Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

Из площадки выше нас десятки мостов паутиной отходили в прочие площадки, а из тех отходили мосты к следующим; винтовые и обычные лестницы взметались к площадкам следующего яруса, а потом и ещё, и ещё. Из дна каждой площадки росло какое-то растение или даже кусты, всегда кверху тормашками, всегда неестественно огромные и с увеличенными плодами. Площадки капельками росы на паутине переходов закрывали собой густую раскидистую крону деревьев.

— Спустимся на землю и пойдём вперёд, — я показал на конец площадки так называемых низших. — На ближайшие пять километров путь разведан, но не дальше. Посматривайте по сторонам, попробуйте заметить карту или что-то похожее.

— Каждый знает свой дом и дома ближайшие. Заработать право сменить дом и приблизится к сокровенному центру даже на сто метров — задача многих веков. Карт нет, — с усмешкой ответили эльфийки.

— Должны быть, — я показал рукой на запад, где между коричневатыми сосновыми стволами виднелась белёсо-жёлтая кора. — Это явно не сосна. Не хотелось бы влететь болото.

— Такого не бывает. Но небольшие озёра есть.

— Вот их бы нам и обойти.

В следующие пять километров пути озёр мы не встретили, но меня озадачивали высокие изгороди в десятки метров, иногда достигавшие дна нависавших над нами площадок. Они, как и прочее, созданы вбуравливанием балок в огромные стволы деревьев. Изгороди оплетались ветками и перегораживали стометровые участки леса, иногда нам приходилось змейкой петлять между изгородями. А ещё на их обильно росли растения. Груши размером с добрую тыкву и огромные связки полутораметровых бананов ещё можно объяснить магией и ускоренным ростом, но закрученные спиралью плоские плоды логическому осмыслению не поддавались.

Убивая нежить и осматриваясь — я периодически вызывал лог-файл и вглядывался в карту. На своём десятом «уровне» она обрисовывает только высоты, даже широкие стволы деревьев на зарисовывает — но хватит и высот. Центральное дерево растёт на невысоком, но широком холме.

Длинноухие построились на переходной площадке прямоугольником и весь путь не разбивали построение, даже когда кто-то отходил убить нежить и несколько секунд постоять над трупом, шевеля губами и скорбящим взглядом смотря на тело. Две главных эльфийки особо не разговаривали, лишь один раз они объяснили про изгороди с плодами. В каждом саду за такими изгородями ухаживает кто-то из предыдущей зоны: отверженные из пограничья — за низшими во внешней части; низшие — за изгородями удостоенных в срединной части; удостоенные — за возвышенными во внутренней части; а возвышенные ухаживают за пищевыми садами приближенных.

Спустя три часа с момента входа в скверный сад, или через восемь пройденных километров, мы остановились у перехода с низшей на срединную часть сада. Эти части отличались только нежитью, с каждым километром её становилось больше и больше. В остальном переход — та же пятидесятиметровая изгородь, те же две лестницы и широкая площадка с двумя воротами, и толпы нежити.

Мы стояли поодаль от правой лестницы, а со стороны левой неестественно дёргалась тварь в золотой броне-обереге. Нежить, сотрясаясь, шла в сторону лестницы, падала на колени, её будто тошнило, и дальше она падала и окончательно замирала. Чтобы через несколько секунд встать, пройти в начало короткого пути и вновь начать сотрясаться.

— Не самая приятная участь, — процедил я, глядя на поглощённую скверной длинноухую девушку.

— Она отдала себя сокровенному, — с толикой почтения и грусти произнесла одна из главных.

— Мы все отдадим себя, — с отголосками принятия собственной участи произнесла вторая, поправив пояс с двумя небольшими сумками по бокам. У каждой из главных эльфиек на поясе висело по две сумки.

Позади нас раздался кашель, надрывный, громкий, звучный. Один из длинноухих в центре построения трясся, обеими руками закрывая рот. На них осталась кровь с фиолетовыми сгустками, с носа на подбородок стекала тонкая тёмно-фиолетовая струйка, а белки в глазах окрасились красным.

— Нехер новую нежить плодить, — сказал я, перехватив молот и шагнув к длинноухим.

— Стой, ксат, — хором ответили главные эльфийки. — Может быть, ты и прав, но не тебе решать за нас.

Эльфа с пухлыми губами и золотистыми волосами до плеч направилась к поражённому скверной. Все прочие с почтением расступились, лишь с грустью и некой благодарностью смотря на поражённого. Он обречён. Я видел такое в академии, когда благородный ратон на арене сожрал бодрящее яйцо хитца и за десяток секунд скверна превратила его в нежить. Сейчас все длинноухие хоть и приняли защитное зелье от скверны, но его эффект не постоянен и обусловлен личными особенностями организма и, скорее всего, некоторыми «характеристиками».

Длинноухий сел на колени перед эльфийкой и что-то зашептал, как и сама эльфийка. Парень закончил шептать и поднял грудную часть оберега. В его сердце вонзился кинжал. Парень вздрогнул, затрясся, крепко сжал челюсти. С благодарностью улыбнулся эльфийке. И рухнул.

Я подошёл к трупу и без всяких церемоний отцепил от пояса кинжал. Немного повертел его в руках, подал частичку маны, привязав к себе, и заткнул за свой пояс.

— Зачем тебе? — спросила стоявшая рядом эльфа, вытирая платочком кровь с кинжала.

— Про запас. Нам идти долго, а мне ещё и возвращаться, — сказал я, закидывая боевой молот к себе в рюкзак. Обе главных эльфийки тихонько рассмеялись, кокетливо прикрывая рты ладонями, а прочие длинноухие обменялись однозначно саркастичными взглядами.

— Ты первый ксат, кто нам знаком, — сказала главная с пухленькими губами. — Твой народ нельзя назвать оптимистичным. Ты такой один?

— Я у мамы индивид, — я недовольно сплюнул. — Я про ваш долг нихера не знаю, но моя жизнь в его отдачу не включена.

— А как же ты собрался возвращаться? — спросила эльфа с тонкими губками.

— Быстро и резко, как после укуса осы за член.

— Причудливо-потешный ксат, — рассмеялась с тонкими губками. — Ланагария. Можно Лана.

— Аюларатана, — вторая эльфа приложила руки к груди. — Аюра.

Я посмотрел на эльфиек, перевёл взгляд на десятки тварей у перехода, представил количество нежити за изгородью и поморщился. Я начал пальцем показывать на разное, пытаясь объяснить эльфийкам простую истину.

— Магос Ликус. Убивать нежить. Подниматься вверх. Спускаться вниз. Идти дальше. Быстро… — я шумно втянул воздух и сдержался, чтобы не матюкнуться. Я отправился в сторону перехода под кокетливые смешки двух эльфиек и саркастические взгляды прочих длинноухих.

Мы преодолели переход и по земле отправились дальше. Нежити прибавлялось, площадки на деревьях расширялись, в них