Перевёртыши - Валентина Панкратова

Илья украл деньги из моего сейфа? Как это может быть вашим «внутренним семейным делом»?

– Все очень просто. Илья с женой живут в двушке с его матерью, а у них двое детей. Вполне логично, что он хочет купить себе отдельное жилье. Просит денег у отца. Батя согласен внести первый взнос для получения ипотеки. Остальные достаточно ненапряжные платежи он предлагает погашать самому Илье. Но братан не согласен. У них с отцом сейчас идут баталии. Кража денег – всего лишь часть этой борьбы. Он же взял не чужие деньги, а предоставленные отцом.

– Денис, – я мысленно возвращаюсь в утро сегодняшнего дня, – но ведь, если бы Лагину удалось стащить деньги, то к расследованию даже полицию не смогли бы привлечь. Вор сел бы не один. Ты, твой отец, Абубякиров – все пошли бы как соучастники.

– Ну про посадку ты немного загнула. Источник денег надо было бы еще доказать. А это не так просто, кто стал бы откровенничать? Но в целом ты права. Ситуация грязная. Никто в полицию даже и не подумал бы обращаться. Ты в курсе, что скоро вместо Рината Асхатовича директором назначат Кузнецова. А на его место отец хочет протянуть меня. Илья настаивает, что готов согласиться на первый взнос ипотеки, вместо всей суммы на квартиру, только при условии, что отец обеспечит ему назначение на должность заместителя директора.

– А ты? Будешь работать в подчинении у брата?

– Нет, разумеется, – грустно улыбается Торопов, – я думаю, что, может, к этому все давно шло. Ужасно надоела эта мышиная возня. Попробую начать свой бизнес. Не получится, пойду обычным менеджером в любую компанию, где не знают, кто мой отец. Опыт я наработал большой. Буду пробиваться самостоятельно.

– Я тоже, скорее всего, не смогу больше работать здесь, – слова сами соскакивают с языка. На самом деле я еще даже не успела подумать о своем будущем в компании, в которой даже такие неплохие парни, как Денис, вынуждены вываливаться в грязи. – С меня хватит.

В приоткрывшуюся дверь заглядывает Лагин. Увидев Дениса, Илья кривит лицо. Неожиданно для себя замечаю, насколько оно злое. Где были мои глаза раньше?

– Ты что-то хотел?

– Ну я, пожалуй, пойду, – Торопов встает, распахивает широко дверь и выходит, стараясь не коснуться Лагина. – Чао, ребятки.

Глава 26. Натуральный Лагин

– Не смотрите на меня так осуждающе, Татьяна Николаевна, – ерничает Илья, усаживаясь на стул, с которого меньше минуты назад встал его сводный брат. – Все мое грязное белье перетрясли, или оставили и мне чего-нибудь?

– Ты зачем пришел? Увольняешься вслед за Носковой? – смотрю на совершенно незнакомое и чужое лицо молодого мужчины. – У меня нет ни малейшего желания просто так с тобой лясы точить.

– Да ладно! Что произошло? С чего это вдруг мы стали такие щепетильные, – Илья сидит, развалившись, и смотрит на меня с незнакомым мне раньше презрительным высокомерием. – Ах, ну да! Вор у вора дубинку украл. Чем мы с тобой отличаемся? Ты разве не знала, что это за деньги, когда согласилась спрятать их у себя в сейфе? Не надо изображать из себя святую невинность. Не получится.

Лагин прав, я все знала. По сути, я такая же, как и они. И от этой его правоты становится противно. Хотя, с волками жить – по волчьи выть. Что я реально могла бы сделать здесь со своими моральными принципами? Отказаться от левой части зарплаты и работать за три копейки, спокойно глядя, как люди получают нормальные зарплаты? Идиотизм! По-хорошему, надо было сразу менять работу. Но это никогда не поздно. Этот путь для меня не закрыт.

– Уйди, Илья. Что тебе от меня надо?

– Да, собственно, ничего. В этом гадюшном болоте ты мне казалась единственным человеком, не затянутым в общие темные дела. Ошибся. Извиняюсь, был не прав. Смотрю, ты хорошо спелась с моим братцем. Много гадостей этот хлыщ обо мне наговорил?

– Прекрати, – мой тон безразличный и отрешенный.

Меня не трогают слова Лагина. Я сама о себе думаю гораздо жестче. Как я могла несколько лет дружить с человеком и не увидеть его сущность? А ведь мне практически все в разное время намекали, что Илья совсем не то, что я себе напридумывала. Безумная Нинель права. Я живу с закрытыми глазами. Ничего ни о ком не знаю и знать не хочу. Витаю в своих фантазиях и ухожу от правды жизни. В самом деле, что я так взъелась на Илью? Что он взял деньги отца? Так это его дело. Меня подставил? А кто меня в чем обвинял? Абубякиров слегка выразил неудовольствие. И вообще, кто я Илье? Никто. Вероятно, правильней будет, пользуясь моментом, выяснить кое-какие недостающие детали кражи. Раз уж я целый все-равно день на нее потратила.

– Для меня останется загадкой, как с виду нормальный и благополучный человек ни с того ни с сего решается на воровство. Ведь, судя по всему, ты спланировал похищение спонтанно, – кидаю пробный шар своему недавнему другу. – Днем случайно увидел Рината Асхатовича с пакетом, но сначала решил, что там подарок. Вечером узнал, что никакого подарка от шефа не было. Когда же Наташка сообщила, что запретила класть деньги в ее сейф, и их положат в мой, ты догадался, что Абубякиров днем принес мне именно деньги.

– Браво, – Илья азартно хлопает в ладоши, – продолжай.

– Да. Ты же сразу после Наташкиных слов куда-то убежал от нас. Быстро среагировал! Рванул в каморку к Вере Викторовне. У тебя же есть дубликат от ее каморки.

Лагин хищно ухмыляется и кивает головой, поощряя меня продолжать.

– На прошлой неделе ты гонцал домой к уборщице за ключом от ее комнатки. Якобы потому, что потерял свой от кабинета.

– Преклоняюсь перед твоей информированностью. Но хочу внести ясность, я действительно потерял ключ от моего кабинета, – совершенно искренне добавляет собеседник. – Представляешь? И на старуху бывает проруха.

– Но скорее всего именно тогда ты сделал себе дубликат от каморки, чтобы иметь возможность в любой момент взять ключ от нужного кабинета, – продолжаю, игнорируя замечание Лагина. – Единственно, не понимаю, зачем. На прошлой неделе ты не мог догадаться о деньгах в моем сейфе.

– Поведать?

– Да, но чуть позже. Давай сначала я расскажу тебе, что знаю. Потом ты ответишь на мои вопросы.

– Идет, – Илья расслабляется и смотрит на меня со знакомой приветливой улыбкой, которая мне так нравилась. Сейчас она вызывает тошноту. – Худой мир лучше доброй ссоры. Мы же друзья?

– Сомневаюсь, – мрачно отвергаю протянутую мне «оливковую ветвь мира». – Интересно, когда ты сообразил, что