ЕСЛИ СУДЬБА ВЫБИРАЕТ НАС… - August Fliege

Вернувшись в блиндаж, я велел Токмакову соединить меня с командой связи. Попрепиравшись со мной для порядка, те согласились выделить аппарат для сего благородного дела.

Вот и ладненько…

- Вашбродь! - Из нашей с Казимирским квартиры появился Савка. - Я завтрак спроворил!

- Ну, идем, мой верный Санчо Панса!

- Никак нет, вашбродь, никакой я не 'Панча'… А кто это такой есть?

- Это, Савка, верный оруженосец одного легендарного рыцаря!

- Выходит, что я оруженосец и буду, - озадаченно согласился парень.

С наблюдательного пункта открывалась жуткая панорама, куда там бородинской.

Изрытая воронками земля, полузасыпанные траншеи, клочья проволочного заграждения. А перед ними поле, покрытое трупами в серой форме. Я насчитал больше роты только перед нашими позициями.

Если учесть, что немцы атаковали не только здесь, но и на соседних участках…

До колючей проволоки так никто и не добежал, все полегли в поле. Немецкие окопы, кстати, придвинулись еще метров на триста.

Все, как и предрекал ротный…

Среди воронок обозначилось какое-то шевеление, я схватился за бинокль: немецкие санитары ползали среди неподвижных фигур в фельдграу.

Раненых подбирают.

На НП появились связисты с катушкой полевого телефона и аппаратом.

Сподобились!

- Ефрейтор Антонов! Куды, вашбродь, телефон-то ставить?

- Вон в подбрустверную и ставьте! И провод положите, чтоб никто не спотыкался!

- Слушаюсь! Будет исполнено!

Пока связисты возились с установкой, я попытался разглядеть немецкие позиции. С такого расстояния видно было очень мало: ломаную передовую траншею, фрагменты ходов сообщения.

Проволочного заграждения перед немецкими позициями не было - только рогатки. Если бы мы пошли в контратаку, то шансы захватить первую линию немецких окопов были бы весьма велики. Но без серьезных потерь нам ее не взять, да и с подкреплениями у нас туго.

- Готово, вашбродь! - связист закрутил ручку телефона. - Алле! Прокопенка? Прокопенка, слушай сюда ! Антонов говорит! Ага! Мы на наблюдательном второй линии. А позывной какой? Ага! И тебе не кашлять!

- Работает?

- Так точно! Позывной: 'рябина девять наблюдательный'.

- Молодцы! Благодарю за службу!

- Рады стараться!

- Сделай мне восьмую роту! - я решил позвонить Генриху.

- Сей момент!

Связист снова принялся орать в трубку, прорываясь к искомому адресату.

Каменный век, блин!

Рацию хочу! Уоки-токи! И Wi-Fi с Интернетом в придачу, чтобы ролики в You Tube вывешивать, как американцы в Ираке и Афгане.

Мечты… Мечты…

- Восьмая, вашбродь! - протянул мне трубку ефрейтор.

- Алло! Прапорщик фон Аш у аппарата! Подпоручика Литуса к телефону!

- Будет исполнено!

Спустя несколько минут в трубке послышался голос Генриха:

- Подпоручик Литус у аппарата!

- Добрый день, Геня!

- Здравствуй Саша! Рад тебя слышать и рад, что с тобой все в порядке!

- Я тоже рад! Как у вас дела? Есть ли потери?

- Пятеро убито, дюжина раненых. Легко отделались!

- У нас одних убитых восемь человек, - вздохнул я. - Прямое попадание в землянку.

- Да! Не повезло… Кстати Софьин погиб. Осколком, через каску. Наповал!

Мне сразу вспомнился этот румяный юноша с выверенным до миллиметра пробором в темных волосах и немного восторженным взглядом больших карих глаз.

Убит…

Не могу сказать, чтобы мы были друзьями. Скорее даже наоборот, наши отношения, после известного случая с дракой, были весьма натянутыми.

И все же! Ему было всего девятнадцать лет…

Сумасшедшая ночь…

Беготня, суета, мат-перемат - и все в кромешной темноте, время от времени освещаемой вспышками ракет.

Мы сменяем на передовой двенадцатую роту.

В ходах сообщения образуются пробки, как на Садовом Кольце в час пик.

Гренадеры со своими пожитками смешиваются с саперами, которые волокут стройматериалы для ремонта позиций. Тут же снуют подносчики боеприпасов с патронными и гранатными ящиками. В довершение всего нас посетила команда разведчиков, с целью слазить на нейтралку…

Поскольку орать нельзя - немцы могут и пульнуть для острастки, приходится наводить порядок мануально. Дабы не отбить руку, я вооружился метровой палкой и, таким образом регулируя траншейное движение. То есть, в случае необходимости, несильно колотил зазевавшихся по спине или по плечам.

