Обрученные - Элли Каунди

– Своих пошлешь? – перебил Ахмет и едва не получил в лоб; Фоменко лишь обозначил сокрушительный удар:

– Ты, падла черножопая, поговори у меня! Ты щас мне раком весь снег перепашешь и все там вручную выкопаешь! «Своих»!

Вмешался молча слушавший Максимыч, как оказалось, умеющий разговаривать голосом, оставляющим впечатление пудового колуна:

– Капитан Фоменко! Как офицер веди себя! Если для успеха задания будет надо – сам пойдешь! Строевым! Сказано – два. Значит, иди распоряжайся! А ты буди Альберта, пошли распаковываться да объект смотреть.

Объект оказался невзрачной огороженной площадкой в лесу, с двумя воротами. В одних, распахнутых и до половины занесенных снегом, терялась узкая лесная дорога. Вторые, предназначенные для пропуска вагонов, высились на противоположном конце участка. Железнодорожная ветка, слабо угадывающаяся под сугробами, заканчивалась нагромождением больших мятых плоскостей – видимо, это был ангар. Все строения были разрушены: там и сям из-под нетронутого снега торчали гнилыми зубами обломки стен. На полузанесенной будке проходной виднелась косо висящая табличка: «Федеральное агентство по государственным резервам. Комбинат „Гранит“». Ахмет подчеркнуто спокойно спросил у Фоменки:

– Где твои расположились? Имею в виду, те, которые сейчас близко. Удаление от забора какое?

– По окружности. От забора – метрах в тридцати, местами до десяти.

– Отодвинь людей на пятьдесят минимум.

– Е… Ладно. Жаба! По цепи передай, расстояние от позиции до забора – пятьдесят метров, понял? Пять-де-сят!

По лесу, вопреки ожиданиям, никакого шума – гоблины передали приказ знаками.

– Дальше что?

– Когда мясо пригонят и куда?

– Через час, сюда, куда еще.

– Можешь подержать их на расстоянии до нужды? Вне прямой видимости?

– Ты че думаешь, это изменит че-то?

– Ты не понял. Я сейчас тралить буду. Они, если увидят, понять могут и упереться. На хуй это надо?

– Понял. Сделаем.

Побросав кошку[60] вдоль прилегающей к входу территории, Ахмет углубился в руины. Сначала старался ступать только по крупным обломкам, затем плюнул. Уловить и распознать сквозь снег их очертания было нереально – так лишь увеличивался риск элементарно переломать ноги. Полностью положившись на нечто зыбкое – чувство правильности того или иного движения, Ахмет решительно опускал ногу в одно место, избегая другого. Ему казалось, что вражеский сапер оставил здесь вместе с поставленными минами еще что-то – свою память сделанного, мысленную карту, где каждую мину окружало некое едва заметное дрожание. Он чувствовал их, проснувшихся и с хищным безразличием уставившихся на него, – место было неспокойным, рябь то и дело подергивала картинку, воспроизводимую по памяти с закрытыми глазами. Самое херовое, что он плохо знал минное вооружение предполагаемого противника. Только самые распространенные, хрестоматийные вещи – М-18[61], аналог нашей полусотой монки; дурацкую Элси, короче, разный хлам времен Хошимина. …Если щас напорюсь на что-нибудь эдакое недетсадовское типа SLAM[62] – пиздец. Каких только ни делают эти пидоры, может, лежит сейчас какая-нибудь супер-пупер-магнитоакустическая, – на движущуюся «кошку» возьмет вон и среагирует. Да и хуй с ним. От хитровыебанных один хрен не спасусь, тут уж повезет либо нет. Главное – элементарную растяжку не сорвать… Лишь спустя полчаса нашел и снял первую – того самого тупорылого Клеймора. Пристроенный безо всякой фантазии, бездушно как-то, он вселил в дебютирующего Ахмета надежду. Характер установки говорил о безалаберности вражеского сапера, работа была сделана на «отъебись». Второй заставил проникнуться к ставившему эти в общем-то вполне нормальные мины ниггеру (Ахмет почему-то был твердо уверен, что это был именно ниггер, губастый распиздяй с плеером в ушах) презрительным недоумением: ну если уж начал что-то делать – дык сделай нормально! Снял, поймав кураж, шесть штук – все Клейморы. Одновременно, лазая по завалам, наметил места будущих закладок. Еще раз обошел место предполагаемого ствола по кругу, представляя, как и что будет происходить. …Ух, вроде все. Внизу, дай бог, чтоб так же было. Так, теперь займемся драматургией. Вывинтив из корпусов взрыватели, продел сквозь рамки прицелов подобранный кусок провода – получилась эффектно выглядящая связка. …«Ахмет, великий покоритель мин», ептыть… А хули – ведь сделал же! Вышел, наступая в свой след, с территории, специально для зрителей небрежно бросил у своих ящиков связку добычи. …Э-э, а Максимыч-то не повелся, ишь, ухмылку еле удерживает. Просек мой спектакль, в отличие от этих. А эти впечатлены, похоже. Вон как зырят почтительно. Это гут… Сел на ящик, принялся забивать трубочку. Бросил солидно так:

– Ну все вроде. Есть проход. Сейчас покурим да пойдем шпурять.

