Преисподняя - Маргит Сандему

Ее датский язык не был безупречен, но этого никто не заметил.

Фру Самуэльсен сделала то, о чем ее просили, и Суль тут же положила глаз на фру Берениус, свекровь Лив. Раньше они никогда не встречались, ведь Суль не присутствовала на свадьбе. «Желчная карга, — подумала Суль. — Это она так по-свински обращается с лучшей девушкой в Норвегии! Эта тявкающая гора жира! О, бедняжка Лив, как она страдает!»

Суль снова обратилась к хозяйке:

— Ах, моя дорогая фру Самуэльсен, я приехала прямо с бала…

Хозяйка была явно польщена.

— Я разговаривала там с моим другом, старым графом Левенбрандером, и он просил меня передать Вам привет…

Она произнесла это имя осторожно, потому что графа с таким именем не существовало.

— … и он рассказал мне, что в юности был безумно влюблен в Вас, но его семья не разрешила жениться на Вас. Он никогда не забывал Вас, фру Самуэльсен. Разве это не романтично, милые дамы?

Суль заразительно рассмеялась.

Фру Самуэльсен была крайне растеряна.

— Нет, но, ох, кто бы это мог быть? Граф Левенбрандер? Что-то я не припоминаю…

— Нет, разумеется, нет! Тогда он не носил этого благородного имени, как Вы понимаете. И он не осмеливался выразить Вам свое восхищение, но Вы ведь понимаете, что я имею в виду, не так ли?

Хозяйка неуверенно выдавила из себя что-то вроде улыбки. Суль видела, что она пытается что-то вспомнить. Все остальные смотрели на хозяйку, выпучив глаза.

Суль села рядом со свекровью Лив. Она изящно жестикулировала, болтая со всеми, обращая внимание всех на картины, висящие на стене.

Хозяйка предложила ей легкую закуску, но Суль вежливо отказалась. Ее ждала внизу карета, она здесь мимоходом.

Она покинула дом с эффектной элегантностью артиста, улыбаясь про себя при мысли о восхищенных взглядах, провожавших ее.

Она появилась вместе с Метой у городских ворот с опозданием, там уже ждал их Даг и… простая телега.

А в это время свекровь Лив испускала дух, спустя полчаса после тяжелого сердечного приступа. Никто не связывал это с выпитым недавно вином, и еще меньше — с появлением знатной дамы из Копенгагена. И поскольку это произошло вне дома, Лив не могли обвинить в смерти свекрови. Все это предусмотрела Суль. А она всегда делала то, что хотела.

Даг направился прямо в Гростенсхольм. Там был его дом, там в одиночестве жила его мать.

Шарлотта была в восторге, увидев своего элегантного сына. Она смеялась и плакала одновременно.

— Мы думали, что вы приедете только через несколько дней. Мы хотели встретить вас на лодке. Ну, как дела? — с любопытством спросила она, садясь рядом с ним на диван.

— Какие дела?

— Экзамены, конечно.

Экзамены? Он о них попросту забыл.

— Спасибо, великолепно! Теперь у меня есть высшее юридическое образование, и я могу выбирать службу по своему вкусу. Я не хвастаюсь, но должен сказать, что закончил лучше всех!

— Я так и знала! — просияла Шарлотта, она никак не могла наглядеться на сына, ведь он так повзрослел! — Я знала, что тебе это удастся. Я и сама не так глупа, ты ведь знаешь, так что тебе есть с кого брать пример, — сказала она и от души рассмеялась.

— Знаю, знаю. Это Вы нас всему научили, матушка! Честь Вам за это и хвала! Учеба в университете была трудной, ведь со студентами мало считаются, особенно, если учишься на второстепенном факультете. Самое выгодное в нынешней жизни — это быть священником. Нашему брату приходится присутствовать на всех похоронах и отпеваниях, и чем аристократичнее покойник, тем пышнее служба, а это отнимает так много времени, которое можно было бы использовать для занятий. Но хорошо, что теперь все кончилось.

Даг замолчал, погрузившись в свои мысли, отвечая лишь «да» и «нет», рассеянно слушая рассказ Шарлотты о жизни в Гростенсхольме.

Наклонившись к нему, она спросила:

— Что с тобой, Даг? У тебя такой озабоченный вид.

Он выпрямил плечи, глубоко вздохнул.

— Да, мама. Боюсь, что Вы из самых лучших побуждений положили начало ужасной трагедии.

— Я? — покраснев, спросила она. — Что ты хочешь этим сказать?

— Как-то раз в Линде-аллее Вы рассказали о фрекен Тролле, о которой я мимоходом упоминал, не так ли?

— Да, — в замешательстве произнесла Шарлотта. — И чем же закончилась эта история?

— Ничем. Ничего и не было — просто мне показалось, что она мила, и я был польщен тем, что она разговаривала со мной. Это и моя ошибка тоже, мне не следовало упоминать ее имя.

— Ошибка? Ничего не понимаю.

— В это время за Лив ухаживал Берениус, не так ли? И он был представлен ей здесь, в Гростенсхольме, да?

— Да, это было здесь, что из этого?

Даг встал и принялся ходить по комнате.

— И до меня дошла весть о том, что Лив собирается за него замуж, что она уже дала согласие.

— Да, это была невероятно удачная партия для маленькой Лив, — не понимая, куда клонит сын, ответила Шарлотта. Увидев глубокую печаль на лице Дага, она забеспокоилась:

— Лив вышла замуж за женомучителя, мама! Это настоящий домашний тиран!

Шарлотта замерла от ужаса. Он же снова принялся шагать по комнате, потом остановился и стукнул кулаком по подоконнику.

— Ах, мама, Вы бы взглянули теперь на нее! Она превратилась в маленькую, дрожащую тень! Свекровь с утра до вечера понукает ею. Ей не разрешают навещать свою семью, а муж наказывает ее за все то, чему она научилась дома. Он высек ее плетью только за то, что она нечаянно выдала сама себя, показав ему, что умнее его.

— Неужели это в самом деле так, мой мальчик? — растерянно воскликнула Шарлотта. — Что же нам делать? О, Боже, что нам делать? Тенгель…

— Нет, не надо говорить об этом Тенгелю! Он убьет Лаурентса, а этого допускать нельзя. Ради самого Тенгеля! Мы должны обсудить это: Силье, Суль и мы с тобой. Что-нибудь да придумаем. Суль просила меня подождать, но я не мог молчать.

— Да, конечно. О, Господи, что я наделала! Но я и не подозревала… О, бедная девочка… Никто на земле не способен любить так, как Лив!

— Я согласен с тобой, мама! Но не рассказывай ничего в Линде-аллее — пока. Дай время нам с Суль найти выход. Лив очень боится скандала.

— Обещаю тебе.

Они долго сидели, думая каждый о своем.

— Как дела у Суль в Копенгагене? — наконец спросила Шарлотта.

— У Суль? Она как кошка — всегда падает на четыре лапы.

— Значит, был скандал?

— Уж это она умеет делать, даже очаровывая окружающих.

— Не ругай ее, мой мальчик.

— Ха! Вы бы послушали Суль, когда она в ярости!

— Могу себе представить, — утомленно произнесла Шарлотта.

На Линде-аллее Суль встретили с распростертыми объятиями.

— Нет, Силье, тебе пора кончать есть медовые пирожные!