Главная роль 7 (СИ) - Смолин Павел

— Виноват, — хохотнул в ответ дядя.

— Зима нынче снежная? — спросил я. — Ожидаются ли по весне классические проблемы с паводками?

— Кое-где на окраинах, — не стал врать Сергей Александрович. — Не добрались пока до тамошних вод, но уже перестроенные улицы и львиная доля старых от паводков не пострадают. По крайней мере, так меня заверили наши ученые мужи, — добавил осторожную оговорку.

— Ошибаться не страшно, страшно ничего не делать, — напомнил я один из лейтмотивов генеральной линии монархии в моем исполнении. — Подготовка к помощи жителям находящимся под угрозой улиц, полагаю, ведется?

— Разумеется, Георгий Александрович, — подтвердил дядя Сережа. — Склады с провиантом на случай чрезвычайных ситуаций согласно инструкциям всегда полны и содержатся в надлежащем состоянии, ближе к весне достроим новую очередь общежитий — по первости туда затопленных и заселим. Також в бюджет города заложен специальный фонд для выплат пострадавшим, а с владельцами плавательных средств достигнуто полное взаимопонимание — помогут в случае сильных паводков перевезти людей, скотину да имущество. Комплект медалей под это дело заказан, для поощрения помощи ближнему.

— Отличная идея, Сергей Александрович, — одобрил я. — Прошу вас наиболее отличившихся предоставить в мою Канцелярию, для приставления к Ордену Доброго Самаритянина.

— Непременно, Георгий Александрович.

В этот момент наше медленное движение привело нас к Охотному ряду, где находится скопление мясных лавок, славящихся на всю округу.

— Экие мышеловы жирные, — заметил я вальяжно бродящих перед лавками котов.

Морды — во, шерсть аж лоснится, хвосты пушистостью навевают мысли о том, что неплохо бы их на шапки или хотя бы воротники пустить.

Рассмеявшись, генерал-губернатор поведал:

— Не мышеловы то, а дармоеды! Затея-то в чем была — чтобы кот служил исправно, да сам себя так сказать кормил, заодно оберегая товары. Да только товара-то много, характер у хозяюшек да уважаемых покупателей добрый — откормили кошар до полного безобразия, и мышей им ныне стало ловить невместно — не то положение, стало быть. Зато купцы теперь промеж себя соревнуются — у кого кот толще, у того и мясо вкуснее. Каждый день спорят до хрипоты.

— Интересно, — улыбнулся я.

Любовь к котикам не с изобретением Интернета характер эпидемии приняло, это у людей считай в крови.

— А мыши как же? Просто смирились с убытками? — добавил я вопрос.

— А вон купца Митрохина лавочка, — указал дядюшка за окно. — Он по лету щенка завел, над ним потешались все — мол, не хочет как все котом мериться, зазнался, а щенок тот подрос и всех мышей в лавке истребил. Теперь и другие собак заводят, да только от котов уже не деться никуда — символ статуса и качества товара.

Верховой из сопровождения подъехал к машине и прервал мой смех, козырнув в окно. Покрутив ручку, я убрал преграду и получил в лицо донесение:

— Здание Парламента взято штурмом. Объект «У» погиб.

— Жаль, — с неподдельным сожалением вздохнул я. — Спасибо, Артем, — поблагодарил казака и закрыл окно, повернувшись к дяде Сереже. — Погиб товарищ Ленин. С оружием в руках до последнего отстаивал свои идеалы, хотя я предлагал ему эвакуацию.

— Герой, — индифферентно охарактеризовал Владимира Ильича Сергей Александрович. — Жаль, что идеалы у него были своеобразные.

— Жаль, — признал я. — Голова была архисветлая, мог бы пользу Родине приносить немалую, но увы — интернационалист и фанатик, таким в Аппарат встраиваться неинтересно.

Я бы памятник поставил, честное слово, но не за что совсем, и объяснить людям, зачем указывающий в светлое будущее лысый мужик (хотя облысеть в этой реальности Владимир Ильич не успел) стоит на площади, никак не смогу. Не говорить же «чтобы мне было привычнее».

— Кампания, судя по всему, близится к завершению? — переключил внимание с маленькой личной трагедии на большую геополитику Сергей Александрович.

