Нас повенчали снежинки - Алиса Лунина

Маша плотнее закуталась в шаль. От высокой температуры у нее перед глазами все плыло, и ее бросало то в жар, то в холод.

К апрелю Данила совсем раскис, не помогала даже дружеская психотерапия и попытки друзей развеять его тоску. Саня с Женей, каждый, как мог, старались помочь приятелю: Саня нарочно назначал встречи в лучших ресторанах (традиционно по пятницам – мужской клуб на Жениной даче), Женя купил два абонемента в фитнес-клуб («Даня, давай подкачаемся, нарастим мышечную массу?!») и уговаривал в мае махнуть в Италию («мужики, возьмем там машину напрокат, прошвырнемся, людей посмотрим, себя покажем?!»), но Данила на все, не хуже той депрессивной принцессы, подружки Трубадура, отвечал отказом, ссылаясь на отсутствие настроения. Он даже отверг Санино предложение познакомиться с «одной девушкой сногсшибательной красоты».

Данила все чаще отказывался от встреч с друзьями, замыкаясь в себе, и искал утешение в более и менее крепких напитках (после увольнения с телевидения он мог вести свободный образ жизни, перебиваясь случайными заработками на свадьбах). Иногда, вспоминая закон «жуткого дальнодействия», он пытался представить, чем сейчас занимается Алиса и что с ней. Даже оказавшись в противоположных концах вселенной, частицы не потеряют своей связи – при изменении или повреждении одной, с другой случится то же самое. И вот ему этой весной так паршиво, что хоть волком вой, но… Алисе тоже плохо. С ней происходит то же самое. Он это чувствовал физически.

Этой весной Алиса (со слов Алекса) была похожа на бледную, исхудавшую сомнамбулу. Весна для нее прорастала сомнениями и печалью – слишком много вопросов к себе и яростного недовольства собой. Ей вдруг стало казаться, что она проживает не свою жизнь, а чью-то другую, кем-то выбранную для нее, и эта жизнь – удобная, комфортная, но чужая. А она словно спит и никак не может проснуться.

Когда Алиса поделилась этим тревожным ощущением с Палной, та усмехнулась:

– Неужели? А вот у меня давно возникали такие подозрения в отношении тебя!

– И что же мне делать? – грустно спросила Алиса.

– Просыпаться! – протрубила Пална хриплым голосом. – И ничего не бояться! Просто представь, что ты хотела сделать всю жизнь, но не осмеливалась?! А теперь возьми и сделай это, черт возьми!

На следующий день Алиса осмелилась замахнуться на мечту – записалась на курсы актерского мастерства в театральной школе. Да, все, чего она хотела, о чем всегда мечтала – был театр. И жизнь без театра – была чужой.

Но вот что странно – спустя месяц, уже занимаясь любимым делом, Алиса по-прежнему не чувствовала себя счастливой. Ей даже легче не стало, напротив, стало сложнее, и сомнения никуда не делись, их разве что прибавилось. Теперь ее главные переживания были связаны с пониманием того, что хорошей актрисой, нет – гениальной такой, как ее бабушка – Александра Пална Смолина, ей никогда не стать, а тогда… в чем смысл? В театральной школе, как и на юридическом факультете, она чувствовала себя инородным телом.

Это было сложное время – метаний, поисков, вопросов, и каждый найденный ответ почему-то рождал новые вопросы. Теперь Алиса понимала, как права была Пална, сказав однажды, что самое сложное в жизни – угадать себя, до самого себя дорасти.

Она вся извелась – похудела, не спала по ночам. Алекс считал ее переживания неким капризом, блажью и обижался на то, что она «так мало внимания уделяет их отношениям»; а Алиса (хотя и мучаясь чувством вины) теперь воспринимала его обиды, их размолвки и самого Алекса тоже частью чьей-то чужой жизни.

Однажды возвращаясь с занятий, она остановилась на мосту и задумалась: «Да, вот Алекс… надо что-то решать, так больше не может продолжаться. Мы могли бы пожениться, и даже прожить вполне благополучную супружескую жизнь, как тысячи других пар, но будет ли это честно по отношению к нам обоим?!» Луч солнца осветил Тауэрский мост; Алиса выдохнула и – отпустила все сомнения в серую Темзу.

В тот же вечер она сказала Алексу, что им нужно расстаться.

Глава 9

В начале апреля Маша с головой ушла в работу, стараясь наверстать время, упущенное из-за болезни. Поэтому когда ей позвонила Инна и спросила, как она собирается отмечать грядущий день рождения, Маша даже не сразу поняла, о чем идет речь.

– А, да, у меня действительно скоро день рождения…

– Понятно! – хмыкнула Инна. – Ладно, Маня, организацию праздника я готова взять на себя.

Маша ужаснулась (никаких шумных праздников ей не хотелось) и предложила камерный вариант:

– Давай в этот день (будь он неладен! ненавижу свой день рождения!) я заеду к тебе в ресторан, посидим вдвоем, отведем душу?!

Так и решили.

Маше нравилось бывать здесь – ресторан оформили с большим вкусом, да и мастерство поваров (Инна рассказывала, как тщательно их отбирала) было выше всяких похвал.

В этот вечер Инна накрыла лучший столик. Цветы, шампанское, свечи, любимые Машины блюда. Маша растрогалась – в хлопотах подруги чувствовались искренняя любовь и забота. Инна призналась, что сначала думала заказать для именинницы торт своему кондитеру («он у нас для всяких звезд делает невероятные десерты»), но потом решила тряхнуть стариной; в этот момент официант торжественно принес огромное блюдо, на котором…

– Инкаа! Это же твой легендарный «Мишка на севере!» – прослезилась Маша. – Неужели сама пекла?

– А то! – рассмеялась Инна.

В середине вечера к ним вдруг подошел официант и что-то шепнул Инне. Та покачала головой:

– Ну, дела! Вот, скажи, Морозова, какой у тебя есть секрет, что все мужики сходят по тебе с ума?

– Да что такое? – удивилась Маша.

Официант поставил на стол шампанское.

– Вот! Знак внимания от того джентльмена! – Инна кивнула себе за плечо и многозначительно подмигнула Маше: – Между прочим, это самое дорогое шампанское в моем кабаке!

Она обернулась к сидящему за соседним столиком мужчине и улыбнулась:

– Мерси!

– А при чем здесь я? – удивилась Маша.

– Да он на тебя запал, – фыркнула Инна, – весь вечер с тебя глаз не сводит.

– Бред какой-то, – нахмурилась Маша и посмотрела в направлении, указанном Инной. Мужчина тут же выдал широкую улыбку, как бы подтверждая, что не прочь познакомиться.

– И что мне теперь делать? – усмехнулась Маша. – Как все это пошло!

– Пошло? – возмутилась Инна. – А женщине одной в ресторане сидеть – не пошло? Общество старой кошелки (спокойно, я про себя!) не в счет! Ну, поговорить-то ты с ним можешь? Чай, не рассыпешься, Морозова?

Поговорить можно. Поговорили. Оказалось, любитель красивых жестов – бизнесмен из Петербурга. Юрий. Сорок лет. Разведен. Манеры, образование. Собственный бизнес (средний, а может, и крупный – как посмотреть). Это все из Юрия за каких-то десять минут выудила Инна, как будто просветила его – подходит ли он ее подруге. Сочтя, что таки да – подходит, Инна удалилась. («Не буду мешать».)