Королевство иллюзий - Элина Градова

Это ещё вопрос, кто кому дитя, потому что дама, хоть и ухожена, но насколько я успела увидеть, пока она не запала на мою обувку, годится мне в матери. В смысле в моём естественном облике. Но ведь, как я понимаю, у богов возраста нет, значит, я — Наивечнейшая Дадиан!

Подаю руку, чтобы она опёрлась и поднялась, а несчастная хватается за неё и снова принимается лобызать. Вся свита даже голов не подымает от пола, во, какая я великая! Интересно, кто это попался у меня на пути?

— Назови своё имя! — конечно, везде использовать легенду, что у меня память отшибло — идея не из лучших, но если богине просто нравится, когда люди представляются? Всю-то паству не упомнишь, не богиньское это дело. Видон у меня, конечно, тоже отнюдь не богиньский — вот что плохо, но опять же вполне объяснимо, мало ли вздурнулось, кто мне тут указчик?

— Валерия Аскольда Руэнская королева Абекура, — сообщает дама, поднявшись и не смея поглядеть в глаза. И это прекрасно, потому что они у меня сейчас на лоб полезут! Вот это я удачно зашла!

Может, они меня вскоре раскусят и прикончат: повесят или зажарят живьём на костре, но воспользоваться ситуацией я просто обязана! Костик там с ума сходит, не знает, как на джениторе своего болящего выйти, чтобы на подступах не забили, и славный старец Джакопо, тоже куда-то запропастился. Вполне возможно, что пал смертью героя на любовном поприще. Много ли надо старику для полного счастья, у нас в больнице тоже такие курьёзы случались, привезут дедушку с инфарктом, вроде на ладан дышит божий одуван, а как анамнез собирать начнёшь, и на тебе: виагры переел! А у Жюстин там не виагра, похлеще термоядер!

— Так о чём же ты молила, Валерия? — думаю, одной Валерии вполне достаточно, обойдёмся без Аскольды.

— Наидобрейшая! — королева прилипает снова к руке, — мой супруг Ригондо Роберто Гаурелли король Абекура болен тяжёлой болезнью, ему всё хуже и хуже, ни один лекарь не берётся помочь! Мы уж и заморских выписывали, и магов, прости за пригрешение, — особенно истово целует руку, — призывали, никакого толку, все говорят, что дни его сочтены. Умоляю, Наивсевластнейшая, спаси нашего короля, он ещё не так стар, чтобы уйти! — чем он у них там разболелся интересно,

— Знаю, что король ваш не здоров, — изрекаю без удивления, — давно ли страдает? — может он всю жизнь слаб здоровьем, и ему время пришло.

— Да, где-то с полгода начались недомогания, вначале, думали устал, притомился, отдохнёт, и всё пройдёт, а ему всё хуже и хуже, — вот это уже любопытно,

— Говоришь с полгода?

— Так и есть, Наисветлейшая, полгода, точно, — и все вокруг одобрительно галдят прямо с пола.

— Неплохо бы взглянуть на болящего, — я, конечно, не врач, куда мне до великих познаний, может и правда чахнет сам по себе. Вон у Костика тоже колено болело. Но слишком уж много совпадений: сначала на наследника покушались, потом иллюзора изобрели, а тут и батюшка король, как раз крепко прихворнул. Ни раньше, ни позже. Что-что, а тему «Токсикология» в медучилище в мою голову вбили основательно. Сама собой приходит мысль, что джениторе помаленьку травят.

Глава 22

— О-оо! Это величайшая честь для нас! Вы слышали, — обращается к свите, — возблагодарим наидобрейшую Дадиан! Она сама снизошла до недостойных смертных, дабы спасти нашего дорого короля! — все валяющиеся на полу оживают, как по команде и, в странном, только им понятном порядке, не толкаясь и не пытаясь опередить друг друга, подползают, чтобы чмокнуть мой ботинок.

Очень хочется сбежать из дурдома, но я сегодня работаю богиней Дадиан всерьёз, и осечек быть не должно! Судьба Костика, да что там Костика, всего Абекура в моих руках. Хотя, если выбирать приоритеты, то Костика я бы и на сотню Абекуров не променяла!

— Не будем терять времени! — пора завязывать с лизанием обуви, она уже и так сияет, — я готова прямо сейчас осмотреть Ригондо!

Со всеми почестями меня сопровождают в крытую карету Её Величества, хотя здесь пути минут двадцать, не больше, но это к лучшему, иначе народ разодрал бы богиню на тысячу маленьких Дадианок. Прекрасно понимаю теперь поп-звёзд, скрывающихся от поклонников. А мой фан-клуб — весь Абекур!

Королева, всё ещё не веря своей удаче, поёт мне дифирамбы, а в промежутках между ними жалуется на мужнину странную болезнь.

На вид я бы ей дала не более тридцати с хвостиком, ничего себе у Кости мачеха! Да она бы ему в жёны вполне сгодилась! Но припомнив, что старшая сестра моложе Кости на восемь лет, предполагаю, что королеве сорок точно есть, а может и немного больше. Миловидная холёная брюнетка, обвешанная, как новогодняя ёлка гирляндами, кучей золотых цепочек замысловатого плетения, браслетов на запястьях, тяжёлыми серьгами, с мраморно-белой кожей и большими выразительными карими глазами. Сейчас они полны изумления и, в то же время, некоторой печали, прямо, как у оленёнка Бэмби. Шутка ли — любимый супруг чуть ли не на смертном одре. Почему любимый? Так по ней видно, иначе так бы не страдала. А если учесть, что я видела Костика тридцать лет спустя, прекрасно её понимаю.

В общем, вряд ли это она травит мужа, да и смысл? Нет мужа — короля, нет статуса…

Остальная свита, за исключением двух крепких молодцов — охранников, пристроившихся сзади на козлах, размещается в двух дополнительных экипажах, чуть попроще.

Вскорости эскорт прибывает ко дворцу. Теперь, минуя все кордоны, могу полюбоваться на родной дом любимого. Ничего не скажешь, впечатляет.

Огромный дворец или замок, разницы не вижу, светло-серого камня, длинными острыми шпилями уходит в самое небо, по крайней мере, на близком расстоянии именно такой эффект и создаётся. Высокие стрельчатые окна добавляют постройке устремлённости вверх, причудливая кладка образует симметричные выступы, над каждым рядом окон проходят широкой лентой барельефы, изображающие фрагменты знакомого рисунка, а именно того самого, что я регулярно вижу у любимого на спине. Во всём блеск и великолепие. Я, разве что, в кино такое видела. Да-а, Костенька, мне до тебя, как до Луны, которой здесь не бывает! Не по Сеньке, как говорится, шапка…

Не давая себе открыть от изумления рот, мельком оглядываю золотые скульптуры в фонтане перед входом, по мраморным ступеням поднимаюсь первая, игнорируя валящуюся к ногам стражу. Кто бы