предоставили отдельные «номера» по соседству друг с другом. Прямо как в детстве. Наш блок представлял собой букву «Т» и делился на корпуса «А», «В» и «С». Я жил в «В», состоявшем из четырнадцати камер. Каждому заключенному позволялось иметь свой ключ, стереоаппаратуру и телевизор, который можно было смотреть до 20 часов.

Они просто-напросто закрывали корпус, и мы могли держать двери камер открытыми. Двадцать с лишним мужчин, полных сил и здоровья, проносили в камеры «травку», приберегали сласти из передач до вечера пятницы, снимали с себя и накрывали футболками лампы, чтобы залить все синим светом, врубали музыку на полную катушку и устраивали рейв прямо в тюремном блоке. Это было круто!

Однажды ночью все мы сидели и пыхали. Я быстро «поплыл» буквально после пары затяжек, потому что, в общем-то, не курю. В то же время все знают, что ради веселья я готов на все. Поэтому один парень взял метлу и сказал: «Спорим, что ты этого не сделаешь, Микки! Нужно взять метлу, посмотреть сквозь нее на свет, опустить, обойти вокруг этой самой метлы, бросить ее на пол, три раза взад-вперед перепрыгнуть и добежать до конца коридора».

Я беру метлу, кружусь вокруг нее, перепрыгиваю, полностью теряю координацию, ударяюсь обо все стены, разбиваю башку, заливая все кровью, и падаю на пол. Притворяюсь, что сдох по-настоящему. Лежу, а они суетятся вокруг меня, приговаривая: «Бля! Да он и впрямь отдал концы!»

В тот самый момент, когда они уже были готовы вызвать охранников, я рычу во весь голос и вскакиваю. Все прыгают от радости.

В «Уаймоте» было полным-полно манков. Присутствовало также и несколько пидоров, но в целом, как мне кажется, все эти «банды насильников», о которых только и говорят в Америке, здесь достаточно редки. Кое-какие странные вещи происходят и здесь, и я думаю, что местные копы в курсе всего, просто стараются не обращать на это внимания. Тюремщикам было хорошо известно, что Крис и я — рисковые парни, и поэтому, когда охранники чувствовали, что теряют контроль над ситуацией, они подходили к нам и спрашивали: «Вы уладите это для общего блага?»

Мы получили некоторые привилегии за то, что держали все под контролем. Если кто-то начинал борзеть и мешать всем остальным, к нам обращались со следующей просьбой: «Если будете метелить, то не очень сильно! Просто поучите его немного уму-разуму».

Сами они не решались сделать это, предпочитая манипулировать нами. В противном случае можно было нарваться на увольнение. Поэтому мы действовали достаточно осторожно, чтобы не оказаться полностью в их власти. Да и вообще нельзя делать все, о чем тебя просят тюремщики. К примеру, врезать кому-нибудь только потому, что он им не нравится. Другое дело, когда речь заходила о тех, кто сел за издевательства над малолетними и тому подобное. Их и без нас частенько избивали, но они действительно этого заслуживали.

В большинстве тюрем есть свои небольшие группы, которые верховодят в блоках, но все не так просто. Как только ты обретаешь слишком большую власть, тебя моментально переводят в другое место.

На нашей посадке злоключения «фирмы» не закончились. Через некоторое время после оглашения приговора еще восьмерых парней признали виновными в суде присяжных Олдэма за участие в «Битве при Пиккадилли» в феврале 1988 года. Всего было арестовано семнадцать человек, но против половины из них даже не выдвинули обвинений. Как было сказано во время суда, от семидесяти до восьмидесяти болельщиков «Манчестер Сити» встретились ранним вечером в пабе «Лоуэр Теркс» в Шадххилле, и его владелец случайно подслушал их разговор, в котором они обсуждали планы нападения на фанатов «Манчестер Юнайтед», которые возвращались из Лондона на специальном «футбольном» поезде. Затем болельщики Сити направились в паб «Никлбиз» около станции «Пиккадилли», обойдя стороной Лондон-роуд, чтобы не быть замеченными полицией. В конце концов, они подошли к станции и выслали вперед то, что прокурор назвал «группой зачинщиков из десяти — двадцати пяти бойцов», в то время как остальные остались ждать в засаде под аркой. Когда «разведчики» Сити вышли на платформу, на ней находилось лишь несколько фанатов Юнайтед.

