Главная роль 7 (СИ) - Смолин Павел

Немного внимания и почестей достается и моим подданным — вон там трое полковников «военспецов» шампусиком наливаются, а чуть дальше — десяток офицеров среднего ранга из добровольцев, отличившихся в ходе кампании. Уже успел наградить — первый час приёма этому посвящен и был. Орлы мои, соколы «Георгиевские»! Люблю.

— Ах, артиллерия — это так страшно! — восторженно вздохнула сорокалетняя графиня Ерохина на болгарского генерала.

Стоящий рядом с ней граф Ерохин — сам между прочим не раз воевал, в отставку ушел многократно награжденным полковником — недовольно покачал пышными седыми усами. Ревнует.

Настало время танцев, и на сцену выбрался вокально-инструментальный ансамбль «Соловьи». Мое ноу-хау — поднадоели оркестры да оперные певцы, даешь эстраду!

— Как упоительны в России вечера… — затянул вокалист.

Я подсказал мелодию и немного кусочков текста — те, которые помнил, не забыв заменить «французскую» булку на «московскую», потому что здесь вам не там. Музыкально и литературно одаренные господа доработали, и теперь «Вечера» поют везде, где только можно — забойной мощи хит получился, как, впрочем, и ожидалось. Скоро планируем записать первую пластинку — моих «приветов из будущего» там будет штук пять, а в записи поучаствуют все имеющиеся в распоряжении Империи «первенцы эстрады» — тоже пять штук: три певицы, один ВИА и один сольный исполнитель. Отличный способ громко заявить миру об очередном нашем прорыве — Империя освоила виниловые пластинки и проигрыватели под них. Пока, как водится, очень маленькими партиями и за очень дорого, но главное — процесс запустить.

Не только из любви к нормальным песням я этим занимался — сейчас, как в целом и во все времена, в большой чести у народа всякие контр-культурные певуны, которые щедро изливают со сцены похабные вирши. Целиком их задавить не выйдет, но у меня и цели такой нет — просто дадим народу более качественную альтернативу. Заодно я создал такой полезный орган как «Художественный совет при Государственной Думе Российской Империи». Не при Госсовете — совсем без цензуры нельзя, и Дума таким образом будет получать репутационные удары от сильно обиженных деятелей культуры вместо меня. Бедолаги эти депутаты, ноль авторитета в глазах населения у них нынче.

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Величество, — поклонились нам смуглые и заросшие бородами господа, когда мы с Марго под ручку проходили мимо них.

Бакинские нефтяные воротилы, спаянные по моей инициативе в единое паевое общество «Каспийская нефть». Для удобства управления и конкуренции с Нобелем, который в Азербайджане продолжает благополучно работать — окружен, но не сломлен, так сказать. Не жалуется и не отсвечивает — доходы есть, никто на них не зарится, значит и переживать не о чем. Такая же ситуация с другими честно работающими иностранными коммерсами, которые за годы «русского экономического чуда» неплохо так прибавили в числе.

— Господа, дамы, — вежливо поприветствовал я «бакинцев» в ответ, и мы пошли дальше.

Дамы у этих деятелей одеты в смесь хиджаба и очень закрытого платья. Своя специфика, пусть феминистическая партия разбирается — у нас тут до сих пор частичный неолит в стране, тут не до борьбы с «пережитками», тут лишь бы народу поменьше умирало и имело возможность регулярно питаться.

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Величество, — отвесил поклон перебравшийся в Россию Артур Конан Дойль.

Такого масштаба личность я упускать не захотел, воспользовавшись предлогом в виде взятого у меня во время поездки в Англию интервью. Пусть сочиняет свои детективы на радость благодарному человечеству.

Ну а другого многие англичане уже не напишут, и я не поленился поворошить память на предмет сюжетов. Оля с Мишей неплохо набивают руку, в этом им помогают литературно одаренные люди, и сейчас и в будущем проектами они загружены по самое «не могу»: адаптированные под наши реалии «Мерри Поппинс», «Винни-Пух», «Медвежонок Паддингтон», «Доктор Дулиттл». Ну а параллельно тщательно отобранными коллективами профессиональных «литературных негров» сочиняются «Властелин колец» и «Хроники Нарнии» — не факт, что судьба их авторов в этой реальности приведет к написанию данных произведений, я даже не знаю живы ли они вообще и насколько долго проживут, если да.

