Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

— Допустим. Мне хочется прояснить одну связь, — сказал я и чуть притормозил, чтобы шедшей на меня нежити воткнуть в голову кинжал и активировать «умение». — На щитах, нагрудных пластинах и балахонах у нежити встречается изображение огромной птицы. Хочу знать, как оно связано с изображением птицы с руин Баскара. Я о многом догадался, но хочу лично посмотреть. И хочу узнать, что в склянках и зачем они, ведь у тебя есть свои.

— А ещё без меня тебе наверх не пробраться. Путь извилист, — ехидно улыбнулась Лана.

— Да. Именно поэтому ты мне о нём подробно расскажешь.

— А если нет?

— Думаю, тогда сумочки на твоём поясе, когда твоё время придёт, останутся с твоим телом, а я поверну назад.

— Неужели девушка не может рассчитывать на обещание?

— Может. Я обещаю убить тебя сразу, как придёт время.

— Какое благородство, — усмехнулась Лана, обогнув очередную нежить. Чем мы ближе подходили к проходу в главный ствол, тем больше становилось нежити. — Я объясню.

Лана не соврала и действительно многое объяснила. Не сразу, сперва нам пришлось несколько поработать кинжалами, расчищая путь в широком проходе. Стены в нём метров тридцать толщиной, а за ними огромный зал с отходящими коридорами и лестницами. На стенах и полотке росли съедобные растения вперемешку с цветами и шарообразными плодами, светившиеся яркими синими и жёлтыми цветами. Около стен прилавки с нежитью, но вместо товаров они будто торговали бумажными листами: нежить-покупатель что-то брала двумя руками, аккуратно складывала и клала себе в кошель, чтобы через несколько минут повторить действие вновь.

— Как термиты живёте, — вырвалось у меня, прикидывая переплетение проходов в толще дерева.

— Правдивое сравнение, и необидное, — Лана похлопала меня по плечу и показала в один из туннелей, над его входом висело подобие цветка лилии. — Нам в него.

Как и везде, в тоннеле сновала нежить. Мы едва уворачивались от тварей, а некоторых приходилось убивать. Последнего делать не хотелось. Об оставленный труп-то спотыкалась прочая нежить и забивала проход — а ведь исчезнет труп только после оклазии, через два часа.

Лана показывала путь, я всё записывал на подкорку, чтобы не заблудится на обратном пути.

Мы прошли через ещё один зал, но уже чуть поменьше, с десятками лестниц и дверей. За ними скрывались небольшие комнатушки, больше кельи. В следующем зале девушка быстро отыскала нужный тоннель с лилией. Его стены так же усеивали небольшие двери, ведущие в крохотные одиночные кельи, но в конкретно этом проходе были и широкие двойные двери с охраной перед ними. Нам повезло, что при жизни длинноухие обходили охранников.

За двойными дверьми пологая лестница медленно поднималась и заворачивала вбок, с широкими, низенькими и глубокими деревянными ступеньками. Все подступенники украшала узорчатая резная гравировка, в деревянные стены вмурованы резные колонны, над потолком светятся плоды и цветы.

— В этих коридорах всегда пусто, — выпалила Лана, торопливо переставляя ногами. — Если поторопимся, то за полчаса успеем подняться на самый верх. Примерно столько осталось оберегу.

— Нам подниматься километр, а судя по наклону лестницы — идти не меньше километров пяти.

— Меньше. Каждый такой пролёт на сто метров высоты, в конце этого будет… администрация. Мы там найдём лестницу винтовую, тоже пустую. Сразу поднимемся через два пролёта.

— Откуда так в этом уверена?

— Потому что нас с Аюрой готовили с самого рождения. Мы досконально знаем все три сада и их сокровенные стволы, — девушка обвела руками стены. — Расположение залов и проходов отличается, но суть их всегда одинакова. Мы найдём администрацию, её пройдём быстро. Там не ходят, только работают.

Лана не обманула, в конце лестницы мы очутились в центре небольшого прохода, тупикового с одной стороны. С другой стороны проход упирался в овальный зал с десятками массивных кристаллов неправильных природных форм. Рядом с каждым группы нежити по четверо длинноухих. Одни группы неподвижно стояли, другие вдруг обступали кристалл и прикладывали к нему ладони, третьи же подражали сеансу дальней связи: один эльф прикладывал обе ладони к кристаллу, два других прикладывали ладони к затылку первого и друг другу на голову, а четвёртый клал ладони на затылки второго и третьего. Четвёртые группы отлеплялись от кристалла и один из них шёл в дальнюю часть зала, где за широким проходом виднелся полностью круглый кристалл.

— Что-то мне это напоминает, — пробубнил я, проходя мимо очередной группы нежити.

— Таких залов в дереве сотни. Каждый отвечает за связь с банком. Определённым.

— Так вот где хранятся деньги всего мира.

— Не здесь, но везде. Каждый банк связан со всеми тремя… деревьями. В них всё одновременно прописано.

— С этим разобрались. Осталось понять, где вы золото храните. Если его вам вообще относят, — пробубнил я, и тут же покосился на золотую броню-оберег на девушке. — Только не говори мне…

— Это небольшая часть, но в конце пути… — Лана приподняла взгляд. — Нет, здесь этого мало. Скверна горе принесла нам, но кое в чём услужила.

Эльфийка никак не пояснила сказанное, а меня в этот момент интересовал только путь наверх.

Мы потратили с пять минут, прежде чем Лана отыскала нужную винтовую лестницу. Скрытая за непримечательной дверью, без всяких обозначений рядом с письменным столом одного из работников «администрации». Лестница оказалась достаточно широкой, на одной ступеньке спокойно уместились бы четверо разумных, да и по высоте ступеньки небольшие — но мало приятного подниматься три сотни метров в тридцатикилограммовом обереге. Иной раз я руки поднять не мог, плечи будто заклинивало от тяжести, носимой уже не первый час.

Но если мне подъём давался относительно легко, то Лана тяжело дышала. На сотой ступеньке девушка вообще шумно сглотнула и причмокнула тонкими губами.

— Мне эти, лестницы, никогда не нравились, — с тяжким придыханием выпалила эльфа, но продолжила подниматься вслед за мной.

— За стену держись, легче будет.

— Оберег быстрее спадёт, — Лана вцепилась в мою спину недовольным колким взглядом. — А ты, я смотрю, как на прогулке.

— Мне тоже тяжело, не поверишь, — я чуть покачал руками, намекая на давящий на плечи оберег. — Но мои жалобы услышишь только ты, и вряд ли сможешь помочь. Да и какой в них толк?

— Облегчить душу. Выговоришься, и легче станет. Знаешь такое?

— Душу? — я саркастично усмехнулся.

— Нет. Когда легко. Когда мир яркий,