Сомнительная репутация - Джейн Кренц

Во рту у Лавинии пересохло, и она, вцепившись в ручку двери, залилась краской.

— На сиденье?

— Да, думаю, это ваше. — Джоан открыла сумочку и, вытащив сложенный квадрат муслина, протянула его Лавинии. — Это определенно не мое.

Лавиния уставилась на ткань. Это было то самое фишю, которое она надевала прошлым вечером. Рука ее потянулась к горлу.

— Благодарю вас. — Лавиния торопливо взяла фишю. — Я не заметила, что потеряла его.

— Нужно проявлять осторожность в карете. — Джоан опустила вуаль. — Особенно по ночам. В полутьме трудно что-либо заметить. И легко потерять что-то ценное.

Лавиния отправила послание Тобиасу, едва Джоан удалилась в своей элегантной темно-бордовой карете.

«Дорогой сэр.

Наша бывшая клиентка вновь обратилась ко мне. Она желает, чтобы мы продолжили расследование ее дела. Я заручилась твердым обещанием миссис Доув соблюдать строгие условия. Представляет ли для вас интерес возобновление делового сотрудничества со мной?

С уважением, миссис Л.».

Ответ пришел менее чем через час.

«Дорогая миссис Л.

Буду рад принять участие в нашем деле в любом качестве, которое вас устроит.

С уважением, М.»

Лавиния долго изучала короткую записку. В конце концов она решила не искать скрытый смысл в написанном Тобиасом. Он не высказывал намеков в своих посланиях к ней. И не проявлял тонкости.

Да, Тобиас явно не поэт.

— Уничтожен, говорите? — Невилл был совершенно обескуражен этой новостью. — Черт побери! Полностью сожжен?

— На вашем месте я бы понизил голос. — Тобиас обвел многозначительным взглядом зал клуба. — Никогда не знаешь, кто может услышать.

— Верно. — Невилл озадаченно покачал головой. — Я забылся. Просто меня поразило такое развитие событий. Ничего не осталось?

— Несколько страниц уцелели от огня. Полагаю, это было сделано с целью убедить меня в том, что я обнаружил именно дневник.

— А как же страницы с записями о членах «Голубой палаты»— ни одну нельзя прочитать?

— Я очень тщательно проверил пепел, — заверил его Тобиас. — Не осталось ничего представляющего интерес.

— Проклятие! — Рука Невилла сжалась в кулак, и в этом жесте было нечто театральное. — Это означает, что дело закончено, так?

— Ну…

— Все это, разумеется, крайне прискорбно. Я очень хотел узнать имя единственного оставшегося в живых члена «Голубой палаты», человека, ставшего предателем во время войны.

— Понимаю.

— Теперь, поскольку дневник уничтожен, мы никогда не узнаем его. И также не выясним, кто на самом деле этот Азур.

— Если учесть, что он уже почти год как мертв, то это, возможно, и не важно.

Невилл нахмурился и потянулся к бутылке с бордо.

— Пожалуй, вы правы. Я бы многое отдал, чтобы заполучить этот дневник. Но в конце концов самое главное то, что «Голубая палата» больше не существует как преступная организация.

Тобиас откинулся в кресле и задумчиво соединил кончики пальцев.

— Есть одна незначительная проблема.

— Что такое?

— Тот, кто уничтожил дневник, прежде мог прочесть его.

Невилл вздрогнул:

— Прочитал его? Проклятие! Да, я не подумал об этом.

— Кому-то, таким образом, известно, кто скрывается под личиной Азура. И этот же человек знает также единственного оставшегося в живых члена «Голубой палаты».

Бутылка с бордо слегка задрожала в руках Невилла.

— Черт побери, Марч, вы правы!

— Кто бы это ни был, он, возможно, вовсе не собирается раскрывать тайны дневника. И полагаю, именно в этом он и пытался убедить нас, сделав так, чтобы я нашел сожженные страницы. — Тобиас помолчал. — Однако этот человек знает ответы на наши вопросы. И это делает его опасным.

— Что ж. — Невилл поставил бутылку. — Это действительно так. Что вы предлагаете?

— Я готов продолжить выяснение этого дела. — Тобиас улыбнулся. — Если вы согласны и дальше выплачивать мне гонорар.

Глава 13

Присцилла Уортхэм была, несомненно, чрезвычайно привлекательной молодой леди. Но в этот вечер, по мнению Лавинии, она казалась слишком разряженной в модном платье из розового муслина.

Проведя несколько дней в обществе мадам Франчески, Лавиния многому научилась. Свои твердые взгляды на моду портниха без колебаний воплощала в жизнь. Благодаря тому, что она узнала, заказывая платья для себя и Эмелин, Лавиния с первого взгляда поняла: на платье Присциллы слишком много фестонов.

Светлые волосы Присциллы были зачесаны наверх и уложены в пышные локоны, с вплетенными в них атласными цветами в тон платью. Ее перчатки также были розовыми.

В общем, Присцилла напоминала торт, обильно украшенный кремом и розовой глазурью. Эмелин же вовсе не терялась на ее фоне.

Сидя рядом с Присциллой по настоянию леди Уортхэм, Эмелин представляла собой разительный контраст с подругой. Лавиния с удовлетворением заметила, что властная мадам Франческа была права, посоветовав сшить простое платье из необычного греческого зеленого газа. Волосы Эмелин, элегантно забранные наверх, без всякой вычурности, выгодно подчеркивали ее прекрасные, умные глаза.

«Да, то, что мы принесли в жертву Аполлона, оправдало себя», — с гордостью подумала Лавиния, когда в антракте зажегся свет. Поначалу ее более всего беспокоило то, что леди Уортхэм увидит в Эмелин соперницу, а не простушку, на фоне которой красота Присциллы будет особенно заметна. Но ее страхи оказались беспочвенными. Леди Уортхэм лишь мельком взглянула на скромное элегантное платье Эмелин и не скрыла вздоха облегчения, решив, что наряд Присциллы никто не затмит.

Обе молодые леди привлекли к себе множество восхищенных взглядов. Леди Уортхэм явно была довольна. Она, разумеется, считала, что все взгляды устремлены на ее дочь. Лавиния же не сомневалась, что многие смотрят на Эмелин.

— Прекрасный спектакль, не правда ли? — обратилась Лавиния к леди Уортхэм.

— Сносный. — Леди Уортхэм понизила голос, чтобы Эмелин и Присцилла не услышали ее за гулом, стоящим в театре. — Но должна сказать вам, что платье вашей племянницы слишком строгое для молодой леди. И этот странный оттенок зеленого. Совсем не то. Нужно дать вам адрес моей портнихи.

— Как вы добры! Но мы вполне довольны и той, что у нас есть.

— Жаль! — Неодобрительный взгляд леди Уортхэм задержался на шелковом платье Лавинии. — Я всегда говорю, что хорошие портнихи на вес золота.

— Безусловно. — Лавиния раскрыла веер.

— Уверена, моя портниха никогда не порекомендовала бы вам такой оттенок пурпурного.

Лавиния стиснула зубы, но от необходимости отвечать ее избавило то, что в этот момент раздвинулись тяжелые бархатные портьеры у входа в ложу.