Судя по отчету в «Олдэм кроникл»:

«Офицер полиции выпроводил болельщиков Сити обратно при незначительном сопротивлении с их стороны. Уже вне станции к констеблю Даффи присоединились двое других полицейских, которые предприняли попытку оттеснить фанатов еще дальше.

Мистер Райт (прокурор) сказал по этому поводу следующее: „У гражданских лиц создалось впечатление, что полицейских просто выманивали подальше от станции“.

Один из них, констебль Мартин, получил удар по лицу, после того как приказал фанатам остановиться и отойти назад. В этот момент на помощь пострадавшему пришел другой полисмен. И хулиган, атаковавший Мартина, был задержан. Использовав дубинку, констебль Даффи в течение некоторого времени удерживал толпу на дистанции.

Вскоре офицеры со всех сторон были окружены болельщиками, которые поначалу попытались освободить арестованного, а затем напали на обоих стражей порядка.

Мистер Райт заявил, что констебль Даффи отгонял фанатов с помощью дубинки в одной руке и каски в другой.

Затем Даффи получил удар по голове молотком, расколовшим ему череп. Лечение заняло восемь месяцев. Совершивший это преступление Дэвид Клейтон отправлен в колонию для несовершеннолетних на три года».

НА ДВЕРЯХ

Когда я вышел из тюрьмы, мне пришлось изменить направление своего движения. Теперь следовало держаться в стороне от футбола. Несмотря на все суды и аресты, многие фанаты Сити пойманы не были и все еще оставались «в деле». Первая драка случилась еще до начала сезона 1989–1990 в Болтоне на игре Сити и Уондерерс, посвященной Нэту Лофтхаузу.[78]

Сражения велись и на улицах, и на стадионе. В итоге десять человек были арестованы. Старший инспектор полиции Болтона Дэвид Рассел заявил: «Очевидно, что некоторые люди все еще ходят на матчи, чтобы вызывать беспорядки». Ловко подмечено.

Вслед за этим в сентябре последовала массовая драка с Юнайтед на «Мэйн-роуд» (см. главу «Манчестер Неюнайтед»). Это была наша первая игра с ними в чемпионате за два с половиной года, и они отлично подготовились к этой встрече. Каким-то образом фанаты Юнайтед раздобыли двести билетов на Северную трибуну, а их «фирмы» заняли места в других секторах Сити. В феврале 1990 года ситуация была еще хуже после того, как жребий свел нас с Юнайтед на «Олд Траффорде». Вот что писала «Дейли мейл»:

«В госпиталь доставлен мужчина в критическом состоянии после того, как около двухсот хулиганов лавиной обрушились на центр города. Жертве понадобился аппарат по поддержанию жизни после хирургических операций на голове, лице и грудной клетке.

В ходе перемещений из паба в паб после завершившегося вничью дерби с „Манчестер Сити“, толпа фанатов „Манчестер Юнайтед“ нанесла ущерб, исчисляемый десятками тысячами фунтов.

„Это было настоящее безумие в духе Дикого Запада“, — заявила владелица наиболее пострадавшего паба „Краун энд Кеттл“ в центре Манчестера, не пожелавшая назвать своего имени. Полиция оценивает ущерб в 30 000 фунтов стерлингов, однако хозяева считают эту цифру явно заниженной. Охранники забаррикадировали вход, когда увидели надвигавшуюся толпу, но она смела все преграды.

„Обломками мебели они разбили все четырнадцать витрин викторианской эпохи, — поведала нам все та же владелица паба. — Внутри находилось около восьмидесяти человек, преимущественно женщины. Все они были вынуждены прятаться под столами и за стойкой, вскрикивая от ужаса, когда рядом с ними бились пивные кружки. Разгром продолжался минут семь. Такого ужаса никто из нас еще не испытывал.

Женщина-диджей и ее ассистентка получили ранения и были отправлены в госпиталь. Одной наложили несколько швов на руку, а другая получила глубокую рану ноги. Мы кричали: здесь только женщины! Пожалуйста, уходите! — но куда там… Я легла сверху на мою восемнадцатилетнюю дочь, чтоб прикрыть ее своим телом“.