А вот здесь старообрядцы столуются, в гордыне своей налегая на квасок и морсы. Шучу — здоровый образ жизни это здорово. Среди прочих уважаемых господ — мой добрый друг Второв, которые многие склонные к историческим параллелям товарищи возвеличивают до уровня второго князя Меньшикова. Это они зря — мой князь не ворует, а честно зарабатывает и радует казну налогами, экономику — инвестициями, а простой люд благотворительными инициативами. Сложно быть мутным, когда со всех сторон государевы глаза и уши, а сам ты всегда на виду — положение «образцово-показательного» обязывает держать себя в руках, и это без учета того, что реально честные и порядочные люди существуют в приятном для меня количестве.

А здесь вот у нас Лев Николаевич Толстой со своими важными толстовцами стоять изволят. Компания чисто мужская, все как один — разведенные. Вредный для института семьи элемент как ни крути, и я каждый раз при виде этой бородатой «глыбы» внутренне морщусь: очень не хочется графа ущемлять, мне этого портрет из кабинета литературы в моей прошлой жизни не простит. Благо пока есть куда их деструктивную мощь направить — по всему миру «толстовцы» ныне в плотной спайке с местным духовенством над искоренением оккультизма работают. Чем бы дитя пожилое не тешилось, лишь бы и без того тяжелую жизнь дам наших не усложняло.

Укрытые свежим снежком улицы Москвы радовали глаз белизной и весело играли искорками подбирающегося к полудню солнца.

— А здесь, Георгий Александрович, у нас по уже сложившейся традиции главная Московская ёлка, — указал за окно машины генерал-губернатор Сергей Александрович. — Детки всю осень мой кортеж караулили, — улыбнувшись, изобразил детский голос. — «Ваше Высочество, будет ли нынче ёлка⁈».

Рождение наследника на дядю Сережу повлияло весьма сильно и, на мой взгляд, позитивно — ушла приобретенная после «инцидента на Валааме» мрачность, религиозность от фанатичности снизилась до просто «доброго и прилежного христианина», в глазах появились веселые искорки, а детки теперь начали вызывать у Сергея Александровича умиление и желание причинять им радость. Теперь его Конвой всегда имеет запасец конфет, а сам генерал-губернатор тратит немалую часть личных капиталов на детские дома, школы и благотворительные столовые для детей малоимущих, коих в Империи, увы и ах, все еще очень много — медленно глобальный уровень жизни повышается, но массовый голод, слава Богу, больше никому и никогда грозить не будет, что в эти времена уже не мало.

Территория «ёлки» огромна — от стен Кремля до Охотного ряда раскинулась, и народу на ней уже сейчас, в середине декабря, полно. К услугам маленьких и больших подданных обилие горок, ледяные «городки»-лабиринты, домики для обогрева, три самые настоящие электрические карусели, два катка с возможностью взять бесплатные коньки примитивной конструкции — такие привязываются к валенкам шнурками — и конечно же туалеты по периметру отведенной под веселье зоны. Пребывание мое в Кремле обещает быть весьма приятным, потому что музыку из громкоговорителей и жизнерадостный детский шум окна да стены заглушить не в силах.

— Радостно, — с улыбкой осмотрев столпотворение и восторженные мордашки выстроившихся вдоль нашего «транспортного коридора» и машущими ручками ребят да девчат, поделился я с дядюшкой ощущениями.

— Издревле в Москве забавы зимние любили, но такого размаху отродясь не бывало — прибывает столица старая и новая людьми, стенами да домами каменеет, скоро краше Петербурга станет, — с вполне заслуженной гордостью, ибо самое активное участие в «перестройке» принимал, заявил Сергей Александрович.

— Ну что вы предков наших прикладываете, Сергей Александрович? — хохотнул я. — Кое-кто и обидеться может. Предлагаю сойтись на том, что все города нашей Империи прекрасны по-своему. Петербург — что-то вроде нашего исторического памятника небывалых масштабов, а Москва — город прогресса и будущего.