ТОЧКА ДЖИ-ЭЛ - Борис Долинго

— Я не знаю, Федя, не знаю… Мне только странна эта ситуация. Прости, конечно…

— Здесь-то можно говорить? — Фёдор показал рукой на салон машины.

Беркович кивнул:

— Здесь на сто процентов, проверено.

— Ты допускаешь, что орхане специально убирают близких у достаточно квалифицированных спецназовцев, чтобы вербовать потом таких к себе?! Они могли бы так иметь роты сотрудников, подобных нам. А в КСИ дефицит подготовленных кадров из землян.

— Мне просто странно, что так получилось… — как-то отрешённо и тихо сказал Антон.

Они замолчали и дальше ехали молча. Беркович несколько раз повернул и припарковал машину на площадке у небольшого магазина.

— Нам туда, — показал он вдоль улицы.

Фёдор посмотрел на таблички — Шестая восточная стрит.

— О, да тут, кажется, не один индийский ресторан.

— Не один, — подтвердил Антон, — но мы пойдём в "Ганди".

Они перешли на другую сторону улицы и оказались у входа в ресторан, где стояли две статуи: напротив скромно выглядевшего гуру расположился более яркий Ганди. В воздухе витали ароматы благовоний, горели масляные светильники.

В зале было почти пусто, но, тем не менее, Аннон попросил подошедшего метрдотеля посадить их в отдельную кабинку. С поклоном, эту просьбу исполнили. К столу подошли почему-то сразу три официанта в белоснежных рубашках и таких же чалмах. Один из них, сдержанно улыбаясь, подал толстую папку-меню и винную карту, двое застыли в ожидании заказа.

— Ну-с, — поинтересовался Антон одной рукой раскрывая меню, а другой поглаживая тёмно-бордовую скатерть, — готов заказать что-то конкретное?

— Я тебя умоляю! — Фёдор закатил глаза. — Я же не спец по индийской кухне. Полагаюсь на твой опыт.

— Отлично! — кивнул Беркович. — Мы ведь хотим хорошо покушать, верно? Тогда так…

Он быстро выпалил заказ, словно уже заранее продумал, что хочет видеть на столе, и двое официантов, сделав пометки в блокнотиках, удалились. Третий остался.

Беркович вопросительно посмотрел на друга:

— Пить мы что будем? Джин, ром, виски?

Фёдор чуть скривился.

— Лучше водки, — сказал он.

Антон транслировал пожелание официанту — парень чуть выгнул густую, чёрную бровь.

— Вы уверены, сэр?

— Да всё нормально, именно водки, и лучше «Столичной», если у вас есть.

— Безусловно! — заверил официант.

— А пока блюда готовятся, — попросил Беркович, — нам по кружечке холодного пива, можно «Карлсберг». К к нему бастурму и лепёшечки т?пла с зирой.

Официант поклонился и исчез.

— Тут кредитки принимают? — спросил Пошивалов. — А то у меня наличных долларов сто осталось.

— Принимают, — успокоил Антон.

Он вынул из кармана авторучку и, поигрывая ей, покрутил в пальцах.

— Чисто, — заверил он.

Фёдор чуть запоздало подумал, что первым это следовало сделать ему. Он посмотрел на часы — его сканер возможных «жучков» был спрятан в часах — и, переключил режим.

— Доверяя, но проверяй! — усмехнулся Антон. — Издержки нашей работы: уже друг другу не доверяем.

— Брось, Тошка, зачем ты так? — укоризненно покачал головой Фёдор. — Но мы ведь даже не в Афганистане или в Чечне, как когда-то. Тут дела посерьёзнее.

— Да уж! — Беркович потрепал друга по плечу. — Конечно, чего там Чечня!

— А знаешь, вполне возможно, что кому-то из нас снова придётся поработать в Чечне. Кир говорил, что есть данные, что там орудуют чужаки.

Официант принёс поднос с кружками пива и тарелками — запахло ароматным свежее поджаренным хлебом, пряностями и копчёным мясом. Второй юноша разложил столовые приборы — здесь ориентировались на посетителей, и если это были европейцы, то подавали вилки, ножи и всё, что принято в таких случаях.

Пошивалов почувствовал, как рот наполняется слюной, хотя он, вроде, и не так уж был голоден.

— Ну, за встречу! — Антон поднял запотевшую кружку, и они чокнулись.

Пошивалов с удовольствием захрустел лепёшкой.

— Нравится? — поинтересовался Беркович, подцепляя кусок бастурмы.

Фёдор энергично кивнул.

— А что ты говорил про альтеров в Чечне? — спросил Антон. — Знаешь, вот как у нас в России всегда последнее время видят козни Америки, так и наши шефы везде видят руку чужаков. Ей богу, это уж слишком, у нас своих земных террористов хватает. Думаешь, грохнут Бен Ладена — и всё станет спокойно? Ерунда!

— Орхане не на пустом месте выводы делают, — мягко возразил Фёдор.

— Но что Кир тебе говорил конкретно?

Пошивалов пожал плечами:

— Конкретного разговора пока не было, как ты сам понимаешь. Будет конкретное задание — будет и конкретный разговор.

— Верно, верно, — Антон махнул рукой. — Да что я о работе, в самом деле, ещё успеем наговориться по делу.

Они начали рассказывать друг другу, что случилось за годы, пока они не виделись. Пошивалов, сдерживая боль, рассказал о гибели жены и дочки, о том, как в один из промозглых осенних вечеров к нему в баре подсел Кир. Антон поведал свою историю с вербовкой, учёбой и заданиями, которые он выполнял. Рассказал Беркович и про случай со спасением его кораблём гренов.

Фёдор слушал его и думал: "Нет, не может быть! Это тот же Антон, орхане становятся параноиками! Как в Советское время в особых отделах придирались: поговорил где-нибудь с иностранцем — значит, Родину предать задумал! Чушь!"

Услужливая память тут же напомнила, что сказал Кир о погибшем штурмане, но Пошивалов внутренне отмахнулся: в конце концов, и орхане ошибаются.

Им подали куриный суп, а затем баранину с помидорами и пряностями, а также вкуснейший соус райва, украшенный листочками мяты. Когда кончилась первая бутылка водки, последовала очередь филе сома с рисом, крабовое мясо с ананасами, а довершила всё замечательная закуска из манго с подливом из лайма и кориандра, которую надо было есть, макая в подлив кусочки лепёшек со смешным для русского уха названием «поппадамс», что послужило поводом для шуток на определённую тему.

Вышли они из «Ганди» уже в начале одиннадцатого. На улице сделалось совсем тепло, несмотря на то, что небо снова заволокло тучами. В свете фонарей даже мелькали какие-то мошки.

— Ты как поедешь? — с некоторым сомнением спросил Фёдор, когда они добрались до стоянки, где Антон оставил машину.

Беркович, чуть пошатываясь, сделал успокаивающий жест:

— Не боись! Здесь же просто так не останавливают: если едешь нормально, так ни один полицай не придерётся. А я всегда нормально езжу. Могу хоть сейчас ещё бутылочку с тобой приговорить — и прекрасно поеду… Всё-таки, может, ко мне махнём? Ещё посидим…