Перевёртыши - Валентина Панкратова

ходит. Вы же сидите практически в самом конце отсека, – закидываю им пробный шар.

– Известное дело, – сразу же реагирует жующая, – сама она утром и вечером, но зато к ней шмонаются все, кому не лень в течение все дня, как будто не знают часы ее работы. А еще около нее Денис Торопов сидит. К нему тоже много ходят.

– Ну да. Я вчера ключ потеряла, пришлось к Вере обращаться, а куда денешься, кабинет-то открытым не оставишь. Кстати, я ей так и не отдала его. Так что сегодня вечером придется тоже мимо вас пройти, – успокаиваю я любителей тишины.

– Да-с, Ваше цоканье мы вчера оценили. Сразу узнали Вашу походку, – смеется высокая блондинка, – но там и кроме Вас народ вечно ломится. Один Лагин вон что стоит. Зачастил. И на той неделе несколько раз ходил, и вчера мельтешил.

– Лагин? А как вы узнали, что это он? Тоже по цоканью?

– Татьяна Николаевна, у нас с Катей столы стоят как раз напротив двери, так что мы всех видим, – высокая блондинка кивает на девушку с ассиметричным лицом. А я для себя делаю вывод, что надо быть аккуратнее. Я вчера тоже совершенно не обратила внимание на людей внутри кабинета и не поздоровалась с ними. А они все видят и все слышат. Не одна Наташка – кассир бдит за пробегающими мимо работниками.

– А он точно к уборщице ходил?

– На той неделе-то? Да, скорее всего нет. Скорее, к Денису Торопову. Но нам его дверь не видна. Наверняка к нему, потому что возвращался не сразу. А что ему делать у зарытой коморки Веры Викторовны. Он же приходил, когда ее не было.

– А вчера он в какое время приходил? До обеда или после?

– Да уж сильно после конца работы. Вера Викторовна давно по кабинетам ушла, так что точно не к ней. Ее в это время надо искать «в полях», – Катя с ассиметричным лицом кивает девочкам, и они поднимаются со скамейки, – все, Татьяна Николаевна, нам пора. Труба зовет.

– Наверняка, к Денису.

– Нет, Торопов к тому времени ушел.

– Ну, вдруг, он вернулся, неужели ты все его шаги отслеживаешь?

– А то нет! Ты думаешь почему она не хочет пересаживаться, хотя на нее кондиционер дует.

– Точно! Скорее всего, кондёр на нее вовсе и не дует, просто есть повод его выключить и держать дверь открытой…

Болтушки галдящей стайкой удаляются, а я остаюсь переварить новую порцию информации. Я точно знаю, где вчера был Торопов после шести вечера – у меня в кабинете. И знаю, что Илья ушел от нас по делам «сильно после конца работы». И зачем, спрашивается, Лагину нужна была комнатка уборщицы, особенно если учесть, что хозяйки там не было?

В моей голове выстраивается стройная цепь событий. Илья вернулся за ручкой, увидел входящего ко мне Рината с пакетом. Версия, что в пакете подарок, отвалилась, т.к. на сабантуе он узнал, что Абубякиров ничего мне не дарил. А еще он узнал, что Наташка отказалась хранить деньги в своем сейфе и наиболее вероятное место хранения денег – мой сейф. Дальше он на какое-то время свинтил с нашей вечеринки, пошел в каморку уборщицы, взял мой ключ и ключ Кузнецова, полетел в палатку Металлоремонта. Сделав дубликаты, вернул их в каморку и нарисовался как ни в чем не бывало у меня. Когда я перед уходом пошла в туалет, он вытащил у меня из сумки связку, открыв сейф, бросил ее за монитор. Сегодня утром он пришел пораньше, открыл дубликатом мой кабинет. Где лежит второй ключ от шкафа, Илья знает. Он вытащил деньги из сейфа. Закрыть его Илье было нечем, поэтому сейф остался открытым. Лагин закрыл шкаф, закрыл мой кабинет, открыл кабинет Кузнецова, спрятал деньги там, закрыл кабинет. Все. Дальше он спокойно пошел к себе.

Какое-то адское у меня воображение. Но, ведь, Илья не мог знать, что я не проверю сейф перед уходом. Или это у него находится второй ключ от моего сейфа? Нет! Моя версия – полное фуфло! Илья не мог взять ключи от моего кабинета в каморке Веры Викторовны, потому что я лично забрала их у милой женщины еще днем!

От такой простой мысли мне становится легче. В буквальном смысле я ощущаю на себе жизненность народного утверждения «камень с души свалился». Думать, что грабителем может быть Илья, невыносимо. С легким сердцем встаю с лавочки и бодрым шагом двигаюсь к палатке Металлоремонта, чтобы окончательно задавить продолжающего сверлить меня изнутри червячка сомнения.

Глава 21. Увольнение

Палатка Металлоремонта улыбается мне закрытой дверью и объявлением, что хозяин вернется в двенадцать сорок пять. Что делать, не судьба. Придется вернуться сюда еще раз. Так, для проформы. Идти к себе не хочется, поэтому направляюсь к Торопову. Он одним из первых попал в подозреваемые. Что я хочу узнать у него, еще не знаю, наверно, просто хочу посмотреть на реакцию.

Проходя мимо открытой двери Отдела аренды, помню про всевидящее око девчонок, поэтому приветливо машу им рукой. Дверь в кабинет начальника Инженерного отдела закрыта, хотя из-за нее слышится голос Дениса. Значит, он на месте. Делаю для себя заметку, что если он всегда работает с закрытой дверью, то ничего о приходящих к Вере Викторовне сказать мне не сможет.

Без стука толкаю дверь и захожу. Торопов полулежа разместился в клиентском кресле и с кем-то разговаривает по мобильному телефону. Наверное, только такие мелочи выдают в нем хорошо обеспеченного человека. Нормальные люди по мобильнику произносят пару слов и сразу завершают разговор. Большинство моих знакомых подключают себе тариф, в котором первые десять секунд бесплатны. Соответственно всю информацию всегда стараются спрессовать в пяток слов. А этот парень болтает спокойно без ограничений.

Денис делает знак рукой, чтобы садилась на стул около его стола, а сам встает с кресла и перемещается на свое рабочее место. Пока жду окончания разговора, так ухожу в себя, что перестаю реагировать на внешние раздражители.

– Татьяна Николаевна, – напоминает о себе Денис, а я вздрагиваю от его голоса.

– Извини, задумалась, – произношу, не зная, как деликатнее задать ему вопрос про деньги.

– Вы, наверно, про вчерашнее хотели поговорить, – по-своему понимает меня парень, и мне остается принять его помощь и кивнуть. – Я бы на Вашем месте аккуратнее относился ко всему, что говорит Нина Павловна. Мне кажется, у нее есть личный и не совсем правильный взгляд на происходящее.

Он тщательно подбирает слова. И я вдруг понимаю, что добрый Торопов пытается успокоить