Конкурент - Оксана Алексеева

– Ладно, я полная дура. Но зачем ты это сделал?

Почти неуловимо он прижал ее еще ближе – или просто наклонился, чтобы не кричать сквозь музыку:

– Понятия не имею. Сделал и сделал. А может, как увидел тебя снова, так у меня незакрытый гештальт взбудоражился? Я и тогда не понял, почему мы должны были расстаться, и теперь не понимаю, почему я не имею права тащить тебя туда, куда качусь сам? А я качусь, Соньк, вот как встретились тогда возле бара, с тех пор и качусь.

Соня остановилась и перестала поддаваться его движениям, еще и уперла руки в грудь, чтобы он сам прекратил ее туда-сюда бултыхать. Сказанное звучало идиотизмом, но суть она уловила точно.

– Что?

Прозвучало почти писком, но это от неожиданности услышанного – десять лет ждать, чтобы гештальт завершить? Тащить туда, куда сам катится? А куда он катится и почему не хочет отпускать из объятий? Но ведь эта мысль уже не в первый раз приходила ей в голову, просто до сих пор Никита не был так откровенен. А вот именно сейчас был – смотрел без привычной иронии, словно ждал чего-то еще, помимо писклявого «Что?». Не мог же он ждать восторга и пламенных речений типа: «Ты наконец-то в меня влюбился, Кулагин! Я столько лет о тебе мечтала! Подожди-подожди, сейчас в радостный обморок сбегаю, и я вся твоя!» На самом деле ей не хотелось отвечать – вообще ничего, даже для ядовитого сарказма желания не возникло.

Неожиданно сбоку на обоих налетел Гришка, заключая разом в медвежьи объятия. Соня попыталась вырваться теперь из двойного захвата, а Никита зачем-то зашикал, но Гришка не обращал внимания на них обоих:

– Ребята, у меня сегодня зашкал романтики, а на вас смотрю – и еще хуже становится. Вот как тут не поверить в любовь на всю жизнь? Мотались, мотались, и снова сошлись. Уверен, мы с Танюшкой такие же, хоть и встретились попозже вашего!

Тотчас отпустил их на свободу и, раскинув руки, пытался поймать в дружелюбные объятия кого-нибудь еще. Соня же остолбенела на секунду, а потом дернулась, одновременно отпихивая Никиту от себя:

– Сошлись?!

Казалось бы, на фоне предыдущих новостей, эта уже должна была пройти как по маслу. Да не тут-то было – Соня сдержалась раз, сдержалась два, но на третий раз любое терпение бы лопнуло.

– Не кричи, Соньк, – этот невыносимый мерзавец снова попытался приблизиться. – Они взяли с меня клятву, что мы здесь не раздеремся.

– Да ты… – она набрала побольше воздуха, чтобы гаркнуть на полную мощь: – Да ты совсем из ума выжил?!

Пара, танцующая рядом, действительно напряженно замерла, потому Никита схватил ее за руку и потащил наружу. Но Соня орала, не обращая внимания на свидетелей:

– Ты соврал им, что мы… Да как у тебя язык повернулся?!

Никита соизволил остановиться только на крыльце – где, к счастью, никого не было. Этот факт Соне только прибавил объема в легких:

– Ублюдок! Гад недобитый! Любви тебе через десять лет захотелось, проходимец? Да меня блевать от тебя тянет, чтоб ты знал! Я прямо сейчас расскажу все Гришке – мне даже стыдно, что кто-то обо мне такое может думать!

– Соньк… – он попытался остановить совсем мягко.

Но ей теперь хотелось зло расхохотаться:

– Бессердечному утырку сложно представить, насколько он отвратителен? Катишься, сказал? Так и катись! Любовь к тебе – это единственное, о чем я жалела в жизни! Единственное, слыхал? Какое счастье, что я встретила достойного человека – а ведь уже фобия какая-то была: из-за тебя считала, что ни за что больше в подобное не вляпаюсь!

Никита в кои-то веки выглядел потерянным. Но потом резко ожил, перехватил ее за плечи, толкнул спиной к стене и, обняв лицо ладонями, прижался к губам. Соня отпихнула его, приложив при этом всю свою силу – вцепился ведь как клещ. Никита глянул на нее – как-то затравленно, что даже глаза потемнели – снова попытался прижать, уже всем телом. Но Соня выкрикнула:

– Мне больно! – поймала его предсказуемый откат и тут же вывернулась.

Сбежала вниз по ступеням, но остановилась, обернулась и демонстративно вытерла губы. И говорила теперь так холодно, чтобы до него окончательно дошло:

– Мне на тебя плевать, Никита, уже не раз повторяла. Кроме того, прямо сейчас ты убедил меня в мысли лететь в Прагу вместе с Мишей. Да, есть бизнес, но есть и многое важнее него! Например, не отпускать от себя достойного человека, раз уж мне повезло его встретить. А ты ко мне больше не приближайся. Ты для меня только конкурент. Все понял?

Никита не приближался, но выглядел серьезным и по-прежнему раздражающе расслабленным – даже руки в карманы брюк заправил.

– Все понял. Хирург – достойный, а меня лучше бы никогда не было. Но я есть, и это тебя жутко злит.

– Молодец, Кулагин. Мозг отключился не полностью.

– А сейчас ты куда?

Соня развела руками:

– А меня любимый ждет! Через четыре часа очередной рейс. Мне, как оказалось, тут делать нечего, кроме как поздравить Гришку с Татьяной, но это я уже сделала.

И она спокойно развернулась, чтобы пойти к стоянке такси. С Настей созвонится позже, подруга пусть наслаждается выходными на полную катушку. Но Никита окликнул:

– Эй, конкурентка! Мне, как оказалось, тут делать тоже больше нечего. Встретимся в аэропорту.

Соня слегка запнулась, но останавливаться не стала. Почему-то именно сейчас она распознала провокацию сходу: он это специально сказал – мол, она услышит и не захочет лететь ближайшим рейсом. Да он уже не в первый раз управлял ею, будто куклой на веревочках! Плевать. Соню окатило такой апатией, что действительно стало плевать: Кулагин может даже на соседнем кресле в самолете размещаться и пытаться выклевать ей печенку, но она все равно полетит как можно быстрее к Мише. И обо всем ему расскажет. И извинится, что не рассказала раньше. А как только у любимого будут выходные, повезет его знакомиться с недоверчивыми родителями, потому что он не воображаемый! Все