Побочный эффект - Рэймонд Хоуки

Пока кабина лифта спускалась на первый этаж, никто не проронил ни слова.

В вестибюле их ждала группа полицейских в форме.

Доэрти попросил своих спутников собраться в середине вестибюля, затем он надел солнцезащитные очки и вышел на крыльцо. Убедившись, что на улице спокойно, он обернулся и жестом пригласил остальных следовать за ним.

Когда до тротуара оставалось несколько ступенек, шедший перед Пирс Фицпатрик вдруг почувствовал, как что-то пролетело мимо его головы. Затем раздался звук, напоминающий удар теннисной ракетки по мячу.

Фицпатрик обернулся и с изумлением увидел, как Пирс словно отпрянула назад к дверям подъезда. В ту же секунду в воздухе возникло красноватое облачко и он ощутил на лице прикосновение чего-то липкого и теплого.

Облачко рассеялось, и перед глазами Фицпатрика, как в замедленной съемке, проплыли руки Марты Пирс, безжизненно откинувшаяся голова…

Все это промелькнуло перед ним мгновенно, словно в ночном кошмаре, но ему показалось, что этому кошмару не будет конца.

Краем глаза он увидел, как, мягко осев, рухнули на ступеньки женщина в форме и один из полицейских в штатском, но в ту же секунду внимание его отвлек пронзительный вой сигнала, который донесся от автомобиля, стоявшего на противоположной стороне улицы.

Он обернулся и лишь успел заметить, как с визгом рванулся с места открытый белый «шевроле».

Водитель двухцветного «крайслера», мчавшегося по улице, вынужден был резко затормозить, чтобы не столкнуться с «шевроле», и «крайслер» пошел юзом.

Раздался визг шин по асфальту, тупой удар и звон стекла: шедший сзади автомобиль-«универсал» врезался в «крайслер». А в следующее мгновение в образовавшуюся пробку воткнулся маленький голубой пикап.

Тем временем внезапно стартовавший от обочины «шевроле» уже вырулил на проезжую часть и мчался по улице на полном газу. Вслед за ним катился по асфальту хромированный колпак с колеса «крайслера».

— «Шевроле»! — крикнул кто-то, перекрывая непрекращающийся вой машин. — Стреляли из «шевроле»!

Резкий запах пороха заполнил комнату. Санчес отвел ствол автомата от амбразуры в оконном стекле и спокойно, как в тире, ждал, что скажет Гинзел о результатах его стрельбы.

Разрывные пули автоматной очереди отбросили тело Пирс немного дальше, чем рассчитал Гинзел, и он даже не сразу увидел ее.

Марта Пирс лежала на спине, повернув голову набок, широко раскинув руки и ноги. В затылке зияла огромная дыра, Гинзел отчетливо увидел это в бинокль.

— В яблочко, — прокомментировал он.

В то же мгновение одна из полицейских машин, включив сирену и красную мигалку на крыше, рванулась вслед за белым «шевроле».

— Будь моя воля, я бы заодно пришил и Фицпатрика…

— А раньше ты не мог об этом сказать?! — Санчес с раздражением загнал новую обойму в автомат и поднял приклад к плечу.

— Спокойно! — Гинзел опустил бинокль и строго взглянул на Санчеса. — Старик строго-настрого приказал провести всю операцию как снайперскую стрельбу по одной цели. Он и так придет в ярость, когда узнает, что ты уложил еще нескольких легавых…

Оба сняли перчатки и вытерли потные руки о покрывало с кровати. Затем подобрали свои шляпы, пустой чемоданчик-дипломат, газету «Уолл-стрит джорнэл» и в последний раз глянули в окно.

По обеим сторонам улицы начала собираться толпа, машины застопорили движение, некоторые водители даже взобрались на бамперы машин, чтобы лучше все видеть.

Рукой, обернутой платком, который он вытащил из нагрудного кармана пиджака, Гинзел осторожно отодвинул задвижку, и, тихо притворив за собой дверь, двое мужчин вышли в пустынный коридор. Выбравшись из гостиницы через черный ход, они пять минут спустя уже сидели в такси и мчались в международный аэропорт Майами, только теперь каждый из них стал богаче на двадцать тысяч долларов по сравнению с той минутой, когда они переступили порог гостиницы.

— Так или иначе, но у нас по крайней мере есть теперь ордер на арест, — объявил Доэрти, входя в следственное помещение Главного управления полиции, занимавшее современное здание из кирпича и бетона в центре Майами. — Мы арестуем его за отказ предстать перед правосудием.

— За отказ предстать перед правосудием?! — Фицпатрик с нескрываемым изумлением обвел глазами прокуренную комнату в надежде, что кто-то подтвердит, что он ослышался. Однако опровержения не последовало.

