Могол - Алан Савадж

Когда он вошел в ее апартаменты, она лежала на тахте как всегда настороженная, возле нее стояла мать. Одна из служанок подала ему ребенка.

— Мальчик вырастет высоким и сильным, как его отец, — по традиции сказала она.

Ричард взглянул на морщинистое личико, на крошечные ладошки в складочках и позволил ребенку схватить один свой палец.

— Хватка будущего богатыря, — заметила повитуха.

Ричард освободил палец и подошел к тахте.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался он.

— Я в порядке, мой господин, — ответила Гила. Она впервые так обратилась к нему.

— Ты довольна?

— А ты доволен, мой господин? — спросила она.

— Да, — ответил он. — Очень доволен.

— Тогда и я довольна, мой господин.

Это было первым проявлением того, что теперь она относится к нему как к мужу. Маджхаба как всегда хмурилась, но Ричард от души наслаждался.

— Как ты его назовешь? Гила выглядела неуверенной:

— Назови его сам.

— Я бы хотел, чтобы ты выбрала имя.

Она облизала губы, все еще сомневаясь, не играет ли он с нею.

— Я бы назвала его Саидом, — сказала она, — в честь моего брата.

— Пусть будет Саид, — согласился Ричард.

«Саид Блант, — думал он. — Это имя однажды будет представлено двору короля Генриха».

По мусульманским обычаям женщина считается нечистой, пока кормит, и поэтому Гила кормила мальчика грудью только три месяца, а затем для него нашли кормилицу. Спустя три месяца она снова была беременна.

Бабур, казалось, не спешил выступать против Махмуда Лоди, который, конечно, тоже не предпринимал активных действий на востоке.

Для того чтобы отложить окончательное решение проблемы с Лоди, пока не решится вопрос в Раджпутстане, были серьезные стратегические причины. Бабур обменялся посольствами с принцами Раджпутской конфедерации и попытался заключить союз с ними, так же как он однажды это сделал с Лоди. Религиозные различия тогда удалось преодолеть, и могольский вождь не видел причины, мешающей преодолеть их сейчас.

В то время как Ричард смотрел на происходящее с беспокойством, Бабур все больше и больше пировал, празднуя новые завоевания. Хотя Могол был приучен воспринимать только самое лучшее в жизни, проведенной почти полностью в седле, в беспрерывных войнах против собственных врагов и врагов своего отца, никто не взялся бы оспаривать его высочайшее воинское искусство. Более того, с детских лет он остался мечтателем, и вот наконец одна его мечта воплотилась в реальность. Казалось, он сейчас получал куда большее удовольствие, прогуливаясь среди фонтанов и искусственных озер, которые по его приказу разбили на территории дворца в Агре, обсуждая расположение цветников в садах, чем планируя свои грядущие военные кампании.

Его верные воины наблюдали зти изменения в характере своего полководца с унынием.

Что всего больше заботило Ричарда Бланта, так это явная тень преждевременной старости, преследующая Могола. Бабур был не старше сорока четырех летом 1527 года, и он по-прежнему оставался подвижен как двадцатилетний, но его мучили боли в суставах от стольких лет непрерывных сражений. И, что весьма существенно, от него больше не рожали детей прелестные индийские девушки, которых он брал к себе в постель.

Все эти признаки старения, казалось, не слишком беспокоили его.

— Я прожил полную жизнь, Блант-эмир, — как-то сказал он. — Человек не может превысить отведенное ему время. Однажды я разобью Махмуда Лоди.

— Когда это произойдет, мой господин? — спросил Ричард.

Бабур засмеялся:

— Ты нетерпелив, как и мои офицеры. Все они жаждут победы. И она будет, как только мы заключим договор с раджпутами. Я не бросаю слов на ветер. Мои эмиссары действуют в восточных городах, рассказывая людям, как я велик и сколь ничтожен Лоди по сравнению со мной. Сражения выигрываются умом чаще, чем на поле боя. Ты не изучал этого в Европе?

Ричарду пришлось признаться, что не изучал.

— Нужно подорвать волю противника сражаться и побеждать, — продолжал Бабур. — Говорят, эту тактику использовали Чингисхан и Тимур, чтобы одержать свои великие победы.

— Я имел возможность убедиться, что наши европейские короли придают большое значение учению, мой государь, — согласился Ричард и решил, что настало подходящее время осуществить свою собственную миссию, которую он до сих пор так и не выполнил. — А как было бы здорово, если бы удалось выковать союз между моголами и Англией!

— Между мусульманами и христианами?

— Я христианин, но преданно служу вам. А сейчас вы хотите заключить союз с индусами раджпутами. Разве ваша религия запрещает заключить союз с христианами?

Бабур засмеялся:

— Фактически, да. Однако это вовсе не значит, что человек не может время от времени идти на сделку со своей совестью для достижения высокой цели. Но что я буду иметь от союза с Англией?

— У вас есть корабли, мой государь?

— Корабли?.. — нахмурился Бабур.

— Вы знаете что-нибудь об океане?

— Я никогда не видел океана, Блант-эмир, и знаю о нем только от других. Но что мне с этого океана?

— Когда вы создадите свою великую империю, то обязательно выйдете к морю и тогда сразу поймете выгоду торговли на море и важность военно-морского флота для защиты ваших владений. Моя страна могла бы предоставить вам эти корабли.

Бабур почесал подбородок.

— А какая выгода для меня от союза с твоим королем?

— Выгода, конечно же, в торговле. Моя страна производит лучшие шерстяные вещи в мире. Отлично сделанная одежда защитит вас от зимних холодов.

— Разве у нас мало своих коз и баранов, чтобы сделать одежду для себя?

— Шерстяная одежда удобнее, — убеждал Ричард.

— Хм... А что мы могли бы предложить твоему королю взамен?

— Эта страна богата золотом и драгоценными камнями. Они были бы чрезвычайно хорошо встречены на Западе.

— Золото взамен шерстяной одежды? — с сомнением произнес Бабур.

— Мы, англичане, многое знаем о пушках и их использовании в бою.

— Я приобретаю мои пушки у Османской империи.

— Они сомнительные соседи.

Бабур снова засмеялся:

— Наконец-то ты добрался до сути, Блант-эмир. Ваши люди в Европе опасаются османцев, и, замечу, не без основания. Я узнал, что их новый султан Сулейман наступает на Вену.

— А вас не пугает их сила, мой государь?

Бабур задумался.

— Я бы стал вашим послом на Западе, — добавил Ричард нетерпеливо.

Бабур пристально посмотрел на него.

— Я предпочитаю иметь тебя здесь, Блант-эмир. Именно после встречи с тобой моя судьба сделала резкий поворот в лучшую сторону. Может, я слишком капризен, но я уверен, что никто из моих капитанов не владеет пехотным мастерством так, как ты. — Он увидел выражение досады на лице Ричарда и задержал свою руку на колене молодого человека. — Мы вернемся к этому разговору снова, когда я разделаюсь с Лоди, — он засмеялся, — и когда узнаем, что сделал Сулейман с Веной. Или Вена с Сулейманом.