Малая трилогия - Сергий Булгаков

Здесь история человека, точнее, история домостроительства спасения, а еще точнее — история Церкви в истории человеческого рода — изображается как дело Софии, как соделание и сохранение софийности человека, начиная от самого его создания. «Она сохраняла первозданного отца мира, который сотворен был один, и спасала его от собственного его падения» (10,1). Замечательно, что первозданный Адам именуется здесь отцом мира … πατέρα κόσμου, чем указуется его средоточное значение для всего мира именно в силу его софийности. «Потопляемую землю опять Премудрость спасла»… она же между народами, смешанными в единомыслии зла, «нашла праведника и соблюла его неукоризненным пред Богом… Она во время погибели нечестивых спасла праведного» (8,4–6 и далее). «Она освободила святой народ и непорочное семя от народов, угнетавших его, вошла в душу служителя Господня и противостала страшным царям чудесами и знамениями. Она воздала святым награду за труды их, вела их путем дивным; и днем была им покровом, а ночью — звездным светом. Она перевела их через Чермное море и провела их сквозь большую воду» (10,15 — 18 — идалее). В главе 11 — Пописывается, как Премудрость «облагоустроила дела их рукою святого пророка во время странствия в пустыне и после него». Наиболее замечательна при этом та особенность, что Премудрости здесь, очевидно, приписываются те дела, о которых в книгах Моисея и исторических книгах говорится как о совершенных Самим Богом (и «Ангелом Его»), И даже в пределах 11–й главы автор, с кажущимся и многозначительным безразличием, заменяет местоимение «она» на «Ты», т. е., начав говорить о делах Премудрости, продолжает говорить о делах Божьих, как бы приравнивает Премудрость Божию и Самого Господа. «Ты всех минуешь, потому что все можешь, и покрываешь грехи людей ради покаяния. Ты любишь все существующее и ничем не гнушаешься, что сотворил, ибо не создал бы, если бы не восхотел, или как сохранилось бы то, что не призвано Тобою. Но Ты все щадишь, потому что все Твое, душелюбивый Господи. Нетленный Твой дух пребывает во всем» (11,24 — 27, 12,1). Вся 12 глава продолжает изложение дела Премудрости и непосредственно примыкает в этом смысле к главе 10 и 11. Нельзя, разумеется, видеть в этом чередовании случайности, напротив, надо прозревать здесь скрытый богословский смысл и указание. Нельзя также разделаться с этим вопросом, просто приравняв Премудрость Второй Ипостаси и приняв, что о Ней именно и говорится в главе 10 и 11. Для этого приравнивания нет никаких оснований, также как и в соответствующих параллелях из Пятокнижия. На каком, в самом деле, основании думать, что Иегова книги Бытия или Исхода есть именно Логос, а не единосущная Троица, имеющая единую Премудрость и ею действующая и глаголющая человекам? Во всяком случае, в догматике стоит твердо и непререкаемо, что мир создан не каким–либо одним Лицом Св. Троицы, но при участии всех Трех Ипостасей: Отец рек Словом Своим и совершил Духом Святым. Также и промыслительная деятельность, как она здесь изображается, присуща всей Св. Троице. Поэтому в указанном чередовании имен — Премудрости и Бога — мы видим новое подтверждение того, что Премудрость не есть только Вторая Ипостась, как это явствует и из всего вышеприведенного, и вообще вовсе не есть божественная ипостась, но свойственна всей Св. Троице и всем Трем Ипостасям, есть Бог в своем самооткровении и откровении миру. Она, если пользоваться выражением паламитских споров, есть в отношении к миру «энергия», действие Божие в творении. А энергия Божия, согласно учению св. Григория Паламы, не может быть приурочена к какому–либо одному Лицу Св. Троицы, но может относиться и ко всем им в отдельности и к Св. Троице в целокупности. В то же время, если мы припомним основную мысль богословствования Паламы об энергиях Божиих, именно, что «энергия есть Бог» (хотя не наоборот: нельзя считать, что Бог есть энергия, ибо Ему принадлежит недоведомая, трансцендентная сущность), то становится по аналогии понятным, почему и в каком смысле говорится о Премудрости с видимым безразличием то «Премудрость», то «Бог», ибо Премудрость и есть Бог в мире, не по сущности и не по ипостасному бытию, но по жизнедейственному откровению[94].

На основании рассмотренных глав 10 — 12 мы получаем яркий комментарий для понимания слов Спасителя о Премудрости в обоих изложениях: и оправдися Премудрость от дел своих (Мф. 11, 19) и от всех чад своих (Лк. 7,35). Эти главы изъясняют «оправдание» Премудрости в человеческом роде чрез тех, кто искали ее и вмещали ее в Ветхозаветной Церкви. Иоанн Предтеча, о котором сказаны эти слова, становится тем самым в ряд этих праведников, их превышая в праведности, а тем самым и в софийности своей.