Доэрти придвинул к себе кресло и плюхнулся в него.

— Этого вполне достаточно, чтобы начать переговоры о выдаче преступника американским властям…

— А поскольку врачи Снэйта утверждают, что состояние здоровья не позволяет ему прибыть для дачи показаний, процедура выдачи может затянуться на долгие годы, — заметил Липпенкотт. — Он же тем временем уничтожит все улики, на основании которых мы могли бы упрятать его за решетку. Более важно сейчас другое: что он сделает с молодой женщиной?

Доэрти пожал плечами.

— Об этом надо было думать раньше, прежде чем начинать свои дурацкие фокусы, которые заставили Пирс расколоться.

Липпенкотт вынул длинную тонкую сигару и потянулся за коробкой спичек, лежавшей перед Доэрти.

— Надо же быть таким ослом, чтобы лишиться главного свидетеля! Ну да ладно. А что с водителем белого «шевроле»? Ведь этот тип, черт побери, наверняка из одной шайки с теми, кто стрелял в Пирс!

— Угу. — Доэрти прикурил новую сигарету от только что выкуренной, которую он бросил на пол и притушил каблуком. — И ты и я отлично знаем это. Однако водитель — его фамилия Кэйхилл — упорно твердит, что остановился у гостиницы просто купить коробку сигар, а когда увидел жуткую сцену на противоположной стороне улицы, со страху поспешил смыться. Нам крупно повезет, — добавил он угрюмо, — если мы сумеем привлечь его хотя бы за создание аварийной ситуации и превышение скорости…

— Но ведь Пирс призналась, что вместе со Снэйтом виновна в похищении и убийстве людей! — взорвался Фицпатрик. — Она же подробно рассказала, как они обделывали свои делишки. Назвала фамилии, даты, указала место действия. И после всего этого вы не находите ничего лучшего, как обвинить Снэйта в том, что он не явился для допроса в полицейский участок или как это у вас там называется?.. Бог ты мой, ну и дела!

Доэрти кивнул.

— Все правильно, — сказал он мрачно. — Кстати, сынок, тебе полезно кое-что знать: если бы даже Пирс перед тем, как давать показания, знала о своих правах — а эти показания, имейте в виду, были получены вами в нарушение четвертой поправки к конституции, — все равно без доказательств того, что преступления, в которых она обвиняется, действительно имели место, мы не сможем вынудить Снэйта предстать перед судом и уж тем более — не можем засадить его за решетку.

Вскочив с места, Фицпатрик начал натягивать пиджак.

— Куда это вы собрались? — осведомился Доэрти.

— Сегодня я вам больше не нужен?

— Уж не надумали ли вы позвонить в свою газету, чтобы передать материал об этой истории?

— А что, нельзя?

— Боюсь, что нет. Мы еще не решили, что делать дальше, и пока все это не подлежит огласке.

Фицпатрик с сомнением покачал головой.

— Вряд ли это удастся, — сказал он, направляясь к выходу. — В вашей стране такие новости не утаишь…

— Кстати, Берни, — сказал один из находящихся в комнате агентов ФБР, — поскольку эти господа проходят по делу свидетелями, может, учитывая обстоятельства, их следует поместить под круглосуточную защиту полиции? — Он подмигнул. — Надеюсь, ты меня понимаешь?

Фицпатрик попытался было протестовать, но тут раздался телефонный звонок, и дежурный полицейский попросил Доэрти к телефону.

— Вам звонят от прокурора судебного округа.

Доэрти тихо выругался.

— Узнай, что им от меня надо.

Полицейский некоторое время слушал своего собеседника, а затем, прикрыв трубку рукой, сказал:

— Вы, может, лучше сами поговорите. Оказывается, у нас есть соглашение о взаимной выдаче преступников с Багамскими островами, а вот с островами Абако — нет.

Доэрти нахмурился и повернулся в своем крутящемся кресле.

— Абако? Какого черта дались им эти острова Абако?

Полицейский протянул ему трубку.

— Остров Гиппократа, где окопался Снэйт, является частью группы островов Абако. И вот окружной прокурор говорит, что вряд ли нам удастся добиться выдачи этого негодяя!

27

Вместе с Липпенкоттом и охранником из ФБР Фицпатрик сидел перед телевизором, делая вид, будто с интересом смотрит старый вестерн.

На самом же деле он ломал голову над тем, как спасти Клэр. Эта мысль пришла к нему сразу, как только он узнал, что ни США, ни Англия не имеют с Абако соглашений о взаимной выдаче преступников. И если поначалу такой шаг казался ему героическим, но нереальным, то теперь с каждым днем он утверждался во мнении, что никто другой не способен вызволить Клэр с острова Гиппократа.