Перевёртыши - Валентина Панкратова

начальством о проведенной внеплановой ревизии. Заодно обосновывает ее необходимость.

– Ты им прямым текстом про деньги рассказал? Иначе, с чего бы твоим знакомым переться к высокопоставленному товарищу с вопросами.

– Не совсем так. Больше разъяснил неуместность проверки кадровой работы в связи отсутствием начальника Отдела кадров в течение месяца. Ну и добавил, что, пока тебя не было, секретарь хранила крупную сумму у тебя в сейфе, потому что дома боится. А для покупки квартиры необходимы именно наличные. Сделка должна состояться на днях.

– Петренко не нашел же деньги, так что, по большому счету, можно было бы и вообще не упоминать их.

– А как он, по-твоему, обосновал сверхсрочность проверки?

– Ну да. Скорее всего именно разведданными о левых деньгах, хранящихся в сейфе Отдела кадров. Кстати, знаешь, если бы товарищ Петренко нашел деньги и спросил бы меня, откуда они, то я ответила бы именно так, как ты им выдал. Правда, про себя, а не про секретаря. А Веронике ничего не будет?

– Веронике?! – Кузнецов откинулся на спинку кресла и весело рассмеялся, – Татьяна Николаевна, стыдно не знать, кто работает вокруг Вас.

– У Веронички крутые родители?

– Не то чтобы крутые, но в рамках нашей Корпорации ее мама вполне весомая личность. В случае чего дочь прикроет. По крайней мере в Головной компании никому даже в голову не придет спросить, откуда у бедной секретарши директора дочерней компашки деньги на покупку квартиры.

– Тогда я понимаю, кто попросил Абубякирова пристроить Веронику к нам. Кстати, мне она нравится. Старательная и исполнительная девушка, – мысленно прибавляю, что и вкус у нее хороший: присмотрела себе не просто мальчика, а сына одного из крупнейших подрядчиков, владеющего несколькими фирмами. – Но как же тогда искали, кто стучит? Наверняка, ее именно с такой целью и посадили к шефу?

– Тань, не тормози. Разумеется, она имеет доступ исключительно к разрешенной информации. Ринат лично это контролирует. Да и все остальные в курсе, откуда она взялась. Судя по всему, ты единственная, для кого это открытие, – мужчина встает из-за стола и протягивает мне руку. – Пойдем, душа моя. Нас ждут великие дела.

– Гош, ты обещал мне дать список, кто во сколько пришел сегодня утром.

– Давай сохраним интригу до наших кабинетов. Придем, и все-все-все тебе дам.

– Но ты сам уже понимаешь, кто?

– Думаю, что да.

Мы выходим из кафе. Кузнецов смотрит вокруг и потягивается:

– Хорошо-то как! Ляпота! – произносит, подражая киношному царю Иоанну Васильевичу. – А мы с тобой как негры на плантациях, пропадаем на работе и говорим, бог знает о чем. Все! Идем, расслабляемся и наслаждаемся шикарным летним днем.

И действительно, весь путь до нашего офиса мы проходим не торопливым шагом, сохраняя сытое и ленивое молчание.

Перед нашими кабинетами мужчина широким жестом распахивает дверь в свой, предлагая зайти. Обиталище Зама ничем не напоминает мою коморку. По площади он занимает место, равное моему кабинетику и Наташкиной кассе вместе взятым. У него два окна, между которыми висит зеркало, отражая всех открывающих дверь в кабинет еще до того, как они войдут. Правда в эту «ловушку» попадают одни чужие. Свои сами вовсю пользуются зеркалом, чтобы первыми увидеть хозяина кабинета.

На столе у Кузнецова стоит горшочек с кактусом, который пару лет назад наши женщины подарили своему любимчику на день рождения. На иголки зеленого продолговатого растения с веселым хохолком на макушке повешены не менее веселые глазки, ротик и ушки. Выглядит композиция так забавно, что именинник, получив подарок, даже не подумал, что это живой цветок. Через несколько месяцев после того дня рождения он пришел ко мне и с недоумением показал сморщенный подарок. Знамо дело, я сразу же поняла причину и попросила Веру Викторовну приглядывать за цветочком.

– Вот, Татьяна Николаевна, бери, смотри, делай свои выводы, – Гоша Юрьевич берет с принтера распечатанные листы и отдает их мне.

– Если ты по записям уже практически вычислил вора, зачем тебе Петренко?

– Сдается мне, ты плохо меня слушала за обедом, – вздыхает хозяин кабинета, показывая, что аудиенция закончена.

Глава 24. Данные с видеокамер

Иду к себе. Что я за дура такая? Все лезу с вопросами, хотя и так ясно, что Нинель стучала именно Петренко, а дальше в Головной компании уже рулил он. Наверняка, Кузнецову необходимо больше поговорить об этом, а не о краже денег из моего сейфа. Хотя, между прочим, проверяющий и сам планировал кражу. Думаю, у них разговор будет интересным. Но мне этого никогда не узнать. Да и не надо. Буду держаться подальше от их мутных дел. Гоша Юрьевич прав – меньше знаешь, крепче спишь.

Где-то на задворках сознания крутится мысль о непорядочности моего руководства. Что Абубякиров, что Кузнецов не стали утруждать себя тем, чтобы проинформировать меня о ходе расследования. Кто я для них? Так, пыль под ногами. Им плевать на мои переживания. Гоша Юрьевич вообще посмеивается над моим желанием узнать правду. Какие же они гады. А ведь я не смогу дальше спокойно работать, если не узнаю, кто взял деньги из моего сейфа.

Из всех сил креплюсь и специально не заглядываю в распечатки, пока не оказываюсь в своем кабинете и не сажусь за стол. Чувствую нервный зуд на кончиках пальцев, но мужественно сдерживаю любопытство, потому что нутром чувствую, что правда не обрадует.

Сейчас я точно знаю, что кража денег могла произойти только сегодня, и у меня в руках ответ на мучающий с самого утра вопрос. Не знаю, на ком из моих подозреваемых хотелось бы остановится. И Наташка, и Вероника, и Лагин мои друзья, которым в последние годы я привыкла доверять. Впрочем, и Торопова Дениса мне тоже не хочется видеть в образе вора.

Открываю лист, на котором распечатана небольшая табличка с указанием фамилий и времени. Называется она «Время прохода мимо камеры напротив кассы в период с 0.00 до 9.00». Круто. Чья умная голова изобрела такое название? В табличке три заполненных столбца: ФИО, время прохода в сторону кабинета директора, время прохода обратно.

Ну да, все верно: люди идут по коридору мимо кассы, поворачивают налево в наш коридор, в котором четыре двери: слева – в мой кабинет, напротив – в кабинет Кузнецова и в туалет, прямо – в приемную. В приемной висит своя камера, фиксирующая тех, кто находится в приемной.

Унимаю внутреннюю дрожь и начинаю читать. В списке восемь человек. Да тут просто толпа все утро носилась! Как вообще возможно было незаметно взять деньги и перенести их в кабинет напротив?

Абубякиров