Новым комментарием к Притчам 8,22 сл. являются главы 1 и 24 книги Премудрости Иисуса Сына Сирахова. «Всякая Премудрость, πάσα σοφία — у Господа — παρά τού κυρίου, и с Ним пребывает во век» (1,1) — так начинает Сирах, свидетельствуя тем, что он хочет говорить о предвечной, всемирной Премудрости, а не о человеческом свойстве: пребывающей характер Премудрости, при отличии ее в то же время от Бога, у Которого она пребывает, — таковы ее главные черты. «Прежде всего произошла (собственно: создана, έκτίσθη) Премудрость и разумнее мудрости от века»[95].

«Один есть премудрый — σοφός, весьма страшный, сидящий на престоле Своем. Господь Сам произвел, έκτισεν, ее и видел и измерил ее и излил ее на все дела Свои и на всякую плоть по дару Своему, и особенно наделил ею любящих Его» (1,1 — 10). В этом тексте нелегко найти указание на ипостасную Премудрость, как Второе Лицо Св. Троицы: противопоставление «Премудрый» — и «Премудрость» в таком случае пришлось бы отнести к Первому и Второму Лицу Св. Троицы, Отцу и Сыну, между тем как в тексте ясно делается противопоставление между Господом, сидящим на престоле (что одинаково, конечно, относится и к Сыну), и между Премудростию, которую Бог имеет, как Премудрый, но не отожествляется с нею, как было бы в том случае, если бы Она была Второю Ипостасию (не говоря уже о том, что этому пониманию не соответствует выражение έκτισε — произвел). Поэтому 1,10 следует понимать в том же смысле, как и учение Премудрости Соломона. В дальнейшем содержании 1–й главы сын Сирахов переходит к более ему сродному практическому учению о приобретении премудрости: «любовь к Господу — славная премудрость» (14), «начало премудрости бояться Бога» (15), «полнота премудрости — бояться Господа» (16), «венец премудрости — страх Господень» (18), «корень премудрости — бояться Господа» (20).

В главе 24 с. Сирахов снова возвращается к учению о Премудрости, глава эта имеет особый заголовок Α’ίνεσις σοφίας — похвала Софии. 1. «Премудрость прославит душу ее, ψυχήν αυτής, и среди народа своего будет восхвалена. 2. В церкви Всевышнего откроет уста свои и пред воинством Его будет восхваляться. 3. Я вышла из уст Всевышнего и подобно облаку покрыла землю; 4. Я поставила скинию и престол мой на столпе облачном; 5. Я одна обошла круг небесный и во всяком народе и племени имела я владение; 6. Между всеми ими (народами и племенами) я искала успокоение, и в чьем наследии водвориться мне. 7. Тогда Создатель всех повелел мне и Произведший меня (ό κτίσας με) указал мне покойное жилище и сказал: 9. поселись в Иакове и прими наследие в Израиле. 10. Прежде век от начала Он произвел меня — έκτισεν με, — и я не скончаюсь во веки». (Продолжение этой речи, стихи 14 — 36 представляют восхваление премудрости и выражают ее отношение к закону Моисея.) Тексты с. Сираха свидетельствуют о Премудрости, как миротворческом начале, но совсем не располагают видеть в ней Вторую Ипостась. Скорее даже характеристика Премудрости здесь говорит о действии в ней и чрез нее благодатной силы Духа Святого[96], действующего в Церкви (в частности в Церкви Ветхозаветной). Также и здесь устанавливается различие между Господом, произведшим или имеющим Премудрость, и самою Премудростью, как божественным началом, сущим у Бога и неотделимым от Бога, но с ипостасями Его не отожествляющимся.

Итак, те комментарии к Притч., которые имеются хотя и в неканонических книгах, но тем не менее входящих в состав Библии и высоко чтимых Церковью, не только не подтверждают того распространенного патристического толкования текста о Премудрости, что здесь разумеется ипостасное Слово Божие, но, надо прямо сказать, с ним несовместимы. И если бы нужно было выбирать между двумя свидетельствами по их удельному весу, то предпочтение пришлось бы отдать неканоническим книгам Библии. Но, к счастью, такого выбора совершать и не приходится, ибо патристические суждения достаточно разъясняются из своего происхождения в борьбе с арианством и, будучи явно окрашены этой борьбой, достаточно раскрываются в своей исторической обусловленности и относительности. Они не содержат прямого, положительного раскрытия учения о Премудрости, но только полемику с арианством, причем, однако, и в этой полемике у св. Афанасия Великого (см. след, экскурс) намечаются черты обеих сторон учения о Премудрости, именно о предвечной и тварной. Притом последняя, мы полагаем, в общем благоприятствует истолкованию, принимаемому нами по основаниям библейским и общебогословским. В составе церковной традиции надлежит отметить и данные иконографического и литургического богословия, которые уже определенно н е благоприятствуют пониманию Премудрости как Второй Ипостаси: ни огненный ангел, сидящий на престоле и имеющий над собой отдельное изображение Христа, ни Богоматерь на иконах Софии не оставляют возможности разуметь в Софии Вторую Ипостась. Это же нужно сказать и о содержании службы Софии, Премудрости Божией, в которой она сближается то со Христом, то с Богоматерью, как носительницею Духа Св., однако не отожествляясь вполне ни с Тем, ни с Другой и в то же время, разумеется, ни на одно мгновенье не приобретая характера особой Ипостаси и не превращая Св. Троицы в четверицу, — сие богохульство да не будет![97]