Мне нравится все то, что принадлежит другим - Александр Войнов

За месяц мы прокопали одиннадцать полуметровых шурфов, но на жилу так и не наткнулись. Напарник как-то притих. сник и упал духом. Ночью у него поднялась температура, он ворочался, стонал и заснул далеко за полночь.

- И, вырастет на той ниве вместо пшеницы волчец, а вместо ячменя куколь,- поутру сонно пробормотал напарник и отказался заготавливать дрова для костра.- Проклятое здесь место. И золото проклятое. Сон мне нынче приснился. Рассказывать не хочу, что бы ни сбылся. Но, кажется, не выкарабкаться нам из этих краев. И золото не найти, а то, что найдем, не удержать, Продукты кончаются. Надо на дорогу оставить. Снегу навалило. Назад будем идти неделю.

- В сновиденья не верю, - ответил я компаньону, - полагаюсь только на себя, на удачу, и здравый ум, И в проклятое золото не верю. Золото, оно все одинаковое. А, как будем выбираться, с золотом или порожняком, зависит только от нас самих и больше ни от кого. И никто мне не указ.

- Богомерзкая гордыня обуяла тебя и затмила твой разум, - прохрипел мне в ответ старовер.- Сказано в «Откровении» от Иоанна Богослова: Зверь, которого видел я, был подобен барсу… И видел я, что одна из голов его, как бы смертельно ранена, но эта смертельная рана исцелела… И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…

С того дня он из норы почти не вылазил. Укутавшись одеялом с головой и прислонившись к печке, сидел на корточках и заунывно подпевал гудевшему в дымоходе ветру.

«Как бы он и вовсе рассудка не лишился со своими сновидениями,- подумалось мне, - тогда мороки не оберешься».

Поздно вечером я пересчитал консервные банки, сухари, сахар, пачки с чаем, отлил ему из грелки во фляжку спирта, разделил все пополам и рассыпал по двум банкам из под кофе намытый золотой песок.

- Выбирай любую. Я тебя не держу. Назад сам найду дорогу.

Напарник взвесил золото на ладони и бросил в горящую печь.

- Дня три отлежусь и уйду, - пообещал он, - а ты зла не держи. Дальше невмоготу.

Через два дня я обнаружил, что дрова почти закончились и ближайшая сухая сосна, сваленная буреломом, была в трёхстах метрах, по другую сторону ручья. Таскать поленья и хворост по скользкому льду было трудно, и это все решило. Новый шурф я решил долбить на другом берегу.

Когда на глубине одного штыка началась попадаться слюда и кварцевая порода, у меня защемило сердце. Насыпая в мешок мерзлый грунт, взглядом наткнулся на продолговатый, грушеобразный осколок гранита. Форма осколка была необычной и, я не мог его пропустить мимо рук. Когда ударил по нему киркой и услышал, как металл бьёт об металл, понял, что нашел самородок. И это спасло мне жизнь. Но навсегда поселило в моей душе чувство тревоги и мимолетности удачи.

«Вот теперь можно и возвращаться, - подумал я, очищая и рассматривая драгоценную находку. Вовремя я с напарником разошелся и из доли его выделил. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Но еще лучше, с умным найти. А лучше всего, найти самому. Самородок мой и делить мне его не с кем».

После тщательной обработки самородок заблестел во всей своей красе. Весил он, на мой взгляд, чуть больше килограмма и имел форму клина с сужающимся, слегка загнутым концом.

«А, с какой стати сейчас возвращаться, -подумал я, – продуктов хватит на пару недель. Если сейчас уйду, то вернусь только весной. А тогда грунт оттает и придется в шурфах ставить крепеж. Лишняя работа. Ну, а сегодня можно перекурить».

Когда я, зажав в руках самородок, подбежал к нашему логову, то увидел, что камень-валун отодвинут, а мешковина сорвана. Как только я наклонился к проходу, изнутри послышались звуки борьбы, стоны, звериный рык, и через мгновение передо мной, в проходе, показалась тигриная голова с оскаленной пастью. Мы с тигром столкнулись лоб в лоб, и я почувствовал его дух. Это был запах гнилых зубов, грязной кошачьей шерсти, свежей крови и смерти.

Подчиняясь инстинкту самосохранения, я рефлекторно ударил самородком тигра по голове и, каким-то чудом, попал в глаз. От внутреннего напряжения удар был настолько сильный, что острый конец драгоценной находки ушел в тигриную голову почти наполовину. Ответный удар я прозевал, но, тут же почувствовал острую, режущую боль на лице. Свитер и нательная рубаха стали мокрыми и теплыми, а во рту появился солоноватый привкус крови. От ужаса упал лицом вниз, обхватив руками голову и замер, а раненый зверь одним прыжком перемахнул через меня и исчез в тайге, унося в своей голове только что найденный самородок.

Когда я пришел в себя и, зажимая рану на лице, вполз в нору, оказалось, что ватные брюки на левой ноге разорваны и пропитаны кровью. Анестезирующее действие страха заканчивалось, и нога начала ныть тупой, саднящей болью. «Видимо, рана на ноге гораздо серьёзней, чем на лице. Ей займусь первой. Ноги сейчас важнее. Они, это передвижение. А лицо всего лишь косметика», - подсказывал инстинкт самосохранения.

