Старый грубый крест - Терри Биссон

морской звезды с пятью маленькими периферийными куполами (названными по сторонам света и Другой), соединёнными сорокаметровыми трубами с большим центральным куполом, известным как Гранд-Централ. Хварлген встретила меня у воздушного шлюза на Юге, который всё ещё был цехом и ремонтным куполом. Я сразу почувствовал себя как дома.

Я был немного удивлён, увидев, что она была в инвалидном кресле; в остальном она выглядела так же, как на экране. Голубые глаза казались ещё голубее здесь, на безликой Луне.

— Добро пожаловать в Хоуболт, — сказала она, когда мы пожали друг другу руки. — Или, я должна была сказать — с возвращением. Разве не здесь, в Южном, раньше был ваш офис? — Луна с её 0,16g всегда привлекала больше внимания, чем отдавала, и я мог сказать по тому, как она развернула кресло и откинула его назад на двух колёсах, что место было как раз для неё. Я последовал за ней вниз в сторону Гранд-Централа.

Я боялся, что Хоуболт мог разваливаться, как и Высокая Орбиталь, но его недавно покрасили, а в воздухе пахло свежестью. Гранд-Централ был ярким и жизнерадостным. Команда лунни Хварлген добавила несколько ярких цветных пятен, но они не перестарались. Все молодые, в ярко-жёлтых туниках. Когда Хварлген представила меня как одного из пионеров Хоуболта, никто из них и глазом не моргнул, услышав моё имя, хотя оно было одним из двадцати двух на табличке у главного шлюза. Я не был удивлён. Служба подобна плесени, организму с бессмертием, но без памяти.

Молодой лунни показал мне мою «нору» в форме пирога без окон на Северном. На гамаке лежала свёрнутая свободная оранжевая туника с нашивкой SETI. Но я не собирался надевать форму команды Хварлген, пока не узнаю, чем она занимается.

Я нашёл её в Гранд-Централе, ожидающей у кофейного автомата — гигантского аппарата, сделанного русскими, поверхность которого отражала наши лица, будто зеркала в комнате смеха. Я был удивлён, увидев своё отражение. Достигая определённого возраста, вы перестаёте смотреться в зеркала.

Нарисованный от руки плакат над машиной гласил: D=118.

— До возвращения «Дианы» ещё несколько часов, — сказала Хварлген. — Лунни рассматривают это как трудное задание, как это ни удивительно. Они привыкли находиться здесь всего день или два за смену.

— Вы обещали инструктаж, — сказал я.

— Я его проведу, — она взяла мне кофе и указала на стул. — Я предполагаю, поскольку сплетни по-прежнему являются топливом Службы, что, несмотря на все наши усилия, вам удалось кое-что узнать о нашем проекте, — она нахмурилась. — А если бы вы не узнали, я бы посчитала вас слишком глупым для данного проекта.

— Ходили слухи, — проговорил я. — Об ET.

— AO, — поправила она. — На данный момент он классифицируется только как Аномальный Объект. Даже если на самом деле это не объект. Больше похоже на идею для объекта. Если моя работа — наша работа — будет успешной, и мы установим контакт, он будет повышен до ET. Он был обнаружен на околоземной орбите около шестнадцати дней назад.

Я был впечатлён. А-Вот-И-Джонни не сказал мне, как быстро всё произошло.

— Вы работаете быстро, — сказал я.

— Что ещё вы слышали? — Кивнула она.

— Вояджер, — ответил я. — Пришлите ещё Чака Берри.

— Вообще-то, «Вояджер II», запущенный в 1977 году. Он покинул гелиосферу в 1991 году, став первым созданным человеком объектом, вышедшим в межзвёздное пространство. В прошлом месяце, более чем через пятьдесят лет после запуска, он был обнаружен на высокой околоземной орбите с разряженными батареями, разряженными ядерными зарядами и, по-видимому, заброшенным. Космический мусор. Как долго он там находился, кто или что вернуло его и почему — мы до сих пор не знаем. Когда он был доставлен в шлюз на борту спасательного судна «Жан Жене», нечто, похожее на тень, прикрепилось к одному из членов экипажа, некоему Гектору Мерсо, очевидно, остальные не подошли. Сначала они ничего не заметили, пока не обнаружили Мерсо, сидящего в воздушном шлюзе, наполовину раздетого и ошеломлённого, как будто он только что вышел из-под наркоза. Он держал свой шлем, и тень собралась в нём; очевидно, наш AO любит маленькие пространства, будто кошка.

— Любит?

— Мы позволяем себе некоторые антропоморфизмы, майор. Позже мы постараемся исправиться. Если понадобиться необходимость. Ещё кофе?

Пока она наливала нам обоим ещё по чашке, я оглядел зал; но глядя на лунни трудно отличить европейца от азиата, мужчину от женщины.

— И где же сейчас Мерсо? — Спросил я. — Он здесь?

— Не совсем, — сказала Хварлген. — На следующее утро он вышел из шлюза. Но наш друг AO всё ещё с нами. Пойдёмте. Я вам покажу.

***

Мы допили кофе, и я последовал за Хварлген вниз по трубе к периферийному куполу, известному как Другой. Она мчалась с откинутым назад креслом, так, что её передние колёса были почти в футе от пола; мне ещё предстояло узнать, что угол наклона кресла отражал её настроение. Другой был разделён на две полусферические комнаты, используемые для выращивания растений, которые мы привыкли называть «сорняки и бобы». Между двумя комнатами была небольшая кладовка для хранения вещей. Мы направились прямо к ней. Лунни с церемониальным (я так надеялся) проволочным пистолетом отпер дверь и впустил нас в серую закрытую нору, маленькую, как тюремная камера. Дверь за нами закрылась. Комната была пуста, если не считать пластикового стула перед полкой на высоте по пояс, со стоящей на ней прозрачной стеклянной миской, похожей на аквариум, в которой была…

Ну, да, тень.

Она была размером с клавиатуру или дыню. На неё было трудно смотреть; она как бы была там, и как бы нет. Когда я посмотрел чуть в сторону, чаша выглядела пустой; что бы в ней ни было (или не было), периферийным зрением я не уловил.

— Наши биологи уже обсуждали, что это может быть, — сказала Хварлген. — Оно не регистрируется ни на каких приборах. К этому нельзя прикоснуться, взвесить или измерить каким-либо образом, даже с помощью электричества. Этого даже там нет. Насколько я могу предполагать — это просто какой-то суп из античастиц. Не спрашивайте меня, как наши глаза могут это видеть. Я думаю, они просто видят, что что-то не так, если вы понимаете, о чём я.

Я кивнул, хотя и не понимал.

— Это не отображается на цифровом видео, но я надеюсь, что мы