Могол - Алан Савадж

Все эти города, расположенные очень близко друг к другу и впоследствии объявленные одним, были разграблены Тимуром и его татарами в 1389 году, да так и остались заброшенными. Бабур со своими архитекторами сейчас обдумывали, как наилучшим образом объединить пять городов в единое целое. Это было выше понимания Ричарда. Как человек, которого в Англии считали бы беспощадным бандитом, мог проявлять подобный интерес к архитектуре и планированию улиц? А кроме того, Бабур был поэтом и читал лучше, чем все, кого приходилось слушать Ричарду. Может, он и есть настоящий пресвитер Иоанн?

Но у Бабура возникали и серьезные проблемы. Он перевез всю семью из Кабула, чтобы дать своим близким насладиться красотами Агры. Поскольку он не поддерживал традиционный закрытый гарем, хотя и имел четыре жены, разрешенные Кораном, и несколько наложниц, этих роскошных женщин можно было увидеть на улицах и в торговых рядах. Они беспечно развлекались, катаясь на слонах, и повизгивали от смеха, сидя в беседке, высоко на спине животного. Это была живая и счастливая семья, за единственным, но очень важным исключением.

Из всех детей, произведенных на свет Бабуром, Насим-уд-Дин Мухаммед, или Хумаюн, был самым старшим и поэтому прямым наследником всех отцовских завоеваний и армии. Несомненно, Хумаюн вырос достойным сыном своего отца: отлично образованный, интересующийся литературой и к тому же обладающий ярким талантом полководца. Доказательством того, что он был любимцем Бабура, служил подаренный ему бесценный бриллиант «Кох-е-нур». Так вот Хумаюн считал климат Агры расслабляющим и приходил в ярость, когда его пытались отговорить сидеть в седле или заниматься серьезным делом.

Бабур консультировался относительно здоровья сына у медицинских светил города, но те смогли только сказать, что у юноши лихорадка — обычное явление среди индийцев и лекарство от нее неизвестно.

Когда весной пришло известие о наступлении раджпутов и Бабур выступил со своей армией навстречу врагу, Хумаюн был оставлен в Агре.

Сражение с раджпутами произошло 16 марта 1527 года у Кхании, в сорока милях западнее Агры.

Даже после пополнения армии Бабура, осуществленного в сезон дождей, под его началом было не более двадцати тысяч человек. К тому же ему пришлось оставить гарнизон в Агре и расставить надежные отряды вдоль всей дороги на Кабул. Поэтому теперь он возлагал надежду в равной степени на монгольских всадников и индийских пикинеров под командованием Ричарда. Но у него также была артиллерия и повозки.

И вот появилось огромное войско раджпутов, расцвеченное калейдоскопом флагов и знамен, двигавшееся под грохот барабанов и звяканье цимбал. Ричард оценил его численность в сотню тысяч человек. Все были на конях и отлично экипированы. Солнце отражалось от блестящих шлемов, кольчуг, мечей и не менее роскошной упряжи коней. Следом двигалось пятьсот слонов.

Индусская пехота заволновалась, увидев, какое необозримое людское море накатывается на них.

— Стоять твердо, — скомандовал Ричард, — с копьями наготове! Они не смогут победить нас!

Одно немного успокаивало: пушками раджпуты до сих пор не обзавелись.

Бабур поступил точно так же, как и раньше, соединив повозки вместе и расположив пушки между ними. Пехоту он снова поместил на левом фланге, а штурмовую кавалерию — на правом.

— Посмотрим, научились ли эти гордецы чему-нибудь, — заметил он.

Но даже его видавшие виды монголы были напуганы предстоящей схваткой с таким противником. И тут Бабур проявил свои лучшие полководческие качества, обратившись ко всей армии с волнующей речью. Он перечислил перечень славных побед, который они сегодня дополнят. Затем, глядя на отборную мусульманскую кавалерию, Бабур торжественно поклялся, что с этого дня он станет самым искренним из всех мусульман, и разбил свою чашу и бутылку, плеснув вино в родник, чтобы подкрепить клятву.

Это волнующее обращение вызвало у монголов бурю возгласов одобрения. Ричард понял, что это был тактический шаг. На этот счет его проинструктировали еще зимой.

Первый дивизион раджпутской кавалерии ринулся в атаку, но был отброшен залпом из пушек.

По знаку жезла Бабура Ричард немедленно вывел пехоту и построил ее перед сцепленными повозками в ожидании повторной атаки. Их поддерживали пешие могольские лучники, стреляющие поверх голов в приближающегося врага.

Стрелы досаждали, но не мешали продвижению раджпутов, которые явно не брали в расчет толпу незащищенной пехоты и галопом скакали прямо на копья. Зная, что ему не будет противостоять огнестрельное оружие, Ричард построил своих людей в форме македонской, или швейцарской, фаланги, и кони раджпутов двигались на двенадцатифутовые копья с железными наконечниками. Два первых ряда действительно были смяты напором атакующих, но задние стояли твердо, и одетые в кольчуги всадники падали на землю, где их немедленно добивали.

Когда наступающие отхлынули, фаланга поспешно отошла и перестроилась, а пушки приготовились отразить следующую атаку. До сих пор слоны не были задействованы противником. Сейчас пришел их черед встретить смерть от летящих ядер. Произошло то же самое, что и при Панипате.

До этого Бабур сдерживал свою кавалерию, но сейчас она была брошена в охват раджпутского левого фланга. Казалось, раджпуты ничему не научились при Панипате: приведенные в замешательство тучей стрел, они были атакованы моголами.

Когда пал сам Рана Санга, сражение прекратилось. Тяжелораненого раджпутского принца его подданные втащили в седло и увезли с поля боя. Его войско немедленно последовало за ним — длинная вереница унылых побитых всадников.

Пока моголы резали головы раненым и мертвым, Бабур проезжал среди своих людей, поздравляя их.

— Где сейчас мыслями мой государь? — спросил Ричард, глядя на его окровавленный меч.

— Сейчас мы можем подумать о Махмуде Лоди, — ответил ему Бабур.

Ричард предпочел бы преследовать раджпутов и полностью уничтожить их, а только потом идти на юг, на Гуджарат.

Он сказал об этом Бабуру, но тот лишь покачал головой.

— Я предпочел бы стать другом раджпутов, чем втаптывать их в пыль, — заметил монгол. — Они отличные наездники и при умелом руководстве значительно усилят мою армию. Кроме того, сейчас самое время заняться Лоди.

Ричард снова был вынужден промолчать. Вскоре после битвы при Кхании Гила родила сына.

Когда он вошел в ее апартаменты, она лежала на тахте как всегда настороженная, возле нее стояла мать. Одна из служанок подала ему ребенка.

— Мальчик вырастет высоким и сильным, как его отец, — по традиции сказала она.