Букет невесты - Салли Лионс

Почему-то сегодня, на вечеринке у Джорджа, Алекс не стал использовать «невесту» в качестве щита от назойливых воздыхательниц. Похоже, он наслаждался их обществом, а с Джун танцевал всего два раза, да и то — если судить по его кислой мине — исключительно ради приличия.

Ну и пусть! Утром поеду домой, думала Джун. Надо хоть немного поспать, а то еще усну прямо за рулем… Почему-то вдруг отчетливо вспомнилось, как мама в детстве рассказывала ей с братом про библейского царя Давида, у которого было кольцо с надписью «все проходит». Когда грустно, от этих слов становится весело, а когда весело, то становится грустно. Надо завести себе такое кольцо… И с этой утешительной мыслью Джун заснула.

После бессонной ночи гудела голова и слипались глаза. Переминаясь с ноги на ногу, Алекс стоял у двери номера Джун и все не решался постучать.

Нужно извиниться за неучтивое поведение на вечеринке, а главное — объяснить, как он терзался, видя ее танцующей с другими. Он нарочно держался от нее подальше, надеясь, что в обществе других женщин сумеет ее забыть, но добился обратного результата.

Как ему жить дальше? Даже если он сумеет убедить отца, что Джун подходит ему в жены, как убедить в этом себя самого? Кто знает, может, он интересует ее лишь с профессиональной точки зрения? Устав жить под постоянным прицелом прессы, Алекс не мог заставить себя устроить показательный спектакль из своей личной жизни и с ужасом думал о грядущем интервью.

Инстинкт самосохранения советовал ему уйти, не поговорив с Джун.

На миг Алекс представил ее спящей в кровати, и ему захотелось прижать ее к груди, почувствовать ее нежную кожу, шелковистые волосы…

А может, она сейчас стоит в ванной у зеркала, порозовев от горячего душа, и заворачивается в полотенце… Ему нравилось в Джун все — тонкие руки, изящные плечи, гордая осанка и точеная шея. Внезапно ему в голову пришла фантазия — украсить ее обнаженное тело фамильными драгоценностями: надеть на голову бриллиантовую диадему, в уши сапфировые серьги, на шею жемчужное ожерелье… Он бы нанизал перстни на все ее пальцы, покрыл бы руки браслетами, а изящные лодыжки золотыми цепочками. Но никакие драгоценности не сделают ее прекраснее, чем она уже есть в его глазах.

Алекс страдал под натиском неведомых ему прежде чувств: смущение, неуверенность в себе, страх совершить ошибку… За всю свою жизнь он никого не боялся, разве что отца, когда был непослушным подростком. Невероятно, как эта красивая американка перевернула все вверх дном, даже его собственное представление о себе.

Собравшись с духом, Алекс негромко постучал в дверь.

Не спеша сосчитал до тридцати, давая Джун время дойти от ванной, а потом постучал снова, уже громче и настойчивее — чтобы разбудить ее.

А вдруг она уехала? От одной этой мысли ему стало жутко.

Алекс верил в судьбу. Наклейка на бампере изменила всю его жизнь. Даже если он уйдет, так и не увидев Джун, он ее никогда не забудет. Никогда еще он не был так страстно влюблен, и вряд ли другой женщине удастся вызвать в нем подобные чувства.

Пораженный неожиданным открытием, он все смотрел на закрытую дверь и внезапно отчетливо понял, почему не может попросить Джун стать его женой. Он привык считать себя сильным человеком, не боящимся рисковать и брать на себя ответственность, а, оказывается, он трус: не открывает свои чувства из боязни получить отказ! Он уже собрался уходить, но дверь открылась.

— Алекс? Я тебя не ждала.

Повседневная одежда — светлые брюки и джемпер цвета морской волны с вырезом «лодочкой» — шла Джун ничуть не меньше шикарных вечерних туалетов. Распущенные волосы в беспорядке разметались по плечам — судя по щетке в руке, перед его приходом Джун причесывалась.

— Я подумал, вдруг ты… Впрочем, это неважно.

— Может, зайдешь?

Молча кивнув, он вошел в номер и, словно во сне, взял щетку у нее из рук. Джун не проронила ни слова, а Алекс, встав за ее спиной, принялся расчесывать ей волосы, и какое-то время тишину нарушал лишь треск статического электричества.

— У тебя роскошные волосы, — прервал наконец Алекс напряженную паузу.

— И ты пришел, чтобы это мне сказать?

Она повернулась к нему лицом — Алекс с удовольствием отметил, что Джун не воспользовалась косметикой. Внезапно ему захотелось почувствовать прикосновение ее нежных губ на своем теле. Он дотронулся до них кончиками пальцев, но Джун не ответила на ласку.

— Тебе не стоило приходить, — прошептала она и отвела его руку.

— Извини.

— Нет! Твои извинения мне не нужны! Сначала ты делаешь все, что пожелаешь, потом приносишь извинения, а я, по-твоему, должна заходиться от восторга?

— Все совсем не так. — Ему показалось, будто ему влепили пощечину.

— Допустим. Тогда, будь любезен, объясни, за что именно ты извиняешься. За то, что настоял, чтобы я пошла на вечеринку? Если откровенно, то я теряюсь в догадках, зачем тебе это понадобилось.

— Но ведь у нас было соглашение.

— Было. Правда, теперь я не понимаю, чего ради ты его заключал. По-моему, внимание женского пола к твоей особе тебе нисколько не претит.

— Ты не права. Танцуя с гостями на вечеринке у Джорджа, я лишь выполнял долг вежливости. — Он чувствовал себя загнанным в угол, и ложь лилась с удивительной легкостью.

— У меня нет ни времени, ни желания слушать твои сказки.

Джун подошла к кровати, где ровными стопками лежала одежда.

— Вещи, которые нужно отдать в стирку, я сложила в пластиковый мешок. А все остальное Антуан может отнести в комиссионный магазин. Мне не приходилось носить такую дорогую одежду, и я не знаю, нужно ли сдавать ее в химчистку.

— Мне бы хотелось, чтобы ты оставила ее себе. Хотя бы серебряное платье…

— И куда мне в нем ходить? На рождественскую вечеринку с коллегами?

— Ну оставь хотя бы костюмы. Неужели карьерной женщине некуда в них ходить! — с досадой воскликнул он, злясь на Джун за ее упрямство, а еще больше на себя самого: пришел извиняться, а лезет в бутылку!

— Хватит, Алекс! Или теперь, когда помолвка расторгнута, я должна говорить «ваше высочество»?

— Расторгнута? — мрачно переспросил он. — Так ты сделала заявление для прессы?

— Нет. И не собираюсь.

На миг Алекс дал себе обмануться — может, она имеет в виду помолвку? Куда там! Да Джун спит и видит, как бы поскорее заполучить обещанное интервью! Ну что же — он сдержит слово, чего бы ему это ни стоило. Но сумеет ли открыть душу этой… репортерше так, чтобы она не догадалась, как он страдает от любви к ней?

— А как ты себе это представляешь, Джун?

— Никак. Все в твоих руках. Поступай, как считаешь нужным. А я никаких заявлений делать не буду.