Забравшись в берлогу, я с трудом задвинул камнем проход и, с надеждой окликнул напарника. Чуда не произошло и ответа не последовало. Даже при тусклом свете коптящей лампы было понятно, что лежащий в луже крови человек был мертв. Разбираться дальше у меня не было возможности. Если упустить время, мог потерять сознание от кровопотери и присоединиться к своему бывшему компаньону. Я наспех обмотал голову полотенцем, ремнем наложил жгут выше колена и промыл рану на ноге спиртом. Прокалив и согнув «цыганскую» иглу, продел в неё кусок рыболовной лески и, обрезая лесу «опасной» бритвой, наложил на рваную рану около десятка швов, еще раз полил спиртом и забинтовал. Кровотечение почти прекратилось. Я снял жгут, смочил спиртом пропитанное кровью полотенце на лице, и затянул его узлом потуже. На большее не хватило сил. Сделав несколько больших глотков спирта прямо из грелки, подполз к остывающей печке и отключился.

Через пару недель у меня уже хватило сил дотащить тело напарника до ближайшего шурфа и засыпать мерзлой землей. А когда окреп и собрался уходить, натаскал на могилу кучу камней. Чтобы росомахи не раскопали.

Перед уходом обошел окрестности, в надежде найти труп тигра и вернуть самородок. Но безрезультатно. Полосатый преступник, попробовавший человечины, разгуливал на свободе. Вдобавок, с моим самородком в голове. Насколько его хватит и как далеко он сможет уйти, трудно сказать. Но полноценно охотиться он не сможет, и будет искать слабую жертву. И первыми будут люди. Целый год он мне снился и не выходил из головы. Боялся закончить психушкой. Я и к вам прибился, что бы зимы дождаться. Иду на то проклятое место и почти уверен, что мне с этим тигром не разминуться. Тигры почти никогда не меняют место охоты и обитания. Лишь бы ни издох раньше времени. Ну, а там посмотрим, чей верх будет. Если ты со мной, то, в случае удачи, самородок пополам. И всё золото, что намоем, на двоих. Дождемся, когда наши улягутся, соберемся и в путь.

- Предложение заманчивое,- согласно кивнул Левша,- а, самое главное, своевременное. А за наших не переживай. Они, как только деньги получили, сразу же в соседнюю бытовку к шоферюгам отвалили. В «двадцать одно» играть с водилами. Здесь в конце месяца, в день зарплаты, до утра в карты играют. Так, что можно собраться не спеша.

- В двадцать одно, говоришь, играют, - переспросил Страшной заинтересованно.- А, сколько человек в компании?

- Рыл десять - двенадцать, меньше не бывает. А то и больше, когда работяги из геологоразведки подтянутся. Их «геологами» называют. Большинство из них черные старатели. Зиму здесь кантуются. А летом опять на вольные хлеба. Народ отчаянный. Вроде тебя. Они, когда деньги заканчиваются, бывает, что и золотой песок ставят на кон, - ответил Левша. - У каждого игрока не меньше трех тысяч наличкой. Так что сумма в банке собирается приличная.

- Мне деньги нужны, как воздух, хочу помочь одному человеку, который мне подсобил в трудную минуту, - заметил Страшной, – да и продуктов необходимо закупить в дорогу. А.если повезет, то и собаками обзаведемся. Ты пойдешь к нам, соберешь рюкзаки, лыжи и спрячешь на краю просеки у последнего штабеля. Когда управишься, иди к шоферам, и играй некрупно. Я уже там буду. Рядом не садись. И со мной не базарь. Ищи место ближе к выходу.

- А я крупно «бить» и не смогу. Я деньги не получил. Всего-то на кармане пять соток с мелочью. На них не разгуляешься.

- Для начала хватит. Мы туда идем выигрывать, а не проигрывать,- успокоил Левшу собеседник.- И вот еще что, прихвати из вагончика наволочку. Может, пригодится.

Страшной достал из бокового кармана пачку «Столичных» в жесткой упаковке, не спеша закурил и предложил Левше.

- А какие у нас на катране братва курит?- спросил он задумчиво.

-«Приму» или «Беломорканал». Но бывает и самокрутки крутят.

- То, что доктор прописал, - обрадовался Страх,- брошу пачку «Столичных» на общак. Пускай братва её раскурит, и пачка побывает у всех на руках. Тогда она ни у кого не вызовет подозрений. Когда в пачке останется всего две сигареты, ты возьмешь «Столичные», опустишь ниже стола на колени, достанешь предпоследнюю сигарету и, в этот момент, вложишь в крышку пачки полоску зеркала. Пачку закроешь и, со словами «там последняя», положишь рядом со мной. Последнюю даже менты не отбирают. Дальше дело техники. Сиди и жди готового. Когда будет мой черед банковать, игра пойдет крупная. Придет тебе на руки туз, бей не меньше пол банка и получишь от меня десятку или еще одного туза. И будет очко или золотое очко. Так я буду всех «колотить», а тебя «отпускать». Вот тогда и пригодиться наволочка.