Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

уже ушел в отставку с поста мэра в 1950 году и был назначен президентом Трумэном послом в Мексике. «Я нужен своей стране», — сказал О'Двайер, бесхитростно объясняя свой внезапный уход. На самом деле причиной был разгорающийся скандал с коррупцией, связанный с его администрацией и широкомасштабной полицейской защитой букмекеров и других азартных игроков.

В напряженном обмене мнениями с сенатором Чарльзом Тоби О'Двайер признал, что жаждал одобрения и финансовой поддержки Костелло.

«Что у него есть? — спросил Тоби, республиканец из Нью-Гэмпшира, имея в виду политическое влияние Костелло. — Какая у него привлекательность? В чем она заключается?»

О'Двайер после долгой паузы ответил: «Неважно, банкир это, бизнесмен или гангстер, его карманные деньги всегда привлекательны».

Перед окончанием публичных слушаний несколько сенаторов увидели взаимосвязь угроз со стороны «синдикатов», холодной войны с Советским Союзом и продолжающейся Корейской войны. «Два главных врага в наших рядах — преступники и коммунисты — часто действуют рука об руку, — предупредил сенатор Тоби. — Проснись, Америка!»

По итогам своего вихревого расследования комитет пришел к выводу, что мафия существует, что ей помогает широко распространенная политическая и полицейская коррупция и что двумя ее основными территориями являются Нью-Йорк и Чикаго. Что еще более зловеще, по мнению сенаторов, сила гангстеров обусловлена инопланетным заговором.

«По мнению комитета, по всей стране действует зловещая преступная организация, известная как мафия, имеющая связи в других странах», — резюмировала комиссия в своем заключительном докладе. «Мафия — это сплоченная организация, специализирующаяся на продаже и распространении наркотиков, проведении различных азартных игр, проституции и других видах рэкета, основанных на вымогательстве и насилии».

Эти выводы стали прорывом в том, что федеральный орган впервые публично назвал мафию группировкой, живущей и процветающей в Америке. Но поскольку комитет не располагал конкретными доказательствами преступлений, ФБР и большинство правоохранительных органов преуменьшили заявления комитета, сочтя их необоснованными обобщениями, и не стали преследовать те версии, которые всплыли в ходе слушаний. Конгресс также проигнорировал работу комитета, отказавшись принять какое-либо значимое законодательство, которое могло бы помешать организованной преступности.

Несмотря на все усилия комитета, в ретроспективе он мало что раскрыл об огромных владениях мафии, был менее чем наполовину прав в оценке ее размеров и влияния, а также упустил из виду многочисленных боссов мафии. В Нью-Йорке его следователи не смогли установить и вызвать в качестве свидетелей трех главных крестных отцов: Джо Бонанно, Джо Профачи и Гаэтано Гальяно.

Самой большой жертвой расследования Конгресса стал Фрэнк Костелло, единственный дон, которому хватило смелости дать показания. Его уклонение от ответов на вопросы о его чистом капитале привело к осуждению за неуважение к Конгрессу и 15-месячному тюремному заключению.

Появление Костелло на телевидении и возрожденная слава подтолкнули Налоговую службу, хронического заклятого врага мафии, к созданию оперативной группы для тщательной проверки его налоговых деклараций. Помня о крахе Аль Капоне, Костелло тщательно скрывал свое реальное состояние. Но он оказался в ловушке ревности своей жены. Всякий раз, узнав о связи мужа с любовницей, миссис Костелло пускалась в траты. Налоговая инспекция установила, что за шесть лет она потратила 570 000 долларов, что не оправдывалось ни доходами Костелло за эти годы, ни изъятиями из его законного имущества и инвестиций. Его признали виновным в уклонении от уплаты налогов и посадили в тюрьму на одиннадцать месяцев, после чего приговор был отменен по апелляции.

Даже за решеткой Костелло не испытывал особых трудностей с управлением своей преступной семьей и передачей приказов из тюрьмы через доверенных посредников.

Хотя комитет Кефаувера не знал о многих подлинных мафиозных баронах, он поместил Мейера Лански в центральное кольцо и превознес его значение. Лански использовал Пятую поправку в качестве щита, когда его вызвали для дачи показаний, но, как и Костелло, он серьезно пострадал. До начала слушаний Лански практически не привлекал к себе внимания, но теперь он стал одной из главных мишеней комитета. Разоблачения о его игорном прошлом и криминальных приятелях заставили опальные местные власти закрыть его нелегальные казино «Ковровый косяк» в округе Бровард во Флориде и в Саратога-Спрингс, на севере штата Нью-Йорк. В Саратоге он признал себя виновным в обвинениях в азартных играх, где его посадили в тюрьму на три месяца и оштрафовали на 2500 долларов.

Ошибочно назвав Лански одним из главных лидеров организованной преступности в Нью-Йорке и на Восточном побережье, несдержанный Кефовер осудил его как одну из «крыс» и «отбросов, стоящих за национальным преступным синдикатом». В центре внимания комитета оказался Лански, который по ошибке возвысил свою истинную роль богатого, но младшего партнера Коза Ностра до положения финансового голиафа мафии. До самой своей смерти в возрасте восьмидесяти лет в 1983 году Лански неустанно преследовали правоохранительные органы, хотя он так и не был осужден ни за одно федеральное преступление.

Как он и надеялся, Кефаувер вышел из слушаний политическим лидером. Но национальная известность также принесла ему упреки и критику. Возникли вопросы о том, почему он уклонился от участия в игорном бизнесе в Мемфисе (его родной штат), в Хот-Спрингсе (Арканзас), в Неваде и в других штатах, сенаторы которых входили в состав подкомитета. Репортеры, копавшиеся в личной жизни Кефовера, обратили внимание на, казалось бы, лицемерный элемент: ханжеский реформатор, выступавший против азартных игр, получал бесплатные пропуска и другие привилегии при частых посещениях ипподромов.

Внезапная национальная известность Кефаувера позволила ему в 1952 году ввязаться в борьбу за президентскую номинацию от Демократической партии. Однако его расследование вызвало недовольство Гарри Трумэна и политических боссов крупных городов, которые отдали номинацию Адлаю Э. Стивенсону. Четыре года спустя Кефовер, находясь в лучших отношениях с большими шишками партии, безуспешно баллотировался на пост вице-президента, когда Стивенсон во второй раз проиграл действующему президенту Дуайту Д. Эйзенхауэру.

Пока следователи Кефаувера искали доказательства деятельности мафии, прямо у них под носом произошла смена власти. В 1951 году исчез Винсент Мангано, один из членов Комиссии; он возглавлял свою бруклинскую боргату в течение двадцати лет. Его тело так и не нашли, но другие члены Комиссии не сомневались, что Мангано был устранен его гнусным боссом, партнером-основателем Murder Inc. Альбертом Анастазиа.

Анастазиа дерзко явился на заседание Комиссии, чтобы объявить о своем присутствии в качестве нового крестного отца семьи Мангано. Остальные доны сочли Анастазиа горячим человеком, но приняли свершившийся факт и, по сути, нарушили кардинальное правило Комиссии, упустив из виду несанкционированное убийство одного из своих элитных неприкасаемых. Не признавая прямо, что убил Мангано, Анастазиа опирался на хлипкое мафиозное оправдание: он заявил, что нанес первый удар в порядке самообороны, потому что