Перевёртыши - Валентина Панкратова

выкрутился бы как-нибудь. А я могла бы тогда вообще плюнуть на работу и жить на проценты. Ну в крайнем случае работать просто за интерес.

– Везде камеры, тебя вычислили бы. Да и я настояла бы на акте изъятия денег из сейфа. Это уже уголовка.

– Да куда бы ты пошла со своим актом? В суд с враньем, что это твои деньги? – тут Нинель права. В случае суда обязательно нашелся бы недовольный, желающий раскрыть глаза судей на природу денег. И Глабвухша обязательно привлекла бы в свидетели данный экземпляр.

– Но Петренко твоего точно выперли бы. Наверняка, у Рината Асхатовича нашлись бы доводы и аргументы.

– Да и плевать было бы, если б с деньгами выгорело. А вот теперь может так получиться, что и с работы его погонят, и денег не добыли. Не выяснили еще, кто подфартил? Не ты же, в самом деле, их прикарманила.

Пожимаю плечами, не собираюсь обсуждать тему кражи с Носковой. Если рассуждать понятиями Нины Павловны, то получается, что действительно могла без проблем вчера взять эти деньги. А сегодня валяла бы обворованную дурочку. Может, я зря так лоханулась? А ведь мне такая возможность даже в голову не пришла.

– И куда ты теперь? – меня это совершенно не интересует, но необходимо отогнать от себя крамольные мысли.

– Немного отдохну. Если вдруг случится небывалое, и в Головной выберут меня, в чем я сильно сомневаюсь, то пойду туда. Причина моего увольнения, надеюсь, останется строго между нами? Ну а если выберут Ринатика – буду искать работу. С моим опытом я ее в два счета найду. Не пропаду, уж точно.

Мы в полном молчании допиваем чай, погрузившись каждая в свои думы.

– Ну прощай, душа невинная. Что-то мне подсказывает, что перезваниваться на досуге мы с тобой не будем, – Носкова встает и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

У меня в душе образуется еще одна пустота. Возникает ощущение, что от меня грязным ножом отрезали еще один кусочек жизни. Предал муж, предала подруга… Кто следующий?

Глава 23. Обед с Кузнецовым

В который раз за сегодняшний день возвращаюсь к обдумыванию ситуации. Чувствуется, что следователь из меня никудышный. Итак, на чем же я остановилась?

Подозреваемые – Вероника с Денисом, то ли вместе, то ли по отдельности. Наташка с Гошей Юрьевичем, тоже то ли вместе, то ли по отдельности, возможно, Лагин. Точно отпадает Носкова. Она рот на деньги разевала, но ее опередили.

Что у нас есть. Вероника с Денисом ушли в 21.30, через двадцать минут после нас с Ильей. За это время они могли взять деньги? Вполне, времени достаточно. Но перенести их в кабинет к Кузнецову – нет, потому что, как оказалось, сам Гоша ушел после десяти. И, скорее всего, находился на своем месте. Не в кассе же у Ковальчук они с ней общались? Нет, что-то с молодежью не сходится. Они вчера вечером точно не могли стащить деньги.

Получается, что если деньги украли вечером, то Кузнецов – единственный, кто это мог сделать, в крайнем случае, на пару с Наташкой. Они дольше всех оставались в здании. Кстати, Абубякиров ничего не сказал про возвратившихся, так что будем считать, что все вчера вечером уходили насовсем.

А что сегодня? Шеф сообщил, что его Зам отсматривает записи. Интересно! Мой первый подозреваемый занимается расследованием. У него вчера была уйма времени перенести деньги в свой кабинет, не торопясь, хоть разом, хоть по одной пачке.

Отбрасываю очередной бред, беру трубку телефона и набираю внутренний Кузнецова.

– Гош, ты можешь мне дать список тех, кто сегодня пришел на работу до восьми сорока пяти? С указанием времени прихода, разумеется.

– Для Вас, Татьяна Николаевна, все что угодно! – дурачится практически главный на роль вора, который, к счастью, об этом не знает. – Тебе нужны все или лишь те, кто засветился в камерах у кассы?

– Само собой, нужны засветившиеся, – умничка Кузнецов вспомнил, что по пути в наш глухой для камер коридор, надо пройти мимо кассы, которая находится под круглосуточным наблюдением. Я тут же забываю про свои сомнения, и радуюсь, что у Заместителя директора крепко сидит голова на плечах, и гораздо сильнее, чем у меня, развито аналитическое мышление, не смотря на его фривольное поведение.

– Слушай, ты обедала?

– Нет, – вопрос Гоши Юрьевича выбивает из колеи. Какой еще обед? Я, наконец, собралась спокойно подумать. Мне всего-то надо узнать, кто проходил мимо кассы до моего прихода.

– Я тоже. Пойдем поедим, а потом я тебе покажу все распечатки.

– Ты намекаешь, что уже знаешь, кто украл деньги?

– Все потом. Это не горит. Их же нашли. А найти вора – вопрос времени. Никуда товарищ не денется. Ясно, что это кто-то из своих. Ну так как? Составишь мне компанию?

– И Наташку берем? – ехидный вопрос вылетает из меня прежде, чем я успеваю активировать центр соображения. Недаром говорят: «Язык мой – враг мой».

– С Натальей я предпочитаю встречаться без Вас, Татьяна Николаевна. С ней я общаюсь вообще без свидетелей, – вкрадчивый голос Заместителя директора тут же становится соответствующим своей высокой должности, – надеюсь, я достаточно обстоятельно ответил на Ваш запрос, госпожа Борискина?

– Когда выходим? – тут же даю задний ход.

Полный идиотизм – ссориться с человеком, от которого надеюсь получить информацию с камер. Интересно, Гоша просто так позвал меня обедать или у него тоже есть ко мне какое-то дело?

Мы направляемся в ближайшее кафе. Кузнецов уверенно шествует впереди огромными мужскими шагами. Я еле поспеваю за ним. Как хорошо, что сегодня я не на шпильках, как вчера, а то мне пришлось бы тяжко.

Раскаленная июльская улица залита солнцем. Кажется, что асфальт под ногами так размягчился, что проминается. Сейчас бы на пляж. Впрочем, бог с ним, с пляжем. Здорово уже то, что хоть один нейтральный человек вытащил меня из нашего гадюшника. Мне действительно необходимо прогуляться.

В кафе прохладно, и народу совсем немного. Обеденное время прошло, и весь офисный планктон давным-давно рассеялся по своим конторам. Мужчина расслабленно плюхается в кресло и делает заказ подошедшей официантке.

– Сегодня банкую я, – улыбается мой спутник, – будем считать, это подарок на твой день рождения.

– Ну если бы ты вчера вечером хоть как-нибудь обозначился, то мог бы присоединиться к нам. Мы так хорошо посидели, – говорю и сама не верю, что все наши душевные разговоры были вчера. Ощущение, что прошел целый век. И вообще было не с нами.

Кузнецов вытаскивает из кармана надрывающийся телефон. Стараюсь не слушать его