Проклятие короля - Василий Горъ

— Хорошо… Идем… — кивнул эрр Маалус и, одернув мантию, первым вышел из кабинета.

…В малой гостиной было светло, как днем: собранные чуть ли не с половины замка столы, кресла и оружейные стойки оказались заставлены подсвечниками. А на люстре, рассчитанной на тридцать свечей, горели все пятьдесят. Вдохнув в себя терпкий запах воска, меда и крови, маг перевел взгляд на баронессу, склонившуюся над телом ее отца, и вздрогнул: в свете свечей ее лицо показалось ему мертвенно-бледным. И при этом совершенно здоровым!

Услышав, как захлопывается дверь за вошедшей в зал Ойрой, баронесса выпрямилась и, не отрывая взгляда от лица своего отца, мертвым, лишенным каких-либо эмоций голосом негромко произнесла:

— Я бы не хотела, чтобы наши гости видели, во что превратилось лицо моего отца. Поэтому будьте любезны наложить на тело иллюзию. Папа должен смотреться так, как будто спит…

— Прямо сейчас?

— Да, — кивнула баронесса. И, выпрямившись, повернула голову к своей наперснице: — Ойра! Распорядись, чтобы тут все убрали, потом принеси мне чистую одежду…

Посмотрев на платье баронессы, маг вздрогнул: от груди и ниже оно было похоже на мокрую тряпку. Серо-желтые разводы чередовались с синими пятнами от потекших красителей и придавали Меллине Орейн довольно жуткий вид. А стоило Облачку заметить закатанные выше локтя рукава и мокрые руки, как он почувствовал, как его начинает трясти: судя по внешнему виду, эта девушка, недавно справившая свое шестнадцатилетие, только что закончила обмывать тело своего отца…

С трудом совладав с удивлением, маг перешел на истинное зрение и вздрогнул еще раз: судя по насыщенности свечения резерва баронессы, ее скорость восполнения увеличилась раза в полтора. И сейчас приближалась к уровню мага четвертой категории!

Дождавшись, пока сорвавшаяся с места наперсница выскочит в коридор, Меллина Орейн перевела на эрра Маалуса тяжелый, как наковальня, взгляд и опять же без тени эмоций поинтересовалась:

— Ну, и чего вы там стоите? Или ждете, пока я его одену?

— Н-нет… В этом нет никакой необходимости, — затараторил маг. — Я это… просто представляю тот образ, который надо будет сплести…

— Хорошо… Тогда, пока вы думаете, я обработаю руки…

…Наблюдать за тем, как баронесса одевает своего отца, было довольно жутко: на ее лице не мелькало никаких чувств; глаза были холодны, как лед, а руки… руки двигались так, как будто она выросла не в замке, а в каком-нибудь армейском госпитале.

Не менее страшно было смотреть на нее истинным зрением — задетая Огненным штормом Крысы печать постепенно расползалась, выпуская на свободу блокированную при рождении силу…

«Нет, ну надо же?! — не отрывая взгляда от ослепительно-белой печати Восстановления, мысленно твердил эрр Маалус. — Окажись она на шаг ближе — и ее бы просто не стало. Стой она на шаг дальше — и откат от Шторма ее бы не зацепил! Ну, и что теперь делать?»

Первая здравая мысль появилась через час после рассвета. Когда воины замковой стражи аккуратно перекладывали тело покойного барона на украшенный родовым гербом ростовой щит.

«Надо с ней поговорить! И, пока не поздно, обновить ее татуировку!»

Однако пообщаться с баронессой наедине магу не удалось: пока воины несли тело барона в родовую усыпальницу, она шла следом, а потом, замерев рядом с саркофагом, вообще перестала реагировать на окружающих.

С трудом дождавшись завершения похорон, эрр Маалус первым выбрался наружу и, встревоженно оглядев собравшихся рядом с усыпальницей дворян, мысленно схватился за голову: узнав о гибели барона Орейна, в замок приехали абсолютно все его соседи. Причем не одни, а с братьями, сыновьями и начальниками замковой стражи…

«Семь… Восемь… Девять… Десять… Одинна…» — Сосчитать количество магов эрр Маалус не успел: как только из усыпальницы вышла баронесса Орейн, толпа дворян пришла в движение и словно вытолкнула из себя Раздана Брешта:

— Баронесса! Примите мои соболезнования!

Слушать речь барона Облачко не стал. Вместо этого он торопливо всматривался в лица ждущих своей очереди дворян и пытался разглядеть на них хоть какие-то признаки удивления.

«Граф Арчи Виндом? Вроде бы спокоен… Барон Киор Ланд? Тоже… Эрр Шед Игла? Смотрит непонятно куда…»

…Когда толпа вдруг подалась в стороны и на мрачных лицах мужчин появилось удивление, эрр Маалус чуть не умер от страха: ему вдруг показалось, что в их глазах мелькнула жуткая ненависть к самой настоящей Темной. Холодно взирающей на них сквозь ослепительно-белый нимб своего резерва…

Посмотрев на бесстрастное лицо баронессы, он зажмурился, глубоко вдохнул и, решившись, начал сплетать ажурное кружево давно похороненной в памяти печати Черной метели. Почти не прислушиваясь к тому, что говорила баронесса:

— Благодарю вас, барон! Я счастлива, что у моего отца есть такой друг, как вы. И мне…

Однако за пару ударов сердца до того, как получившееся плетение успело напитаться силой, он услышал срывающийся голос начальника замковой стражи. И мгновенно открыл глаза.

— Ваша милость… Прибыл посыльный из Наргина… Ваш брат… погиб… Вместе со всем своим отрядом… Тело барона привезут в замок через четыре дня…

Глава 18

Крегг Молчун

Прислушавшись к урчанию в желудке, я мрачно посмотрел на опустевшую тарелку и вздохнул: от жареного мяса уже ничего не осталось, а супа из голяшек, обещанного Марыськой, надо было ждать чуть ли не до полуночи. Принюхавшись к запахам, доносящимся снаружи, я сглотнул слюну и потянулся за очередным куском овечьего сыра. И чуть не оглох от вопля возникшей в дверном проеме пастушки:

— Ваша милость! Тут Марч вернулся… Говорит, что хочет с вами поговорить… Впускать?

Я удивленно посмотрел на Марыську и утвердительно кивнул.

— Лисица! Подь сюда! Его милость тебя примет… — уперев в бока кулачки и выставив вперед немаленькую грудь, заорала она.

Услышав последнее предложение, я мысленно усмехнулся: девушка вела себя так, как будто являлась наперсницей какого-нибудь графа. Или, на худой конец, барона. А не пастушкой, выхаживающей обычного бастарда.

Тем временем в дверном проеме возник жилистый, плотно сбитый рыжеволосый мужчина лет тридцати. Тот самый, который, по рассказам Марыськи, и нашел меня где-то рядом с Полуночным трактом.

Разглядев меня в полумраке кошары, он поклонился, подхватил соскользнувшую с головы шапку и, выпрямившись, негромко произнес:

— Меня зовут Марч, ваша милость! Я… это… из деревни Белый Камень… Я… это… подумал… ну-у-у… в общем…