— Судя по всему, — покивал я. — Не больно-то хочется простому люду коммунистов поддерживать — натерпелись, налюбовались на дело рук своих, и решили, что за такие сомнительные достижения Революции воевать не стоит. Сейчас остатки одуревших от безнаказанности, крови и мародерства беспредельщиков перевешают, и на этом активная фаза в целом завершится.

Оставив за собой некоторый закаленный в городских боях и в целом обстрелянный воинский контингент у потенциального врага — австрияков. Будем надеяться, что тамошний вялотекущий бардак на всех уровнях не позволит в должной мере осмыслить полученный опыт и интегрировать его в «методички». В Большой войне городских боев будет много, и на данный момент можно смело заявить, что наша армия в этом плане противников сильно опережает даже без учета грозных «козырей», которых у врагов попросту не будет.

Глава 20

Многострадальный, вместивший в себя и аннексию Японией Австралии, и падение Великобритании, и освобождение (номинальное) Индии от английского гнета с последующим попаданием под колониальную пяту Великих держав, и Балканскую войну, и даже Олимпиаду, тысяча восемьсот девяносто четвертый год наконец-то закончился. Для большей части страны — год ничем не примечательный, вполне укладывающийся в заданный мной изначально вектор: развиваемся, стараемся не воровать и жить лучше, чем раньше. Получается — не прямо вот у всех, но «прямо у всех» нигде и никогда и не бывает.

«Перекачка» избыточного деревенского населения в города идет как по маслу — взрослые пристраиваются на работу, а детвора — в школы и училища. Тоже не все и не всегда, а в зависимости от усердия и способностей. Не может себе позволить Империя за столь короткий срок социал-дарвинизм изжить к чертовой матери. Да и потом не сможет — зачем ни на что непригодный, но физически и умственно полностью здоровый лентяй нужен? Правильно — незачем, потому что вкалывать за такого умника будут другие. Люди больные или которым сильно не повезло — совсем другое дело.

Неплохо идут дела на ниве борьбы с беспризорниками. По городам таковых уже и не найдешь — почти все упакованы в расширившуюся сеть детских домов и приютов. По большей части — увы — с теми еще методами воспитания, потому что очень сложный контингент без розог да палок учить буквы и «цифири» не хочет, зато хочет проломить башку тщедушному и робкому преподавателю. Ничего, механизм пополнения органов «силового» так сказать характера отработан — демобилизуем немножко солдат с унтер-офицерами (без урона боеспособности страны, конечно) и оформляем работать в детские дома старыми добрыми «дядьками» — так в трудовой книжке и написано, да.

Иллюзии питать вредно — люди в эти времена суровые, и кое-кто из «дядек», если получит неограниченную власть, может легко скатиться в садизм и устроить из детского дома форменный концлагерь. Поэтому существует контроль — помимо преподавателя, у которого в подчинении «дядьки» и ходят, за сохранностью ребят следят доктора — в штат каждого приюта такого не напасешься, поэтому ребят водят к частным и казенным врачам. Тем Корона за это дело понятное дело доплачивает. Имеется и стандартный проверочный механизм — комиссии приезжают без предупреждения и из другого города. Ну и на сладкое — я велел распустить слухи, что порой в детдом под видом нового беспризорника оформляется самый настоящий шпион в виде сыночка дворянской фамилии, которому велено стойко терпеть тяготы и лишения, а потом рассказать всё и о том, и о другом. Поди-проверь правда это или нет, но лучше перебдеть!

1895-й год на контрасте с предыдущим прошел на удивление спокойно, словно исторический процесс испугался собственной динамичности и решил на некоторое время прилечь на печку и подремать. Австрия, Германия и Швеция благополучно поделили Великобританию и принялись наводить там порядок. Очень, надо признать, специфический — на Севере — в шведской зоне — установили республику, решив отказаться от монархии насовсем. В зоне центральной, Германской, на трон усадили выдернутую со Шри-Ланки принцессу Элизабет. Не саму, понятное дело, а регента при ней. На Юге — вообще комедия: Франц Иосиф где-то откопал удивительно похожую на Аликс беременную девушку, которую часть английских элит и собственно австрияки с примкнувшей к ним Францией (за деньги и некоторые торговые преференции со стороны Франца Иосифа) признают легитимной королевой-консортом, у которой тоже есть регент. Выжившее английское население, понятное дело, никто не спрашивает, а недовольных таким положением дел живо записывают в коммунисты со всеми вытекающими.