Нас повенчали снежинки - Алиса Лунина

– Какая гадость! – возмутилась Маша. – Не надо мне никаких чужих мужиков! И разнообразных эмоций не надо. Если хочешь знать, мне и секса не надо, есть вещи и поважнее.

– А чего надо?

– Любви! – выдохнула Маша.

– Большой и красивой, – усмехнулась Инна, – воспетой в веках! Как у тебя с этим Андреем?

– Просто мне никто, кроме него, не нужен.

– Даже Олег? – Инна уже не смеялась, спросила серьезно, с явным раздражением.

Маша промолчала, не зная, что ответить.

– С ума ты сошла, не иначе! У тебя семья, ты замужняя женщина! Не вздумай променять мужа на это свое приключение! Где ты такого второго Олега найдешь? – разволновалась Инна. – А потом, не надо думать, что у вас с Андреем все было бы принципиально иначе и вы бы с ним в браке смогли избежать рутины и скуки. Конечно, все это так прекрасно, романтично, интересно – встречаться пару раз в год в роскошных декорациях – сегодня Париж, завтра Рим! Ну а представь, что вы поженились, и сегодня и завтра одно и то же – быт, работа, усталость друг от друга. На какой день брака потускнеет романтический флер ваших отношений и сдохнет ваша романтика?!

Маша честно задумалась и ужаснулась. Вот она просыпается утром – бледная, не накрашенная, под глазами круги, ползет на кухню, чтобы сварить кофе и наконец-то проснуться, и такой – сонной, будничной, «не при параде» – ее изо дня в день видит Андрей; или они встречаются вечером дома, когда она возвращается с работы вымотанная, опустошенная и ей совсем не до романтики! А простуды, головная боль, женские критические дни, аврал на работе?! Как проживать обычные будни (из которых и состоит наша жизнь) рядом с любимым мужчиной, и при этом суметь остаться для него желанной, загадочной, любимой?! Наверное, Инна во многом права…

Когда они вскоре встретились с Андреем во время короткого отпуска, в Греции, и он опять завел разговор о том, что они должны пожениться и жить вместе, Маша поделилась с ним своими опасениями:

– Я боюсь, что, если мы будем жить вместе, быт убьет романтику наших отношений. Ты только представь – совместное хозяйство, обеды, кастрюли!

Андрей почему-то обиделся:

– Глупости говоришь, а пожалуй, что и пошлости! Быт, кастрюли – какое это имеет отношение к любви?! Ты не думаешь, что любовь не позволит нам заметить такие мелочи, как бытовые проблемы, усталость, раздражение?! – И после долгой (такой, что Маша всерьез забеспокоилась) паузы, он добавил: – Маруся, а что нас связывает?

Она растерялась и промолчала, потом виновато зарылась лицом в его волосы, но вопрос остался, напряженно повис в воздухе.

Андрей, конечно, за эти годы много раз говорил ей, что она должна уйти от мужа. Его принципиальная, прямая натура не терпела не то что лжи – любых компромиссов.

– Маша, эта ложь унижает нас обоих, принижает нашу любовь. Почему мы не можем быть вместе?

Она вздыхала:

– Как у тебя все просто! – и не могла выбраться из паутины сомнений, мешающих ей принять главное, конечное решение. К тому же она не знала, как решить и такую проблему: разные страны – разные судьбы?! «Если бы мы с Андреем решили жить вместе, кому-то из нас нужно было сделать выбор, и я боюсь, что это пришлось бы сделать Андрею, потому что я не смогу жить без России. Без своей профессии. Без сумасшедшей Москвы. Без снега. Но я не считаю себя вправе ставить Андрея перед таким выбором, у него своя, сложившаяся жизнь, работа. Даже если он бросит все и переедет ко мне в Москву, не станет ли он впоследствии сожалеть об этом и винить меня в том, что пошел на такие жертвы?! И вообще… в нашем возрасте трудно поменять все в одночасье, это надо было делать раньше, в дурашливой юности. А сейчас, в зрелости, когда корнями пророс в привычную почву – как вырывать?

Ей даже не с кем было поделиться этими переживаниями. Однажды, когда она особенно страдала из-за разлуки с Андреем (а у него так долго не было возможности приехать к ней!), Маша решила спросить совета у матери (очень осторожно, без всяких подробностей), вот, дескать, как быть, если замужняя женщина полюбила другого человека? Есть ли для современной Карениной другие варианты, кроме поезда? Ольга Александровна внимательно посмотрела на дочь и мягко сказала, что иногда мы принимаем за любовь временное помрачение, и разрушать «прекрасный, проверенный временем, семейный союз» ради минутного помрачения, страсти, каприза – глупость и… распущенность. Да, распущенность. В Машиной семье ее связь с Андреем (как и развод с мужем) сочли бы распущенностью. Больше они с матерью никогда не говорили на эту тему.

…Время шло, и у них с Андреем все оставалось по-прежнему – отчаянная радость встреч, горечь разлук; в общем знаменателе, несмотря ни на что, – огромное счастье.

Она говорила ему, что ей нужно время, что вот скоро все как-то устроится, решится… А потом случилось то, что случилось, и уже ничего нельзя было изменить.

«Но ведь надо как-то жить!» – сказала ей мама в последнем телефонном разговоре, когда Маша не то чтобы пожаловалась, а просто упомянула про «настроение не очень» и про то, что этой весной она не в тонусе. «Надо держаться, Маруся!» – повторила мама. «Надо, – эхом отозвалась Маша, – ма, ты не беспокойся, все нормально, э… с плохим настроением я как-нибудь справлюсь!»

Надо жить. Да. Справляться с плохим настроением. Функционировать. Приносить пользу.

И завертевшаяся карусель (а остановить опасно!) – проекты, контракты – по давно заведенному кругу.

В конце апреля Маша заехала к Даниле с инспекцией и обнаружила брата в абсолютно захламленной комнате за просмотром фильма. В центре этого свинарника, талантливо организованного Данилой (неужели один человек мог так засвинячить квартиру?!), на журнальном столике стояла бутылка коньяка, и не наполовину пустая (или полная?!), а абсолютно – без вариантов – пустая.

«Ну, все, убью!» – рявкнула Маша, помахав кулаком перед опухшей, заросшей щетиной, физиономией непутевого братца.

– Марусь, – невозмутимо протянул Данила, – ты только посмотри, как Антониони умел снимать женщин! Как падает свет, как прекрасны и тонки их лица!

Вместо ответа Маша грохнула о стену пустую коньячную бутылку.

– Чего ты хулиганишь? – печально спросил Данила.

Действительно – чего она хулиганит? Тем более что прибирать осколки и заодно весь этот свинарник придется ей. Часа три Маша мыла – скребла и наконец ценой титанических усилий привела квартиру брата в относительный порядок. Данила, впрочем, кажется, этого даже не заметил – сидел себе на диване, смотрел очередной фильм. Висконти тоже умел женщин снимать.

Маша подошла к нему, обняла: