Полицейский из библиотеки - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Сейчас, глядя на меня, ты бы, может и не сказала, но в то время я был славным, красивым парнем. Я всегда был загорелым, потому что работал на открытом воздухе, мускулистым. Волосы от солнца становились почти белыми, а мой живот был таким же плоским, как твоя гладильная доска, Сара».
— Аделия сняла себе сельский дом в полутора милях от церкви, довольно аккуратный домик. Но ему так недоставало слоя краски, как путнику в пустыне глотка воды. Поэтому на вторую неделю, однажды, после службы в церкви, я заметил ее там — я не так часто бывал там, а стояла уже середина сентября, и предложил ей покрасить его.
Таких огромных глаз как у нее, нет ни у кого. Наверное, большинство сказали бы, что они серые, но когда она смотрела прямо на тебя, не отводя взгляда, можно было поклясться — что они были цвета серебра. И в тот день после службы в церкви она смотрела на меня прямым, тяжелым взглядом. От нее исходил запах каких-то духов, которых я никогда не встречал раньше, и с тех пор тоже ни разу не встречал. Лаванда, наверное. Я не смогу объяснить что это за запах, но знаю, что он всегда вызывал у меня представление о маленьких белых цветках, которые распускаются только перед заходом солнца. И я был сражен. В то же мгновение и на том же месте.
Она была совсем рядом со мной — настолько близко, что я почти ощущал прикосновение ее тела. На ней было такое старомодное черное платье, как на пожилой даме, и шляпка с маленькой сетчатой вуалью. В руке, перед собой, она держала сумочку. Вся такая чопорная, а вот в глазах ее не было строгости. Нет-нет, сэр. Не прилично. Ни за что.
— Надеюсь вы не собираетесь сделать из моего дома рекламу побелки и жевательного табака?
— Нет, мадам, — отвечаю я. — Я думал, что хорошо бы положить два слоя белой краски. Домами я не занимаюсь. Это не мой кусок хлеба, но раз вы в этом городе новый человек, я подумал, что было бы по-соседски.
— Да, конечно, — говорит она и прикасается к моему плечу.
Дейв виновато посмотрел на Нейоми. — Мне кажется, я должен дать тебе шанс уйти, если ты хочешь. А то я скоро начну рассказывать всякую непристойную чушь, Сара. Мне стыдно, но я хочу полностью рассчитаться с ней.
Она понимающе похлопала его по старой обветренной руке. — Продолжай, — сказала она ему спокойно. — Говори все.
Он сделал глубокий вдох и снова заговорил.
— Когда она прикоснулась ко мне, я понял, что либо она будет моей, либо я умру. За всю свою жизнь я не помню такого прикосновения женщины, от которого бы меня так закружило, как от ее одного легкого прикосновения. Она это тоже поняла. Это было видно по ее глазам. В них было лукавство. Но в них было еще что-то недоброе. И что-то в этом выражении взволновало меня больше всего.
— Это было бы очень по-соседски, Дейв, — сказала она, — а я хочу быть очень хорошей соседкой.
Вот я и проводил ее домой. А все остальные молодые парни остались стоять у входа в церковь, можно сказать, кипя от злости и, конечно, ругая меня на чем свет стоит. Они и не знали как им повезло. Ни один из них.
Мой «форд» был в мастерской, а у нее машины вообще не было, поэтому мы отправились на своих двоих. Мне-то было все равно. Ей, кажется, тоже. Мы вышли на Трумэн Роуд, которая в те времена была очень грязной, хотя раз в две — три недели туда направляли городской грузовик, который покрывал мостовую слоем битума и прибивал пыль.
Мы прошли половину пути к ее дому, и она остановилась. Мы были с ней один на один, стоя на Трумэн Роуд в тот летний полдень. С одной стороны от нас простирались сотни акров земли, на которой выращивал кукурузу Сэм Ордэй, а с другой стороны два миллиона акров Билла Хемпа, — и тут и там выше нашего роста — и колоски таинственно шуршали, как это обычно бывает, даже если совершенно нет ветра. Мой дедушка обычно говорил, что так растет кукуруза. Не знаю, правда это или нет, но это какой-то призрачный звук, это точно.
— Посмотри! — она говорит и показывает куда-то вправо.
— Видишь? — Я посмотрел, но ничего не заметил — кукуруза — и больше ничего. Я так и сказал ей. Она говорит: — Я тебе покажу! — и бежит прямо в поле. В выходном платье и туфлях на высоких каблуках. Она даже не сняла той шляпки с вуалью.
Несколько секунд я стоял прибалдевший. А потом я услышал, как она смеется. Стоит там, в кукурузном поле, и смеется. Вот я и побежал к ней. В некоторой степени, чтобы посмотреть, что она там увидела, но в основном из-за того, что она смеялась. Меня так сильно влекло к ней. Непонятно почему.
Вот она стоит на борозде совсем недалеко от меня. Я вижу ее. И тут же она со смехом перепрыгивает на другую, и я почти теряю ее из вида. Я тоже засмеялся и пошел напролом, не обращая внимания на то, что топчу посевы Сэма Ордея. Он никогда не терял ни одного початка, на всем этом поле. Но когда я пробрался к тому месту, за мной, свисая с рук, тащились шелковистые колоски, а к галстуку прицепился зеленый лист, как будто бы какойто необыкновенный зажим, и я как-то сразу перестал смеяться, потому что ее там не было. И тогда я услышал ее за спиной. И как только она там оказалась, не попавшись мне на глаза, не представляю. Я стал пробираться назад, к ней, ло перед самым моим носом она перебежала на следующую борозду.
И вот так мы играли в прятки с полчаса, но я так и не мог догнать ее. Вместо этого я все больше распалялся, и во мне все больше и больше закипало желание. Только я подумаю, что вот она, передо мной, через борозду от моей, я подбегал туда и слышал ее голос не где-нибудь, а через пару бороздок и позади меня. Иногда передо мной промелькнет ступня или нога, и, конечно, в мягкой земле от ее ног оставались следы, но что в них было толку, если было похоже, что они все разбегаются в разные стороны одновременно.
И потом, как раз, когда я чуть не обезумел, моя красивая рубашка насквозь пропотела, галстук развязался, а в ботинки набилось полно земли и вот я пробираюсь к борозде и вижу ее шляпку, которая висит на стебле кукурузы, а вуаль развевается на легком ветерке, который туда проникал. «Иди-ка ко мне, Дейв!» — зовет она. Я схватил ее шляпку и бросился к следующей борозде наперерез. Но там ее уже не было, и я увидел только шевелящиеся стебли там, где она только что прошла, но где остались лежать ее туфли. На соседней борозде я обнаружил ее один шелковый чулок, который украшал кукурузный початок. И я все еще слышал ее смех.
В это же мгновение она подкралась ко мне сзади. И вот она уже за моей спиной, но бог ее знает, как эта маленькая сучка оказалась там. Да мне уже было все равно. Я сорвал с себя галстук и рванул за ней, и так я метался, не видя ее, как глупый пес, который никак не сообразит, что в жаркий день лучше спокойно спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});