Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев

– Кто такая, куда идешь?

– Капитан Эстрелла дель Касановас. Адъютант каудильо. Иду по делам службы. Пароль – «Альбасете».

Опять противника ввел в заблуждение сашкин аристократический «кастильяно». Тем более что отзыв на сегодняшний день он знал от лейтенанта. «Альфамбра».

– Вставайте, сеньорита. Приношу свои извинения. Я думал, что «республиканцы» проникли уже и сюда.

– Назовитесь, – женщина встала, оправляя свою одежду.

– Майор Астрай. Командир пятой бандеры.[35] Я приехал сюда с пакетом для каудильо буквально за пять минут до того, как это у вас началось. Какой-то лейтенант проводил меня через дворец к заднему входу в башню, и тут его убило. Стыдно сказать, сеньорита, я заблудился. Столько здесь всяких переходов. Знать же, кто может попасться на пути, я не мог. Пакет, который при мне, слишком ценен… Проводите меня к каудильо.

– Что в пакете? – Голос Эстреллы прозвучал жестко. Ну да, она адъютантка, а он – майор из строевой части, хотя и укомплектованной элитой особого рода. Вроде немецких «Ваффен СС».

– Не ваше дело, капитан. Каудильо был первым командующим нашим легионом. Пакет приказал передать генерал Ромералес, с которым они лично знакомы. Ведите. И желательно, чтобы в приемной каудильо была радиостанция. Я обязан немедленно доложить генералу, что пакет передан из рук в руки. Положение у вас катастрофическое. Коммунисты высадили в окрестностях Бургоса десант силами до бригады, и на помощь к ним идут танки. Много танков.

Ему повезло, что попалась на пути столь важная особа. Не нужно больше, подобно обезьяне, пробираться по карнизам и балкам. Только оставалось непонятным, какие такие «дела службы» заставляли молодую красавицу бродить по заброшенным переходам. Может быть, действительно она намечала и размечала путь эвакуации для своего шефа? Так не ей бы этим заниматься, а специалистам и знатокам, вроде папаши связанного лейтенанта. И самому лейтенанту не пулеметы бы таскать…

Или она банальнейшим образом решила сбежать персонально? Сообразив, что чем пахнет. Это уже ближе к истине. Оттого и нервничает сейчас, возвращаясь туда, откуда второй раз не вывернешься.

Спрашивать об этом ему не по легенде, но следует предусмотреть момент, в который Эстрелла вдруг решит его обмануть или подставить.

Однако пока что ничего не указывало на особые интересы девушки. Они шли рядом, обсуждали эту странную, что ни говори, диверсию. Десант десантом, но капитан считала, что все организовано здешним коммунистическим подпольем. Ничего другого и предположить невозможно. Иначе бой начался бы на дальних подступах, а не прямо во дворце.

– А как вы добирались, майор?

– Самым обычным способом. На автомобиле. На КПП предъявил документы, какой-то юный лейтенант взялся меня проводить, мы прошли буквально сотню шагов, и тут… Взрывы у ворот, стрельба, крики… Мы куда-то бежали в темноте, со всех сторон свистели пули. Две-три арки, справа длинный темный корпус, оттуда тоже начали бить из пулеметов. Однако проскочили, а возле маленькой дверки башни лейтенант нашел свою судьбу. Успел показать рукой, туда, мол, и вверх, и тут же умер.

– Что же за лейтенант такой? – как бы сама у себя спросила Эстрелла. Видно было, что рассказ Шульгина ее убедил, за вражеского агента она его не принимала. И пароль, и такие подробности… – Неужто мальчишка Эррано? Только он знает здесь все закоулки. Но как он мог оказаться у ворот? Я видела его в нижних казармах уже после начала боя…

– Мне он не представился. Да, маленький, худощавый, в синей накидке поверх мундира. Больше ничего не рассмотрел… Некогда было.

Пускай девушка терзается сомнениями, это только на пользу, других вопросов задавать не будет.

Они наконец вышли в цивилизованную часть донжона. Здесь было достаточно светло от аккумуляторных ламп, без особой суеты перемещались офицеры и солдаты, озабоченные, но не испуганные. Подходы к центральной лестнице, крутыми маршами обвивавшей голые каменные стены башни, пустой внутри, что было очень удобно для обороны и в средние века, и сейчас, перекрывали импровизированные баррикады, усиленные пулеметами. Да и без них штурмующим пробиться наверх было почти невозможно. Каждая ступенька, начиная с первого этажа, простреливалась как в тире, а снизу вверх никого не достанешь. Если бы иметь пару десятков гранатометов, тогда еще так-сяк, а с одними автоматами и ручными пулеметами – глухо!