Можно конечно и по голове стукнуть - все равно все в касках, но опять же, звону будет.

В принципе немцы спокойно относились к шуму строительных работ на наших позициях. Но вот на необычный звук противник мог отреагировать открытием огня.

Так, на всякий случай.

Короче, взяла обезьяна палку - и сразу стала начальником.

Над другими обезьянами.

Эволюция, однако…

Командный пункт роты на передовой позиции был совмещен с узлом связи, так что, оставив Савку располагаться на старом новом месте, я отправился на обзорную экскурсию.

Вполголоса наорал на гренадер третьего взвода, за лень и раздолбайство. Вздрючил пулеметчиков, разнес саперов, и теперь воспитывал любовь к порядку в Филе Копейкине.

- Филя, ити твою маман через карман! Это что тут у тебя такое? Это склад огнеприпасов или мина замедленного действия?

- Это, вашбродь, патроны да гранаты! - изрек каптер, после минуты молчания, потраченной на переваривание информации.

- Это, унтер-офицер Копейкин, хрень какая-то! Гранаты и патроны в ящиках раздать по взводам и по пулеметным гнездам. Это ж надо было додуматься все в одном месте свалить!!!

- Ну, дык темно ведь! Подносчики заплутали…

- Когда светло будет, немцы по нам так врежут - не обрадуешься! Бего-о-ом арш!

Вечный русский авось, чегось да небось…

Иногда мои подчиненные меня просто бесят своими словами и поступками! Вот тот же Копейкин - третий год на войне, а баран - бараном: 'бе-е', 'ме-е' и 'не могу знать ваше благородие'. И не поймешь, то ли дурак, то ли прикидывается…

Интересно, какую часть моей личности все это раздражает больше?

Юриста начала XXI века или барона из обрусевших немцев?

Пожалуй, что пятьдесят-на-пятьдесят.

В равной степени выводит из себя и непонятная для человека будущего тупость, и возмутительная, с точки зрения человека с приставкой 'фон' в начале фамилии, недисциплинированность и лень.

Те же, прости Господи, сортиры!

Солдатикам ходить и стоять в очередях к специально отрытым и тщательно замаскированным нужникам, попросту лень.

Гадят - кто во что горазд.

Приходится дрючить унтеров, дабы следили за порядком, и гонять попавшихся на 'загрязнении окружающей среды' на принудительные работы по уборке траншей.

Вот такое, с позволение сказать, единство противоположностей!

Про немецкий 'орднунг' я раньше только в книгах о войне читал, а теперь чувствую его на собственной шкуре.

Обстрел начался ровно в восемь утра - минута в минуту…

На наши позиции навалились как минимум две батареи легких гаубиц при поддержке полевых пушек.

Сегодня, к счастью, на нашу долю не пришлось шестидюймовых гостинцев. То ли немцы посчитали нас недостойными такого внимания, то ли просто перебросили батареи куда-то еще. В общем, обошлись без веских доводов.

По сему, обстрел был воспринят мной достаточно спокойно.

Наш блиндаж стопятимиллиметровая гаубица не возьмет. А уж полевая пушка тем более, так ведь она еще и стреляет по настильной траектории.

Однако, снарядов немцы не жалели.

Я, было, попытался считать разрывы, но быстро сбился: шесть снарядов в минуту, на три или четыре батареи - многовато получается. Тем более, что стреляют все одновременно и серии взрывов перекрывают друг друга.

Навык соответствующий, опять же, отсутствует…

Черт, палят и палят, как оглашенные. Так что потерь не избежать просто по закону больших чисел.

Это, конечно, не наша двенадцатичасовая артподготовка в последнем наступлении, но тут-то и укреплений таких нет.

Маньяки, в общем.

Чего еще от фашистов ожидать…

От нечего делать, я проверил амуницию, подтянул, где надо, осмотрел автомат…

Все пучком - можно воевать!

Посмотрел на часы: восемь тридцать. Полчаса уже пуляют… Может хватит? Утомили - сил нет. Скорей бы в атаку пошли - надоело уже сидеть и ждать.

Словно услышав мои пожелания, немцы перенесли огонь за наши спины, создавая огневую завесу.

Сейчас начнется!

- Вестовые, вперед! - заорал Казимирский. - Всех в первую линию!

Вслед за солдатами мы выскочили из блиндажа. Мимо нас пробегали гренадеры, в воздухе раздавались трели унтер-офицерских свистков и матерные рулады.

- Барон, вы - направо, я - налево!

- Слушаюсь!

- Удачи! И с Богом! - Ротный поправил каску и в сопровождении своих посыльных исчез в горловине хода сообщения.

- Савка, за мной! - Гаркнул я и, закинув ремень автомата на плечо, двинулся в противоположную сторону.