Круги измерений - Window Dark

— Ну, — согласился или не согласился богатырь.

— Так почему бы нам не допустить, что мы попали в такие круги, где Орлика попросту не планируется?

На удивление, богатырь не стал спорить с подобной постановкой задачи.

— А нам это выгодно? — ехидно улыбнулся он. — Считай, ты уже добрался почти до пятого круга. Еще немножко и ты пройдешь шестой. А затем выйдешь из кругов с пустыми руками. Что тогда скажешь тому, кто обещал отправить тебя на Родину, если не предоставишь ему Орлика?

Виктор подавлено молчал. Ситуация, действительно получалась очень неказистая.

— Холодно, — сказала принцесса, — пора отсюда выбираться.

— Давно пора, — кивнул богатырь. — Промежуток — не круги, Орлика здесь не найдешь. Тем более на таком ограниченном пространстве, каким располагает наш любопытный друг.

Он снова ткнул Виктора в ногу. А Виктор неожиданно — впервые!!! — успел увернуться. Настроение у него немедленно поползло вверх.

— Что за ограниченное пространство? — спросил он.

Богатырь привычно вздохнул и начал разъяснительную работу.

— Тебе Промежуток ничего не напоминает? — поинтересовался он.

— Ну, третий круг как будто бы, — сказал Виктор, мучительно подумав. Больше всего не хотелось в очередной раз сверзиться в коварно подставленную лужу с подачи богатыря, да еще и в присутствии принцессы.

— Угу, — подтвердил богатырь. — А различия?

— Темно тут, — начал перечислять Виктор, — холодно, скучно, непонятно. Впрочем, и на третьем круге тоже не все было понятно. Ага, ни золота нет, ни мужчины, который его охранял.

— Еще, — потребовал богатырь.

— А что еще, — развел руками Виктор, — не знаю даже, что тут еще. Ах, да, мы не той дорогой пошли…

— Вот, — довольно прервал его богатырь. — Каким бы таинственным ни был промежуток, он, как и круги, является отражением тебя самого. Погода не солнечная, так и настроение по жизни у тебя не всегда радостное. Мужик с золотом исчез, но, вдруг, это твой максимализм подрастерялся. А вот другая дорога — это просто замечательно. Значит, ты умеешь менять свою судьбу, хотя и на новом пути она у тебя крайне маленькая и незначительная.

Не мог богатырь обойтись без ложки дегтя. Виктор скрипнул зубами и поклялся отыскать Орлика раньше, чем богатырь. Потом он вспомнил людоеда, уевшего всех своих родственников и поэтому безмерно торжествующего, и ему стало нехорошо. Прежде всего он решил действовать и сразу же двинулся вдоль небесной тверди, постоянно проверяя ее неприступность нежным касанием. Наконец, небесная твердь уткнулась в забор, за которым видимо продолжалось то же самое. Виктор вспомнил, что заборы в незнакомых местах пересекать крайне не рекомендуется. Пришлось идти вдоль забора. Он восхищал своим ровненьким совершенством, досочки были подогнаны одна к другой без малейшей кривизны, а щели между ними скрывали изящные единообразные реечки. Только зеленая краска успела то ли выцвести, то ли выгореть, и обсыпаться в некоторых самых видных местах. Забор уперся в ряд гаражей. Ухающие твари покинули этот район и изысканиям Виктора никто не мешал. Виктор уже чувствовал, как они огибают гаражи, возвращаются на поле, опускаются на землю и застывают в тревожной дреме, так как уже использовали единственно верную дорогу. Только он принялся размышлять, а была ли дорога верной или единственной, как левая рука провалилась в темную узкую щель. Виктор обрадовался. Во-первых, можно значительно сократить путь, прорвавшись к полю напрямую. А во-вторых в такой темной щели непременно должно обнаружиться сено, чтобы Виктору было мягко спать на печальном поле, прислонившись к холодной стене гаража. Он втиснулся в узкое пространство и начал пробираться все дальше и дальше. Щель никак не заканчивалась. Виктор удивленно оглянулся назад. Светлая полоска, перекрытая вверху головой принцессы, а внизу — богатырем, казалась невероятно далекой. Виктор испугался, но почему-то принялся пробираться дальше все более остервенело. Шорохи за спиной удостоверили его, что богатырь и принцесса последовали за ним. Со скоростью разогнавшегося горнолыжника Виктор вырвался на свободное пространство и чуть не утонул в белых колышущихся волнах.

К тому времени, когда принцесса и богатырь присоединились к нему, Виктор понял, что это всего лишь туман. Из белых клубящихся облаков выставлялась каменная арка, ведущая в коридор, сложенный из серых неровных блоков. На правой стойке красовалось гигантское объявление. Даже отсюда буквы вполне читались и складывались в призыв: «Все Наташи, Тани, Оли не шагайте больше к школе и не прыгайте на воле во широком чистом поле. Вы сюда скорей бегите, к центру тропочку найдите и меня, не медля, в центре Лабиринта разыщите.» Под этим лозунгом расположился портрет мордатого розовощекого субъекта с весьма развитой мускулатурой. Принцесса заинтересовано оглядела красавца, намеревавшегося осчастливить любую, кто проберется к нему в центр неведомого лабиринта.

— Вранье, — махнул рукой богатырь. — Как всегда одни обещания. Но верят, и пробираются.

Пока они изучали объявление, обстановка слева заметно поменялась. Туман начал исчезать, а на освободившееся место наплывало такое знакомое, невыносимо скучное осеннее поле.

— Промежуток возвращается, — завопил богатырь. — Скорее в лабиринт.

Изыскатели проскочили под каменным сводом, когда тот уже начал колебаться и растворяться в белесых волнах уносящегося тумана. Но коридор оказался надежным и непоколебимым. Снаружи вход заволокла белая мутная пелена. Затем она слилась цветом со стеной и превратилась в еще один каменный фрагмент, который немедленно был истыкан любопытными ручками богатыря.

— Ага, — сказал богатырь. — Ну теперь — порядок. Мы почти на месте. Двинулись.

И он уверенно зашагал налево, туда, где должно расстилаться поле, но не было ничего, кроме полутемного сумеречного коридора, озаренного чем-то, напоминающим лампы дневного света, упрятанные в каплеобразные футляры. Мерцающие и чуть потрескивающие капли расстилались по неровному потолку, медленно перетекая с места на место. Изредка какая-нибудь из них теряла опору и скатывалась по влажной стене. Поблестев сквозь пыль неярким мерцанием и ярко сверкнув в последний миг своего существования, она превращалась в обычный камень — темную речную гальку, испачканную в пыли. Шаги путешественников гулко разносились в каменных просторах. Частенько на стенах обнаруживались те самые плакаты, призывавшие всех Наташ, Тань и Оль не сворачивать с выбранного пути. Сырые пятна разъедали очертания букв и уродовали обладателя призывной улыбки, но суть объявления оставалась ясной и неизменной.