Разве что, разобравшись с силами внешней обороны, натащить к башне всякого горючего материала и запалить… Вполне корректная мера по средневековым понятиям. Хочешь – гори, хочешь – выходи сдаваться.

Выходя из потайных ходов, Шульгин надел на голову ждавшую момента франкистскую пилотку с майорскими нашивками. Этот вариант у него был предусмотрен. Остальная его одежда была вполне универсальна и лишена признаков государственной принадлежности.

У входа в приемную каудильо стояли два офицера-фалангиста. Всего лишь с пистолетами, правда, в расстегнутых кобурах.

– Привет, Эстрелла. Кто это с тобой?

– Майор с пакетом от генерала Ромералеса.

– Давайте, – протянул руку тот, кто стоял справа.

– Только в собственные руки, – Шульгин сделал надменное лицо.

– Невозможно. Каудильо занят, и… сами видите, что творится. Отдайте Эстрелле, она передаст.

– Нет. Она может передать, но у меня на глазах, и каудильо распишется на конверте. Опасаетесь – сопровождайте нас, доложите вождю, я постою на пороге, но как будет передан пакет, я должен видеть своими глазами. И получить подпись.

Офицеры явно колебались, но присутствие адъютантши и напористое поведение майора плюс тот же аристократический язык выбивали их из стандартной функции.

– Хорошо. Сеньорита войдет первой и доложит. Если каудильо захочет вас принять, она скажет. А оружие оставьте здесь. Что это у вас?

– Трофейный русский автомат. А вот пистолет. Больше ничего нет. Можете обыскать. – И тут же, перебивая темп, спросил: – Где у вас радиостанция? Я должен немедленно сообщить генералу, что пакет передан. Это очень важно.

– Третья дверь по коридору, – машинально ответил офицер, что стоял слева.

Шульгин положил на пол «ППД», протянул на ладони «вальтер».

– Курить можно?

– Курите…

Он сделал всего две затяжки, когда дверь открылась и Эстрелла его окликнула:

– Войдите, майор.

Жаль, что подходящего конверта у него не было приготовлено. Но ничего, и распечатка плана сойдет, чтобы отвлечь внимание.

До последнего он опасался только одного: что никакого Франко в кабинете нет и это просто ловушка, устроенная людьми не глупее него.

Хоть настоящими, хоть с других уровней.

Однако нет.

Задрапированная бордовой и зеленой тканью приемная, прямо поверх каменных стен, два письменных стола, штук по пять телефонов на каждом. Пожилой капитан, наверняка призванный из запаса, потому что форма на нем была совсем старая, королевская. Горят слабенькие настольные лампы. Второй стол, наверное, как раз Эстреллы. Потому что между бумажками и телефонами валялась полуоткрытая пудреница. Точно, сбежать девушка собиралась, или в панике, или осознанно создав впечатление, что на минутку вышла.

Капитан, едва привстав, кивнул майору. Тоже адъютантские замашки.

А пистолет у него слабенький, и кобура к копчику сдвинута.

У Эстреллы, невзирая на хрупкость фигуры, пушка посерьезнее, «Парабеллум-08». Он и пригодится.

Дверь перед ним распахнулась, и Шульгин воочию увидел очередную в его жизни историческую фигуру. Франсиско Франко Баамонде, будущий генералиссимус, которому теоретически предстоит жить и успешно руководить своей изможденной войной державой еще почти сорок лет. Невысокий, полноватый человек «с незначительным лицом». Однако же! Умер он уже в зрелые Сашкины годы, надолго пережив прочих вершителей судеб двадцатого века. Муссолини – на тридцать два, Гитлера и Рузвельта – на тридцать, Сталина – на двадцать два и даже Черчилля – на шесть.

– Здравствуйте, майор, – сделал диктатор шаг навстречу. – Что мне пишет мой друг Гонсалес?

Ужасно неприятно стрелять в улыбающегося тебе человека. Если бы он хотя бы выглядел мерзавцем! Так и того нет. Штауфенбергу было проще, он бомбу подкладывал, которая взрывалась уже без него.

Сашка отработанным движением выдернул «парабеллум» из кобуры Эстреллы, для полной уверенности вздернул коленчатые рычаги затвора, убедился, что патрон пошел на место, и выстрелил трижды. Не в лицо или в лоб, в обтянутую кителем с орденами грудь. Все равно наповал, но хоть не так противно.

Франко опрокинулся навзничь, тихо захрипев и дернув ногой в лакированном сапоге.

«Дело сделано, сказал слепой», – вспомнилась сакраментальная фраза из «Острова сокровищ». Он направил пистолет на Эстреллу, не успевшую вообще ничего понять.

– На пол, ложись!