– Нашел ствол? – подсел Максимыч.

– Да вроде как. Там из-под снега видно – ламповая была, она же всегда перед клетевой? Нет? Рядом движки еще, я таких не видал, здоровенные. Или редукторы – хуй поймешь, замело доверху. Они от ствола далеко быть не могут. Главное, там табличка висит, график спуска. Я только когда ее увидел, убедился. А то не верилось что-то: больно уж здоровый ствол получается – метров шесть-семь.

– Много на нем навалено?

– Много. Там, похоже, здание стояло этажа в два, хорошо не кирпичное, а из хрущевской панели. На втором, похоже, раздевалка была – шкафчиков до хрена валяется, и все поверху.

– Хватит у нас тола расчистить?

– Должно. Я бы еще прихватил, но ладно, хоть это донесли, – мстительно добавил Ахмет, глядя на Фоменку.

– Ладно, докурил? Пошли взглянем.

Троица спецов отправилась на развалины. Увидев торчащие из-под снега редукторы, Алик кинулся их осматривать, оставив Ахмета с Максимычем.

– Ну что, Ахмет, выходит, зря гражданских ловили?

– Вниз еще идти. Геннадий Максимыч, меня и так эти гражданские к земле давят, не надо.

– Что, ждешь внизу гадостей?

– Не то чтобы очень, но… Больно уж по-распиздяйски наверху заминировано. Не для расслабухи ли… Такое ощущение, что натыкано неграми обкуренными. Вон, первое боевое разминирование – и смотри-ка, поляна зачищена.

– Почему-то так и думал, что первое. А внизу чего именно опасаешься? Я-то от жизни малость поотстал, в Афгане застал только самое начало – ничего умнее М-че-тырнадцатых не знаю.

– Ихних технических чудес прежде всего. Слишком мало времени прошло, аккумуляторы могут еще заряд держать, тем более, там под землей не так холодно. А навыдумано столько дряни всякой, что мурашки по коже. Даже я могу из того, что у нас под рукой, соорудить такую хреновину, что ни один не уйдет. Было бы желание.

– К примеру?

– Вот освободим мы лестничный спуск – че-то в подъемные штучки не верится как-то – и пойдем вниз. На последнем пролете подготавливаю ступень – чтоб свободный ход немного был, под нее – самую обычную пээфэмку или помку[63], пусть сапер найдет, порадуется, что повезло – не сработала. Она ничего не взрывает – на хера, пусть сапер осмотрится, вернется и доложит. Зато нажатие ступени пускает что-нибудь типа ЧМВ[64], поставленный на время, достаточное для спуска всей группы. А там… Полет фантазии ограничен только наличным ассортиментом. Я бы в данном конкретном случае – пропустил бы всю группу в коридор, а там – теми же Клейморами. Спереди и сзади, и плюс еще лестницу на голову. Впечатляет перспективка?

– Вполне.

– А теперь еще представь, что взрыватель может быть инфракрасным или сейсмическим. Или еще каким, про какой мне двадцать лет назад не рассказывали.

– Предложения тогда какие?

– Да какие? Пускать вперед камикадзе – какие еще? А вслед – полукамикадзе, который проследит, чтоб первый не в углу отсиделся, а прошел куда надо. И ждать. Примерный срок чтоб спуститься, минут десять – двадцать там, подняться, доложить. Еще один спуск, плюс пять минут на группу – и бабах. Или не бабах.

– Н-да. Ладно, понял тебя. Пошли, устье ствола покажешь.

Осмотрев кучу бетона, под которой угадывалась громадная шахта, забрали Алика и вернулись к грузу. Скупо, но точно Максимыч довел план ло Фоменки. Тот без лишних вопросов выделил людей, и работа закипела. Через полтора часа СЗ[65] обступили кучу бетона полумесяцем, не пощадив Аликовых механизмов. Соединив заряды детонирующим шнуром в «звезду», от самого большого, центрального, он надеялся, что центральный заряд приподнимет и разрыхлит кучу, а расположенные полумесяцем – сдуют ее в сторону. Люди отогнаны, пора.

– Ну, все. Бисмилля р’рахман р’рахим…

Огнепроводный шнур угрожающе зашипел. Спрятав зажигалку, Ахмет перевалил вершину холмика и присел на ящик. Все напряженно молчали. По лесу далеко разносился стук дятла, а высоко-высоко над людьми, в самой кроне, шастали по сучьям белки, обламывая сухую хвою.